Краем глаза, однако, я увидела Анте Давьера: он бежал к костру с противоположной от нас стороны – и теперь так же замер, одна нога в воздухе, одна рука… опрокидывает в горло пузырек с кровью Рэндома.
Отлично. Хранитель стащил мою заначку.
– Тинави, Мелисандр, я знаю, что вы слышите меня, но не можете ответить, – раздался в мозгу холодный голос Теннета. Сам он оставался недвижим. – Я заморозил время. Увы, запаса крови не хватило на то, чтобы дать нам двигаться в заморозке. Только нашим мыслям. Поэтому, Мелисандр, слушайте. От этого зависит ваша жизнь. Судя по положению пальцев этой стервы, она сейчас телепортируется. Вероятно, в Мудру. Вы держитесь за девочку – значит, вас дернет следом. Мы с Тинави уже не успеем вмешаться. Ваша задача: хотеть последовать за этой тварью. Всем сердцем. Это важно, Мелисандр. Уже сейчас начинайте думать: Я ХОЧУ ПОСЛЕДОВАТЬ ЗА НИМИ. Иначе вас разорвет, ясно? Там, на месте, будьте послушным пленником. Забудьте о том, что вы герой. Ваша задача – выжить. Ждите нас. Собирайте информацию. Так, заморозка иссякает. Еще раз, господин Кес: ВЫ ХОТИТЕ ПРЫГНУТЬ С НИМИ. Удачи.
В голове у меня будто хлопнули двумя металлическими тарелками.
Натянутая тетива времени оборвалась. Комар на носу упал замертво, не выдержав напряжения. Полуголая культистка шлепнулась на угли и заверещала. Анте, ругнувшись, неловко восстановил равновесие.
«Богини», Ринды и Мелисандра не было. Нигде не было.
Прыгнули.
Я со стоном закрыла лицо руками.
25. Случай с ревенантом
Прорастает сквозь камни трава —
Так же,
Как прорастает сквозь время память о тебе,
Каждую весну – новая, но не вполне.
Ты сеял не зря, и если
Дрогнула где-то рука —
Ничего,
Трава, что осталась,
Никому не приносит зла.
– Уносим ноги! – емко скомандовал Анте, подбегая к бессознательному Гординиусу Саю.
Я согласно кивнула и примерилась к острым коленкам колдуна, торчащим даже сквозь плотный атласный балахон. Анте сграбастал жреца за подмышки.
Мы, семеня, потащили добычу прочь с поляны. Нас провожали горестные крики немногочисленных культистов: те торчали из тумана, как сурикаты, и громко изъявляли свое недовольство произошедшим. Вмешиваться и спасать «жреца», впрочем, не спешили.
– Костер потушите, удивленные! – посоветовала я, потому что бесхозное пламя уже исподтишка тянулось рыжими языками дальше – к старому пню и аппетитной траве вокруг.
И тотчас спохватилась:
– Анте, может, похитим еще и кого-нибудь из культистов? Допросим, все дела.
– Я смотрю, вы вошли во вкус, – процедил Давьер, перехватывая Гординиуса поудобнее. – Нет, сейчас важнее уйти подальше. Не знаю, как этой гадине, но мне при наличии магии нужна всего четверть часа, чтобы настроить формулу для перемещения в тысячу миль с отложенным возвратом по щелчку. А она вряд ли оставит нам свидетеля.
– Четверть часа? – я удивилась. – Я думала, хранители могут Прыгать сколько угодно.
– Мы же не блохи… Плюс не путайте короткий Прыжок с длинным перемещением. Для второго по-хорошему нужен полноценный телепорт. В принципе, если магических препятствий на пути не ожидается, можно обойтись без пентаграммы, но формулу нужно подготовить в любом случае. Либо идти через Междумирье, но это сравнимо с забиванием гвоздей имаграфом.
– Хм. А я тогда Прыгнула к вам в Хейлонд безо всяких формул. И обратно тоже.
– Вам повезло с донором. Рэндом использует людей как одноразовых фамильяров – часть нагрузки при перемещении ложится на них. Поэтому, думая о вас в гостинице, я как бы проложил вам маршрут, сделал за вас бо́льшую часть работы, не благодарите. Надеюсь, профиль летучей «богини» – не телепатия. Иначе неважно, как далеко от костра мы уйдем: она все равно переместится прямо к нам, и вечер перестанет быть приятным…
– По-моему, он уже!.. – вздохнула я. – Но разве для Прыжка к человеку надо быть телепатом?
– Если вас разделяет меньше ста метров – можно просто Прыгнуть, при условии, что вы знакомы. На дальнее расстояние телепатия не нужна, а вот эмоциональная связь должна быть обоюдно сильной, своеобразное торжество взаимности (не советую пробовать без необходимости: можно не только разочароваться, но и бесславно расщепиться). Прыгнуть к чужаку, не будучи телепатом, невозможно… А вообще, что-то я не помню, чтобы я нанимался к вам в наставники, Тинави, – вдруг сам себя перебил Анте.
Я вздохнула, но не стала огрызаться в ответ.
Как ни крути, Давьер разбирается в магии и Расширенных Правилах Вселенной куда лучше, чем все мы, вместе взятые. И, судя по тому, что хранитель еще не смеется, как гиена, издевательски вскрикивая: «Это, что ли, та самая ”богиня”? Хрень это, а не богиня! Дайте колбу, надаю ей по щам», – то леди из костра представляет проблему.
А когда у проблемы в плену твой друг, ерничество неуместно.
…Обоюдно сильная эмоциональная связь, значит. Вот что ты проверял, Полынь, в день, когда я ловила горгулью. Что ж… Учтем.
В груди у меня как-то странно потеплело от этих мыслей.
Мы с Анте, пыхтя и сопя, преодолели очередной овраг. Впереди показался тракт, ведущий в Шолох. У дороги стояла каменная скульптура монаха, который одной рукой поддерживал столб-указатель, ощерившийся табличками, как палица гвоздями, а в другой держал маг-фонарь.
– Я, конечно, понимаю, что фонарь помогает читать надписи в темноте, но гуляй я тут одна и увидь монаха с лампадой – умерла бы от разрыва сердца, – поделилась я. – И что потом?
– Кладбище близко, не страшно, – «успокоил» Анте.
Вскоре дорога превратилась в мост, пересекая лесную реку, и мы остановились, чтобы всласть напиться и поругаться.
Потребность в скандале мы ощутили одновременно – а это первый признак удачного партнерства. Ссорились самозабвенно, так, что искры летели: мы, ухватившись за крохотный повод, будто пытались взбодриться перед полутора часами пешего хода. Ибо кебы по ночам не ездят в Призрачной Роще.
Анте взбесил меня своей очень странной логикой: той самой, что посоветовала ему стащить пузырек с кровью, но почему-то не с каминной полки – заранее, – а у меня из кармана, уже на поляне. Хранитель злился на меня по схожей причине: мол, за каким прахом я взяла с собой на ночную вылазку только одну склянку? Надо было больше! Больше, прах побери!
– Анте, да над этими культистами хохочет вся столица! Я не думала, что произойдет что-то опасное! – оправдывалась я.
– Хорошеньким девушкам можно вообще не думать, но вы вроде хотели от жизни большего, чем роль свиноматки! – шипел Давьер, укладывая Гординиуса на обочину, густо поросшую крапивой.
Красный молодец поутру будет. То ли Анте не разбирается в травах, то ли знает толк в мелком гадстве.
Вдруг над дорогой вместо ветра повеяло холодом и болью.
Сзади донесся шелестящий, обиженный голос:
– Оставьте… Жрец… Смерть… Месть…
Я резко обернулась, спугнув мотыльков, облепивших мой аквариум с осомой. На дороге, слабо поблескивая в лучах луны, появился призрак десятилетней девочки.
Стерва Бетти!
Мне казалось, кладбищенские жители отстали от нас еще до кострового побоища, но… Видимо, не все.
– Это еще кто? – поинтересовался Анте, окидывая зеленоватую девчонку недобрым взглядом.
– Виновен… Убийца… Ненавижу… – продолжал бормотать призрак, плавая вокруг нас кругами, как акула.
Слова текли из Стервы Бетти волнами – то громче, то тише, а сама она медленно разгоралась, как вечерняя заря, вернее – как отражение зари в пруду. В отличие от нормальных привидений, в груди у Бетти не было искры – точнее, ее слабого, посмертного огрызка.
Еще у нормальных привидений обычно видно причину смерти – ну, знаете, отрезанная голова, меч в животе, искаженное лицо, если в деле участвовал яд. У девочки же – ничего…
О, прах!
Беру последние слова обратно.
Проморгавшись, я увидела (а может, новая, «набранная» плотность призрака позволила это), что девочку пополам, от макушки вниз, пересекает тонкая черная леска. Это не девочка, а две половинки девочки, состыкованные очень близко. Как будто ее… расщепило. Разорвало.
Ровно так, как бывает при неудавшемся Прыжке.
«А что, если после того раза Жрец больше не хочет проводить Ритуал Вознесения? Девочка погибла, и…» – вспомнились мне недавние слова одного из культистов.
– Бетти! – меня осенило догадкой. – Это ты участвовала в предыдущем ритуале?
– Да… – ответил призрак. – Жрец обещал… Будет нормально… Солгал…
– Значит, ты из Тернового замка? Ты хотела попасть в Луговую школу?
– Да… Но я… Испугалась…
– Почему ты поселилась на кладбище, а не на болотах?
– Бэльбог… Не пустил… Не любит мертвых…
По щекам девочки – тоже теперь уже почти материальным – потекли такие же до странности реальные слезы. Она больше не летала, замерла посреди дороги. Я встала перед ней, как бы нечаянно закрыв собой бессознательного Гординиуса, к которому были устремлены глаза призрака, светящиеся зеленым огнем.
– Тинави, а вы еще долго с ревенантом общаться собираетесь? – ядовито пропел Анте.
Судя по звукам за спиной, хранитель поднял с земли Гординиуса и как-то неловко перекинул через плечо, на манер подстреленной лани.
– Последний вопрос. – Я облизнула губы, понимая, что и впрямь с такими темпами у меня остается всего одна реплика.
Потому что да, Бетти определенно являлась ревенантом.
…Привидения бывают разные – минутка «Доронаха» к вашим услугам. Даже полминутки, учитывая обстоятельства.
Есть призраки, которые сохраняют полное сознание и память. Для них смерть не сильно отличается от жизни: обычно они с комфортом устраиваются на чьем-нибудь чердаке или в спальне (зависит от наглости). Когда такой призрак устает от посмертного бытия или же выполняет миссию, ради которой остался, – он может