– Полынь, – спросила я глухо, – а каковы шансы, что Мелисандр вообще еще жив?
– Я не знаю, Тинави, – он покачал головой. – Но действовать надо с уверенностью, что нам есть кого спасать.
28. Я согласен
Раз это всего лишь жизнь, то я вполне могу быть смелым!
Рассвет принес с собой восточный ветер, выныривающий, казалось, из самого сердца холода.
Город, завешенный розово-голубыми шелками утра, никак не мог расстаться с туманом, клубящимся у земли: он собирался в седые облачка у фонарей и одеялом кутал кроны лип. Прохожие выныривали из него и скрывались вновь, как привидения, потерявшиеся между мирами.
К утру мы с Кадией и Полынью успешно составили план дальнейших действий.
Ловчий и я первым делом направились в Иноземное ведомство: передать коллегам всю информацию о Вирах и заодно попросить несколько дней выходных. О том, что отпуск нужен нам для путешествия в мертвый город Мудру, мы собирались тактично умолчать, иначе бы нас без лишних разговоров закинули в Лазарет к умалишенным.
Времени было восемь утра, в ведомстве уже вовсю кипела жизнь, но кабинет мастера Улиуса оказался заперт.
Сам глава департамента редко приходит на работу рано – как он говорит, «часом опоздано – больше дел без тебя роздано», – но вот отсутствие Селии оказалось неожиданным.
– Она вчера была в Безлунном театре, – вспомнила я. – Может, проспала?
– Такие не просыпают, – шевельнул бровью Полынь. – Пойдем тогда напрямую к мастеру Авену Карлинану.
Мы пересекали один из арочных мостиков, перекинутых над главным холлом, когда на параллельный мостик вылетела Андрис Йоукли.
Всегда улыбчивая, сейчас Ищейка казалась непривычно смурной. Светлые глаза Андрис – смесь меда и лимона – были будто приглушены беспокойством. Девушка быстро шла, хмурясь, крутя в руках папку с делом, и стекла в очках на ее лбу бронзовели очень тускло.
– Йоу, ребят, вы слышали? – окликнула нас она.
Ведомственная акустика тотчас эхом разнесла это тревожное «слышали? слышали? слышали?» по всем этажам и департаментам.
– Что случилось? – мигом подобрался Полынь.
– Селия попала в лазарет. И еще несколько наших ребят тоже. Эш, например. – Ищейка закусила губу. – Эти террористы, Виры, снова объявились сегодня ночью. С цифрой «три».
– Где?!
– В Безлунном театре.
Мы сбежали с мостиков, чтобы было удобнее общаться, и под величественной статуей одного из политиков прошлого Андрис рассказала нам, что случилось.
Вчерашний спектакль в Безлунном театре уже подходил к концу, когда у нескольких зрителей сработали амплуарии. Следуя их приказу, они поднялись на сцену, нашли среди декораций четыре старинные шкатулки и одновременно открыли. Из шкатулок вырвалось нечто вроде разноцветной пыльцы. Оно прокатилось по рядам, не встретив никакого сопротивления: люди считали, что это часть шоу.
А потом стали один за другим терять сознание. Кто-то пытался уползти, позвать на помощь, кто-то с дракой кинулся на сцену – прах там был, всех вырубило. Те, кто открыл шкатулки, успели еще отправить ташени в Теневой департамент: «Вы проворонили еще одно нападение. Мы в Безлунном театре. Ждем». Затем тоже потеряли сознание.
Что было после – неизвестно.
Но на заре зрители стали просыпаться и увидели нечто жуткое… А именно: посреди сцены кровью была нарисована тройка. И огромная надпись: «Око за око, ублюдки».
А рядом лежало четверо связанных, бессознательных Ходящих. Вместо пятого и шестого – только лужи крови и плавающие в них золотые маски.
– О боги… – вырвалось у меня.
– Пепел! – выругался Полынь. – Да не может быть, чтобы Виры завалили теневиков в прямом столкновении!
Андрис покачала головой:
– Мы не знаем, было ли оно прямым. Сейчас в Безлунном собрались все департаменты, всех допрашивают, пытаются восстановить ситуацию до конца. Но сами Ходящие молчат. Накрыли все своим терновым куполом и отказываются сотрудничать. Вероятно, Виры напали на них исподтишка, пока они, явившись в театр, отвлеклись на зрителей на сцене… Или что-то такое. Но я не представляю, кем надо быть, чтобы вот так одолеть Ходящих.
Мы с Полынью мрачно переглянулись.
– А что с Селией? – спохватилась я. – И с остальными?
– Сгинувшая была из тех, кто попытался сопротивляться сонной пыльце. Очень долго боролась: успела выйти из театра и направилась в чащу, чтобы позвать на помощь, – у нее ведь нет магии, чтобы отправить ташени. Но ее все-таки выключило в какой-то момент: она упала в овраг и у нее несколько серьезных переломов.
– Твою мать, – с чувством сказал Полынь.
– Плюс у всех разные побочки от этой пыльцы. Кто-то галлюцинирует. Кто-то мечется в лихорадке. У кого-то не останавливается кровь изо рта. В Лазарете полный кошмар. Да и в городе в целом.
Андрис тяжело вздохнула, поправила очки и покосилась на запертую дверь в кабинет шефа.
– Ненавижу быть буревестником, но, когда Улиус явится, придется мне огорошить его всем этим. Хотела бы я знать, кто эти ублюдки, и самой их поймать.
– Сейчас узнаешь, – пообещал Полынь. – И, может, даже поймаешь – вместе с теневиками и вместо меня.
Ищейка только удивленно «йоукнула».
Андрис Йоукли получила в свое распоряжение полную историю всего, что мы сами знали о Терновом замке, Тишь и Культе Жаркого Пламени.
Я немного волновалась насчет того, как Андрис воспримет тот факт, что мы опять расследовали нечто странное, а она оказалась за бортом происходящего. Ведь она тоже была частью нашей компании, а тут как-то так получилось, что мы все возились поодиночке в своих песочницах, и только сегодня ночью случилось озарение, позволившее состыковать нестыкуемое.
Но Андрис, к ее чести, среагировала нормально.
– Йоу, возможно, в следующий раз признаки мировой катастрофы обнаружу именно я, – отмахнулась девушка. – Не переживайте.
Что касается мастера Улиуса, то шеф получил сокращенную версию событий. Что, впрочем, не уменьшило его шок.
– Едрыть-колотить, Внемлющий! – пробасил он, кружкой ударяя об стол так, что из той выплеснулся чай. – Это хорошая информация. Андрис! Собирайся! Мы с тобой вместе отправимся в Лесное ведомство и Теневой департамент с этим. Полынь прав: если он сам что-то вякнет, господа Ходящие просто его закопают, особенно теперь, когда все настолько плохо. Вообще, удивительно, Ловчий, что ты не захотел довести это до конца, как обычно… – шеф испытующе сузил глаза.
– Я бы хотел, – согласился Полынь. – Но мне надо срочно уехать из города. Вы можете дать нам с Тинави неделю отпуска?
Улиус аж поперхнулся.
Он откашлялся не без нашей помощи, сурово привстал и ткнул указательным пальцем прямо в грудь Полыни.
– Ты с ума сошел? – очень тихо и проникновенно спросил шеф. – Кукушка вылетела, гонор влетел? В Шолохе такое творится, а тебе – отпуск?! Естественно, никаких выходных, Ловчий! Ты отказался от моего предложения, опозорил меня, потом дюжину дней неизвестно чем занимался и теперь хочешь в отпуск? Полынь, вот скажи прямо – а ты не охренел ли, часом, как сам думаешь?
Мы с Андрис переглянулись за спиной Внемлющего и сочувственно поморщились.
Мастер Улиус – он, конечно, добрый, но в иные моменты вся его мягкость и добродушность слетают, сменяясь такой змеиной желчностью, что рядом даже стоять страшновато.
Но Полынь только опустил голову, флегматично отметил то, что палец шефа указывает аккурат на медальон с изображением флюгера – ветер перемен, добро пожаловать, – и сказал:
– А что, если я согласен?
– На что ты согласен, чучело эдакое?!
– Возглавить спецкоманду.
Пауза.
Улиус прищурился. Убрал палец. Сел.
Посмотрел на меня:
– Он сейчас бредит, Тинавушка? Или издевается?
– Полагаю, он вполне серьезно, сэр.
– Андрис, а ты что думаешь на его счет?
– Я о нем уже полгода не думаю, – подбоченилась Ищейка.
Полынь хмыкнул, мы с Улисом смущенно закудахтали.
– Я серьезно, Улиус, – кивнул напарник.
– Мастер Улиус.
– Мастер Улиус Эвергранг Чобчек…
Эвергранг? Вау.
– …я абсолютно добровольно согласен на повышение и готов прямо сейчас подписать все необходимые бумаги.
Теперь Улиус смотрел на Полынь с гораздо большим интересом. Круглое витражное окно, за которым я не так давно ползала, играя в придурошную муху, тихонько поскрипывало и слабенько покачивалось – туда-сюда, – явно пародируя взвешенные размышления шефа.
– М-да… – протянул наконец мастер Чобчек, доставая перо и тяжелую ведомственную печать с изображением ястреба и свитка. – Чувствую, я еще многажды пожалею о своем решении, если у тебя вся команда будет такой же чокнутой… Я согласен. Подписывай. Сколько дней отпуска, говоришь?
…Когда все бумаги были заполнены и мы с Полынью собрались отчаливать, мастер Улиус неожиданно обратился ко мне – громко и торжественно:
– А все-таки ты настоящая Ловчая, Тинавушка, какие бы сомнения я ни испытывал раньше на этот счет! Вот не зря ты так вцепилась в дело этой Луговой школы, да?! А я в тебя не верил. Так что, молодец, девочка! Так держать!
А потом тихо-тихо, так, чтобы Полынь не слышал, добавил:
– Я знаю, что ты подслушивала тогда.
Кровь отхлынула от моего лица.
– Но не знаю, сыграло ли это какую-то роль, – добродушно подмигнул шеф.
Уходила я в смешанных чувствах.
После ведомства мы разделились.
Полынь отправился собирать все необходимое для отъезда – этим же с самого утра занималась Кадия, – а я пошла пытаться сделать так, чтобы наша миссия заняла куда меньше времени, чем должна была, с учетом того, что до Мудры от Шолоха без малого тысяча миль…
С этим мог бы помочь принц Лиссай.
«Большое расстояние можно покрыть, пройдя через Междумирье», – сказал вчера Анте Давьер, и эта мысль так и крутилась у меня в голове.