Я не знала, способен ли принц на такое, и, что важнее, не знала, согласится ли он. Ведь не прошло и двух суток с тех пор, как он вернулся из своего путешествия, и, несмотря на то что мы провели целую ночь вместе, я понимала теперь, что ни праха
не знаю
нового Лиссая.
Да и старого, кажется, знала далеко не так хорошо, как следовало…
Я нашла принца в западной части дворцового острова, возле королевской конюшни.
Лиссай расчесывал гриву своего безрогого единорога. Было непривычно видеть Ищущего в темно-зеленой одежде лесного охотника – узкие брюки, крест-накрест запахивающаяся кофта с капюшоном, кушак, высокие сапоги. На поясе у Лиссая висели какие-то непонятные короткие ножны, не подходящие по форме ни для меча, ни для кинжала… Странно, что в таких может храниться?
Дворцовый конюх и служанка, притаившиеся за амбаром, с любопытством подглядывали за принцем, о чем-то перешептываясь. С учетом того, что раньше Лиссай предпочитал рассекать по острову в пижаме или светлых дворцовых нарядах, я разделяла их любопытство.
– Как ваши дела? – спросила я, подходя к Ищущему.
Лис обернулся, и я вновь невольно пересчитала перемены в его внешности: шрамы на пальцах, обветренные губы, новый взгляд и общая… резкость, что ли. Раньше он был худым и нежным, как котенок, теперь – худым и натянутым, как стрела.
И да, по его ноге ползли острые тени деревьев Святилища – к счастью, плохо различимые на фоне темной одежды…
– Кажется, во дворце что-то чуют, – улыбнулся принц, стрельнув глазами в сторону конюха и служанки, которые тотчас с писком исчезли. – Но прямо никто ничего не спрашивает. В остальном – пока привыкаю. А ваши, Тинави?
Я вздохнула.
Погладила Сиптаха, приветливо фыркнувшего мне в ладонь и теперь нагло лезущего в карман плаща – у меня там завалялось ну очень аппетитное яблочко, – и, решившись, спросила:
– А можно, я предложу вам еще одно путешествие, Лис?..
Поздно вечером того же дня Кадия, Лиссай и я встретились у пещеры Дахху.
Жертвы «Фейкиного Дурмана» внутри ее уже превратились в три странных синих кокона, пахнущих разнотравьем. Они выглядели жутко, и мы намеревались только усугубить пугающую ситуацию, а именно: погрузить всех троих в туман Святилища. Ведь там время идет в десять раз быстрее, а значит, два месяца ожидания сократятся до нескольких дней.
Кадия таращилась на принца, как на шулера-наперсточника на воскресной базарной площади. Весь год до этого она воспринимала Ищущего как эдакий архетип «дамы в беде» – прошлым летом мы только и делали, что спасали его, – и новости о том, что теперь его высочество обладает некоей силой, более того, прожил на свете, причем на чужом свете, уже на несколько лет дольше, чем мы с ней, выбивала подругу из колеи.
Я догадывалась, что у меня на самом деле ровно такое же подозрительное выражение лица, причем не только сейчас, а по определению, но махнула на это рукой.
Круглая дверь в Святилище висела прямо посреди стены пещеры. За время скитаний Лиссая она некоторым образом усовершенствовалась… Теперь у двери была широкая и уютная деревянная рама, совсем как у настоящей, и к ней на уровне глаз крепился на чугунном крючке фонарь. В фонаре и вокруг него плясали искры янтарного цвета.
– Как будто дверь в дом сказочного гнома, что живет под холмом… – очарованно пробормотала Кадия, и я порадовалась, потому что у меня возникла ровно такая же книжная ассоциация пару недель назад.
Из двери, приоткрытой, толчками вырывался туман. Мы уже оттащили туда все три кокона и теперь ждали Полынь.
Внемлющий опаздывал.
Когда наконец знакомая фигура появилась в окне, Кадия охнула:
– Это еще что за ерунда?!
У меня был тот же вопрос. Потому что за Полынью ковыляла, хронически заваливаясь налево, мумия из моего саркофага.
– Ты зачем ее взял? – опешила я, пока Ловчий сбрасывал на стол сумку с припасами и обмундированием. – Решил ее домой вернуть, что ли? Так она из Тилирии, а не из Пустыни Тысячи Бед!
– Аутурни, – процедил всего одно слово Полынь.
Лиссай высоко вскинул брови, расслышав имя своей незабвенной матушки.
– Ее величество – со всем почтением, принц, – после долгой дискуссии все же смирилась с тем, что мне нужен отпуск, раз я так чудесно помог госпоже Марцеле, но запретила оставлять мумию во дворце. Говорит, она ее пугает.
– И ее можно понять! – хмыкнула Кадия, с сомнением обходя восставшего мертвеца по кругу.
– Ну вот мне и пришлось взять ее с собой. Она же уже домашняя. – Ловчий поправил один из слегка размотавшихся бинтов. Мумия благодарно хрюкнула. – Не бросать же в ведомстве одну. А Андрис и так хватит Мараха и Снежка для полного счастья.
– И террористов… – задумчиво закончила я. – Слушай, а как мы с ней ходить вообще будем? Она не помешает?
Мумия оскорбленно сверкнула глазами…
– Я раздобыл артефакт временного уменьшения. – Полынь залез в принесенную сумку. – Он действует только на неживые объекты, но наша подруга формально тоже такая, так что…
О да! К счастью, артефакт действительно сработал: десять минут спустя мумия, теперь не больше пяти дюймов размером, торчала из кармана Полыни. Только посверкивающие алые глаза и едва слышные сипы намекали, что это нечто большее, чем эксцентричная игрушка.
Мы все были одеты по-пустынному.
Множество легких текучих тканей, ремешки, перехватывающие запястья и щиколотки, чтобы не забивался песок, зачарованная мягкая обувь, позволяющая с большим комфортом держаться на песке – так же, как северные сапоги позволяют ходить поверх снега. Свободные накидки с огромными капюшонами, тонкие перчатки, позволяющие трогать раскаленные камни в жару, спускающиеся с плеч невесомые полотна, которыми можно будет закрыть лицо или намотать на голову, как тюрбан.
С собой у нас также были карты, артефакты, вода и еда. Кадия взяла лук и меч. Я – меч и лассо. Полынь – боевой посох. Лиссай никак не прокомментировал свое оружие, но у него на бедре я заметила те же странные ножны, что и днем.
– Ну что, – Полынь оглядел нашу неожиданную команду, – пора?
Лис распахнул дверь, и мы все по очереди нырнули в туман Святилища.
Я сделала это последней. Я невольно напряглась, ожидая, что сейчас снова почувствую отторжение и тревогу, которые сопровождали все мои мысли о Междумирье с тех пор, как Авена подарила принцу колдовскую ручку, но… В этот раз все было нормально. Надо же. Странно.
И только радость из-за магии, разливающейся впереди, забилась у меня в груди, как очень счастливая, очень свободная птичка.
– Так вот оно какое, ваше Междумирье, – с неприкрытым интересом протянул Полынь, все поднимая и поднимая голову в отчаянной попытке увидеть, на какой же высоте заканчиваются местные деревья.
Но их кроны надежно скрывала белая дымка…
Безмятежная тишина затягивала таинственную лесную поляну. Сегодня здесь было особенно туманно. Каменная беседка молчала среди деревьев, серебристые травы тихо перешептывались, кажется, прислушиваясь к чужакам. Призрачные лисы шаловливо выглядывали из-за деревьев.
– Какое-то миражное местечко, – метко подметила Кадия, настороженно озираясь и держась поближе к трем синим коконам с жертвами «Ф.Д.» – самому земному из всего, что здесь было.
– А мне нравится. – Полынь заглядывал за деревья, дивясь тому, сколь плотный здесь туман: руку вытяни – не увидишь.
Принц Лиссай сидел на ступенях беседки, разложив на коленях карту Пустыни Тысячи Бед и Мудры. Он что-то чертил на ней и переносил этот рисунок на собственную ладонь.
– Вам нужна помощь? – я подошла поближе.
– Все хорошо. – Лис завершил схему на руке. – Что ж, вроде готово. Цель: Мудра. Точнее не смогу.
– Главное – не вывалиться Тишь на голову, – содрогнулась я. – Вот это был бы номер.
И снова Лиссай исполнил классический ритуал: воткнуть дверную ручку, на сей раз в ствол дерева, – подождать появления двери – открыть дверь – не забыть вынуть ручку с обратной стороны – закрыть дверь.
На всякий случай вооружившись, мы прошли несколько метров в тумане, и…
Когда он отступил, мы оказались вообще не там, где должны были. Никакой Мудры. Никакой пустыни.
Скорее – судя по архитектуре и снегу, падающему крупными хлопьями, – нас вынесло во Врата Метели в Норшвайне или что-то вроде этого.
– М-м-м, – сказал Полынь.
– Черт! – выругался принц и, развернувшись на пятках, безжалостно воткнул дверную ручку в высокий резной забор.
Провалы случаются у всех, тем более в такой тонкой сфере, как невозможное, поэтому мы восприняли ситуацию совершенно спокойно.
И на второй раз тоже – когда шагнули из тумана в уже знакомый мне Пик Волн.
– Так… – сказал Лиссай чуть мрачнее и загнал нас обратно.
Третий раз – скалы. Четвертый – подсобное помещение какого-то магазина. Пятый – длиннющий промозглый пирс в ночном море. Рядом не было ни одной вертикальной поверхности, подходящей для открытия Двери.
Мы унылой цепочкой потянулись в сторону берега.
Штормило. Лодки шатались, гулко стукаясь бортами. Мне казалось, я слышу чей-то плач вдалеке, но это лишь ветер гулял между хлипкими рыбацкими хижинами. Пахло то ли креветками, то ли лангустами, то ли еще кем-то очень вкусным. Впереди, сквозь марево, я увидела костер, разожженный под навесом, и фигурки людей вокруг.
Когда, воткнув ручку в чей-то хлипкий сарай, мы снова вернулись в Святилище, пришло время обсудить наши неудачи.
– Мне кажется, кто-то намеренно отводит меня от Мудры, – покачал головой Лиссай. – Госпожа Тишь способна на такое?
– Видимо, да, – Полынь цокнул языком. Он развернул карту Лайонассы и побарабанил пальцами по изображению мертвого города – такого неожиданно неуловимого. – Вероятно, она поставила в Мудре глушилку телепортации. Они действуют именно так: хаотично сбивают с курса. Правда, обычно глушилки покрывают всего несколько квадратных метров… Но если Тишь приложила к делу свою новую магию, то эффект мог усилиться. Давайте попробуем очертить границы «глушилки».