Один из них выдал чудесный монолог:
– Начиная с осени в Мудре кто-то живет. Наши караваны обычно ходят без нас: мы любим все контролировать с места. Караван прибывает в Хейлонд, там по бумагам ему прописано две недели отдыха, но по факту несколько ребят половчее минуют Дамбу Полумесяца и бегут в Мудру. То прихватили, это в подземельях нашли – вот фирме и половина выручки за месяц. Но теперь их не пускают в Запретный квартал…
Мужчина сделал страшные глаза и продолжил:
– Стоит приблизиться – поднимается ветер; камни летают, как перышки; эхо разносит обрывки твоих мыслей по древним зданиям – стыдно, что уж… А если проигнорировать – беда! Сила невидимая поднимает, швыряет, бьет о скалы, а потом позорно выкидывает на границу и метку ставит – крест огромный…
– Это больше похоже на шального духа, чем на богов, – возразил я, тогда как сердце мое билось,
билось,
упорно билось вопреки всякой логике.
Второй торгаш, оторвавшись от крабовой клешни, согласился:
– Да! Дух – и мы так подумали. Но однажды, когда мы сами поехали с проверкой, боги явились лично, чтобы нас прогнать. Одна богиня. Она, как стрела, взлетела в небо над развалинами! Левитация! Такого же никто не умеет. «Вы, – сказала она, – больше не пересечете границы Запретного квартала. Мы, боги, повелеваем вам забыть о нем. Это наша территория, всегда была; хотите жить – не приближайтесь». И воздела руки к небу, жутко так…
– Ну, мы и сбежали. Осенью то было. С тех пор в Мудру – ни-ни, – завершил второй торговец.
– А как выглядела богиня? – спросил я, изо всех сил убеждая себя, что хвататься за болящее сердце не обязательно – это все равно не поможет, только подорвет мой статус серьезного человека.
– А жмых ее знает… – вздохнул торгаш. – В плаще она была и капюшоне. Ничего не видно.
Я до самого рассвета пытался вытянуть из них подробности. Но торговцы то ли устали, то ли разомлели от вина – ничего путного они мне больше не поведали.
На следующий день я распрощался с Дахху: сказал, что ему пора возвращаться домой, а мне надо разобраться с одним вопросом. Господин Смеющийся отчалил на восток, а я – на юг, в Хейлонд, чтобы лично пройти означенный путь до развалин Мудры и узнать, что там происходит.
И чем ближе я подходил к Дамбе, тем сильнее билось мое сердце. А еще я начал чувствовать странный запах – тень запаха, отголосок.
Вы ведь знаете, Тинави, что каждое существо имеет свою вибрацию – это вибрирует энергия унни. На эту вибрацию реагируют магические существа, природа и, зачастую, я…
Так вот: частота Мудры, к которой я приближался, была очень высокой. Божественно высокой, я бы так это назвал. Мало кто из смертных вибрирует на такой частоте – ну разве что самые счастливые. И уж точно это не вариант для заброшенного города.
Я все думал: кто из нас? Кто же там поселился с божественной магией наперевес?
Еще я понял – кстати, это секрет, скажете кому-то – уничтожу, – что в этом очередном вселенском эксцессе мне не хватает вашей с друзьями чудной компании. Глупо привыкать к смертным – это вам подтвердит любой бог… Но не глупее, чем любить домашних питомцев, обреченных на смерть раньше, чем мы, – это скажу я. Я любил своих собак, когда они у меня были. Больше, чем многих людей.
Ай.
Тинави, еще раз ударите меня этим чертовым мячиком – я встану и уйду.
А для вас лишиться тайны – наказание страшнее смерти, и не думайте возражать, у меня шесть тысяч лет опыта, читай, насмотренность.
…In brevi.
Прошлая неделя, Восточный Хейлонд. Я в номере размышлял о «новых богах».
Летающая женщина в плаще, которая пока никого не убила, Мудра как место жительства, острый запах божественной магии – вот и все, на что я мог опереться.
Я подумал о вас: с «летягой» вы почти не расстаетесь; убивать не любите; прелесть левитации я сам однажды вам расписал; а при упоминании Мудры вы всегда отводите взгляд.
Но откуда появилась магия?
У вас есть кровь Рэндома, однако татуировка Глазницы, которую можно сделать с ее помощью, не дает левитации, а если бы вы пили кровь – ее бы не хватило на целых полгода… Сколько там ее, этой крови! Мелочь!
И тогда я вспомнил: перед тем как Авена отправилась в Пустоши Хаоса, она сказала, что хочет сделать кое-кому подарок. «Возможно, однажды я пожалею об этом, но сейчас мне кажется, что эта овчинка стоит выделки», – и сестра попросила Карла помочь ей в приготовлениях. Мне было интересно, куда они намылились, но унижаться и спрашивать я не стал.
…Я от ярости чуть не разбил стеклянные стены гостиницы. Конечно! Карл и Авена тогда ходили к вам, Тинави, – и все-таки подарили вам мою силу! Втайне от меня!
В голове моей алой розой расцвела теория заговора.
Что, если весь этот год вы могли колдовать, но, зная, что я почувствую, не делали этого в Шолохе – Прыгали в Мудру? Поэтому вы так со мной сдружились: вашу гордыню грела мысль, что вы заняли мое место, а я даже не заметил. И все эти ваши «жизнь хороша и без магии» звучали фальшиво потому, что и были фальшью.
Я вышел погулять, чтобы ветер снял с меня, как шкурку, подозрительность. Но в номере я забыл дневник – а мысль не записанная есть мысль отсутствующая. Я вернулся, и… Слуга рассказал мне, что некая женщина в плаще только что была в моей комнате. И да, там воняло самой что ни на есть божественной магией. Вибрация была высочайшей, у меня буквально затрепетали чертовы ноздри.
«Новая богиня, – встрепенулся я. – Она, в свою очередь, почувствовала мое приближение и решила разведать обстановку».
Когда слуга описал вас, моему распаленному ревностью мозгу почудилось, что это – неопровержимое доказательство. Так какой толк мне мчаться искать вас в Мудре, если вы первым делом наверняка сбежали домой?
Я велел подготовить карету и привести овец. По дороге в Шолох я слегка остыл и даже посмеялся над собственной поспешностью. Стоило все-таки остаться в пустыне.
Приехав, я сразу пришел к вам – уже с твердой мыслью обелить вас в моих же глазах. Но…
Вы бы видели сейчас себя с этим танцем! С этими зверьми! Хранительской магией шибало за версту, вы пропитались ею насквозь!
Собственно, я сорвался. Простите за шею – синяков не останется? Нет? Вот и славно.
Тогда забудем этот маленький инцидент.
Дослушав рассказ Анте, я вскочила с кресла и нетерпеливо кивнула:
– Одевайтесь! Мы идем гулять в холмы.
Хранитель молча поднял соболиные брови.
– «Новые боги», «новые боги»… – проворчала я. – В Шолохе о них тоже говорят. Правда, крайне пренебрежительно – как у нас это принято. Точнее даже, не говорят, а танцуют в их честь или, скорее даже, пользуются ими как предлогом для новых знакомств… Анте, вы слышали про Культ Жаркого Пламени?
– Нет.
– В пути расскажу. А, да. Развею ваши сомнения: Авена перед уходом действительно сделала один неоднозначный подарок. Но не мне. И не магию. Будьте спокойны.
На этом я умолкла, решив, что лучше не говорить Анте Давьеру про дверную ручку принца Лиссая. А то опять вспыхнет завистью – и что?..
Анте скрипнул зубами, но промолчал. Не стал «унижаться вопросами», ага. Я же сграбастала биту, плащ, сыпанула Мараху корма и побежала на выход.
Хранитель, пофыркивая, следовал за мной.
24. Культ жаркого пламени
В Шолохе есть три неофициальных магических кольца. Первое проходит по границе острова-кургана: внутри его особенно легко колдуется. Второе кольцо находится на уровне Сумеречного квартала, Призрачной Рощи, Долины папоротников: за его переделами нет сигнальных сирен-жемчужин и датчиков запредельного. И третье – «цивилизованное» – это условная граница, после которой перестают работать ташени.
Чтобы вспомнить, где мы с Дахху видели костер культистов в ночь принцева праздника, мне требовалось повторить наш путь.
Там, где не помогает мозг, спасает мышечная память. Поэтому мы с Анте взяли кеб до кладбища Призрачная Роща.
После затяжных дождей здесь накопилось столько тумана, что можно было плескаться в нем, как в воде. Моя одежда мгновенно промокла. Даже аквариумы со светящейся травой осомой, прихваченные из дома, все время обрастали бусинами росы, и нам приходилось то и дело протирать их рукавами плащей.
Двумя зелеными огоньками мы с Анте вскарабкались на кладбищенский холм. Со скрипом отворили витую калитку, прошли к надгробию Дома Смеющихся.
– Так, здесь мы с Дахху сворачивали направо… – вспоминала я.
Анте молча следовал за мной. И горстка могильных призраков – тоже. Неразличимые в тумане, они с любопытством плыли за нами на безопасном расстоянии. Социофобка Стерва Бетти тоже была среди привидений. Кажется, что-то в нас ее заинтересовало.
– Вот! – торжествующе шепнула я, когда мы покинули Призрачную Рощу и в глубине соснового бора справа замаячило багряное пятно, похожее на глаз.
Мы пошли на свет костра, спотыкаясь о кротовьи норы.
– Дождемся конца ритуала, а потом отловим кого-нибудь из культистов и допросим, – предложила я. Анте кивнул.
Сосны раздвинулись, как кулисы, – перед нами возникла поляна. Большая и круглая, она напоминала море: вместо волн – холмы и пригорки, вместо пенных гребней – белый клевер; вместо дельфинов – культисты, чьи покатые спины гнулись, выполняя разминку. Ибо ритуал еще не начался, а плясать «холодными» – вредно для здоровья!
Мы с Анте спрятались возле крепкой сосны, которая, будто гвардеец, стояла навытяжку, вскинув корни. Мы залегли между ними и сквозь грубую вязку дерева наблюдали за культистами.
На поляне полыхал высоченный костер. Вернее, два костра: полулунья пламени, похожие на хлебные корки, и узкий проход между ними. В центре лежал огромный валун с плоской, как серпом срезанной, макушкой: в голове тотчас возникли ассоциации с алтарем.
Сегодня культистов на поляне было не в пример больше, чем в тот раз, – около трех дюжин, мужчины и женщины вперемешку. Особый повод?