ься? Когда мне предложили повышение, я почувствовала замешательство. Пришлось напоминать себе: Кадия, это же мечта детства, ау! Соберись, тряпка! Ну я и собралась… в «Полет бражника». Якобы отпраздновать. Хотя, идя туда, я в глубине души уже подозревала, что сделаю что-то такое, что меня погонят прочь. И даже хотела этого. Потому что сама я не смогла бы отказаться – это казалось слабостью, предательством себя. Хотя в итоге я предала себя как раз обратным… Никогда не повторяй мою ошибку, хорошо?
Кадия замолчала, глядя на меня. Ее прекрасные глаза были яростными и одновременно очень грустными.
– Ты выберешься, – осторожно кивнув, пообещала я. – Поверь: совсем скоро все вернется на круги своя. Точнее, перейдет на новый круг. Который будет даже лучше, чем прежний.
Кадия поморщилась, будто от боли.
Ведь новое никогда не вдохновляет так сильно, как утерянный золотой век, – просто потому, что первое осенено страхами, тогда как второй уже облагорожен ностальгией. Наша память невероятна искусна в том, чтобы оставлять только хорошие воспоминания. Это неплохо, но… Иногда сбивает с толку.
– А у тебя, Тинави? – после паузы спросила Мчащаяся. – У тебя есть что-то такое? Что ты упрямо отказываешься признать?
– Конечно. – Я вздохнула: – Я о стольком молчу внутри себя, что иногда мне кажется, будто эта тишина съест меня под конец. И я буду спать в вихрящейся темноте галактики, и кометы вокруг будут падать беззвучным горящим дождем. Даже смерть иногда кажется проще честности. В совсем уж плохие дни. К счастью, они случаются не так часто.
– Боги-хранители… – протянула Кадия. – Да на фоне тебя я все еще оптимистка.
Я улыбнулась:
– Тебе правда все еще нравится Анте, подруга?
– А что? – напряглась она.
– Просто любопытно. Я думала, все-таки Дахху.
– Не тебе, хорошая моя, удивляться тому, что два человека могут привлекать одновременно.
– Ах ты, зараза.
– Слишком проницательная, да? – скорчила рожу Кад. – Да ладно, мы же шолоховцы: изобретальные, бессовестные и никуда не спешащие. И они такие же. Как-нибудь разберемся!
– Ну-ка, ну-ка, хочу услышать твои идеи на этот счет!..
Кадия засмеялась, а вскоре и я к ней присоединилась.
Такой разговор слегка отвлекал, утешал на фоне огромного колеса неприятностей, изволившего переехать наш милый лесной мирок.
И вот наконец по саду пролетел легкий свист.
На влажной земле появилась цепочка следов лошадиных копыт – сразу вся, от набережной и до крыльца, будто шлепнули единой печатью. Воздух задрожал, и возле нас вдруг затормозила серая в яблоках лошадь – невидимая до того. Кобылка Димпл – а это была она – уныло заржала, как всегда, неправдоподобно спокойная после Скольжения, и тотчас потянулась бархатными губами к вьюну, народившемуся у крыльца.
С лошади спрыгнул взъерошенный, пахнущим миндальным мылом Полынь в свеженькой атласно-черной хламиде и фиолетовом плаще. Судя по всему, ташени нашла моего напарника в королевских термах. Его влажные волосы были свернуты в огромный звенящий клубок, а обереги висели на шее одним пудовым, спутанным хомутом.
– Вы в порядке? – полуутвердительно спросил Полынь и, не дожидаясь ответа, запрыгнул на дождевую бочку, стоявшую под высоким окном пещеры.
Он послюнявил палец и нарисовал на стекле какие-то закорючки. Чернота недобро скалилась на Ловчего изнутри. Полынь пробормотал заклятье и сплел кисти хитрой фигурой: клочок света сорвался с его пальцев и с тихим звоном всосался в окно – отправился на разведку.
Полынь следил за его траекторией, приложив руки к стеклу. Потом Ловчий соскочил на землю и шуганул унылую лошадку от вьюна. Мы с Кадией смотрели на него выжидающе, боясь помешать.
Полынь скрестил руки на груди и кивнул:
– Дахху все правильно сделал. Уложил их и лег сам; повысил влажность; запечатал окна, чтобы зараза не вышла, но создал воронку Жинда, чтоб воздух в помещении очистился быстрее. Мне нечего добавить. Завтра можно будет войти в пещеру. Жертвы «Ф.Д.» очнутся примерно через месяц. Или два – зависит от организма.
– Через… месяц? – не смогла поверить Кадия, а я просто замерла с отвисшей челюстью.
Напарник невесело кивнул и сел на крыльцо, деловито втиснувшись между нами. Огромная капля тотчас шлепнулась на его аристократический нос. Полынь рассеянно посмотрел на подтекающее небо, на мокрых нас – и оградил всех троих антидождевым куполом.
Димпл ревниво заржала снаружи. Тогда Ловчий и кобылку укрыл заклинанием.
Из-за клумбы душистого табака тотчас с надеждой выглянул садовый тролль, по чьей зеленой коже капли стекали, будто роса. Но ему не хватило наглости намекнуть об услуге, а Полыни хватило прагматичности не разбазаривать силу на тех, кто лишь молча надеется на чудеса. Тролль лупоглазо таращился на нас секунд пять, а потом бесшумно исчез в темноте.
Кадия все никак не могла поверить в огромную цифру:
– Месяц!..
– А если мы позовем лекарей? – я нахмурилась: – Они могут помочь с этой… напастью?
– Нет, – Полынь покачал головой. – «Ф.Д.» – то есть «Фейкин Дурман» – не яд и не болезнь. В Лазарете даже не знают о его существовании. Это проклятье, синтезированное на растительной основе. Если нарушить кокон, которым сейчас обросли наши жертвы (плотная синяя паутина, завтра увидите), то оно обернется смертельным токсином для Дахху, Анте и… Кто, собственно, третий?
Под внимательным взглядом Ловчего я замялась, решая, с какого момента лучше начать объяснения.
– Переформулирую, – не дождался Полынь. – За каким прахом вы притащили в пещеру Ходящего?
Интересненький вывод.
И – что ж, эта ниточка не хуже прочих подходит для разматывания нашего клубка.
– Это не Ходящий, а Гординиус Сай, – пояснила я. – А почему ты решил, что он теневик?
Полынь с легким удивлением вскинул брови.
Не отвечая, Ловчий взял мою руку и положил ее себе на щеку. Это было так внезапно, что от неожиданности я брякнула:
– У тебя кожа мягкая. Как у фрейлины.
– Правда? – усмехнулся Полынь, прижимая ладонь сильнее. – Нравится?
– Приятно.
– Эй, я тут еще! – напомнила Кадия.
Я попробовала отдернуть руку, но Ловчий не дал.
– Щупай! – потребовал он и по-рыбьи втянул губы.
Я пощупала. При нажатии на внутренней стороне щеки чувствовалось какое-то уплотнение. Капсула.
– Хочешь сказать, и у тебя есть возможность устроить нам пенную вечеринку с судорогами?.. – протянула я. – Что, капсула с «Ф.Д.» – это очередная хитрость господ Ходящих?
– Да. Эксклюзивная.
– Дайте мне тоже потрогать, – воодушевилась Кадия, охочая до любого нового опыта.
Внемлющий послушно повернулся к ней.
– «Ф.Д.» – это относительно новая разработка Теневого департамента, – сказал Полынь после того, как Кадия старательно изучила капсулу, так же похвалила его кожу и даже попросила подсказать лавку, где Внемлющий покупает мыло. Выяснив, что это традиционное миндальное мыло из терм Дома Ищущих, Кадия с любопытством хмыкнула и окинула Полынь оценивающим, каким-то очень светским взглядом.
– Раньше все было по старинке: цианид в зубе. Но моя тетушка Тишь в годы учебы на Теневом факультете разработала «Ф.Д.». Она была лучшей студенткой курса и все внеучебное время торчала в лабораториях. Многое изобрела. Некоторые антимагические кандалы – тоже ее патент, например. Современные глушилки телепортации. Кое-какие типы сигнализаций.
– Серьезная леди, мы поняли, – вздохнула Кадия, тогда как я напряженно вслушивалась. – А «Ф.Д.»?
Ловчий кивнул:
– Что касается «Ф.Д.»… Идея того, что агенту не обязательно умирать, попав в плен, – можно просто надолго уснуть, заодно обезвредив врагов, – крайне понравилась департаменту. «Ф.Д.» взяли на вооружение. А зашивать в щеку стали потому, что на зубах студенты иногда случайно раскалывали капсулы – когда грызли орехи преимущественно. Но идея в чем: никто, кроме Ходящих, не знает про «Фейкин Дурман». Иначе смысла в этом секретном оружии было бы немного.
– Ну, здравствуйте! – возразила Кадия. – Вот Дахху знает как минимум.
– Моя вина, – Полынь кивнул. – Я в свое время проиграл Дахху партию в шахматы, а ценой игры была, конечно, информация. Но да, ты права: знания утекают легко. Однако где ваш Гординиус Сай раздобыл саму капсулу? (И вообще, он разве живет не в Иджикаяне?..) Тишь оставила рецепт «Ф.Д.» лаборатории в Пике Волн, а сама дала смертельную клятву неразглашения. Ее невозможно преступить: секрет умрет вместе с теткой.
Я со стоном закрыла лицо руками.
Приплыли! Что и требовалось доказать. Моя интуиция пару недель назад все же не подвела меня. К сожалению.
– Тинави? – Внемлющий ощутимо напрягся.
Не убирая ладоней от лица, я раздвинула пальцы, явив на суд Ловчего свои несчастные глаза.
– Полынь… Мне очень жаль, но, кажется, обстоятельства решили раскрыть тайну террористов-Виров вперед тебя. И подкинули разгадку не кому-то, а мне. И я понятия не имею, что делать. Там слишком много всякой фигни разом. И еще… Один аспект тебе точно не понравится.
По-моему, Полынь уже догадался, что я собираюсь сказать. Чье имя назвать. Но он не спешил перебивать меня, лишь медленно кивнул: продолжай, пожалуйста.
Я вздохнула, припоминая, как выглядела туманная женщина из болотного очага – оживший кошмар Гординиуса. Она же – богиня. Она же…
– А у твоей тетушки Тишь, случайно, не один глаз? И нет ли татуировки-креста на скуле?
Полынь выругался и тотчас вскочил на ноги.
– Где ты ее видела и когда? – резко спросил он.
…О да. Это будет долгая, долгая ночь.
27. Глава «Дом у Моря»
Море смеется, раззявивши пену.
Ракушки, чайки, песок – вот вся сцена,
Мальчики ходят вдоль моря – колени,
Локти, глаза… И внутри – море тени.
Обсуждать под дождем всю нелегкую композицию наших загадок казалось дурацкой идеей – и мы решили уйти от пещеры Дахху.