Но я заметила это не сразу. Только двадцать шагов спустя я, теперь замыкающая цепочку, поняла, что идти как-то слишком уж неудобно. Я открыла глаза и опустила взгляд, чтобы выяснить: сухая рогатина вспорола мне голень.
Твою ж налево!
Возможно, шувгеи уже далеко? Не заметят?
Но прах там был: не успела я додумать эту мысль, как из-за ближайшего бархана свывернул новый смерч.
Он отличался от своего старшего братца. Был в разы мельче и отнюдь не такой пугающе-черный. Вот только донельзя проворный: не прошло и трех ударов сердца, как воронка оказалась подле меня.
Второй мумии у нас не нашлось бы, времени на сложный маневр – тоже. Ну… Кхм. Какие варианты?
Я с лиричным вздохом отпустила Кадию, идущую передо мной, и, решив, что размер имеет значение и внутри этой крохи я точно не умру – скорее, пустынный стручок подавится, – нырнула в вертушку.
…«Самое главное – воспользоваться преимуществом неожиданного нападения», – думала я, пока ревущий и странно тяжелый воздух отрывал меня от земли. Удивлю демона фейерверком. Или спеленаю знаменитой золотой паутиной. Вышвырну вовне воронки и сама засяду там, в сердце бури, кучер пустынного смерча, и с ветерком домчу себя и ребят до Мудры. Хм, серьезно, а что, если мне перехватить у шувгея власть над ветром? Так можно?
А если даже нельзя было до сегодняшнего дня, почему бы мне не стать первооткрывателем? Вряд ли самые крутые умы нашего мира поминутно спрашивают разрешение. «Тинави ”Стражди” Изобретатель – Дом Внемлющих в панике грызет локти перед конкурентом» – привиделись мне газетные заголовки…
Пока я размышляла над неожиданно открывшейся карьерной перспективой, меня таки втянуло в центр смерча. Кверху ногами, что неприятно, но терпимо.
Мгновенно оглушившая тишина…
Перед глазами продолжали плыть цветные пятна – привет от свихнувшегося вестибулярного аппарата, – но рукой я нащупала и наугад вытянула из кармана стекляшку с кровью.
– Му-р-р-р-р, а что это тако-о-о-о-е? – вдруг раздался донельзя уютный, обволакивающий, низкий голос.
Судя по интонации, демон смерча не спешил меня «шинковать». Я извернулась, обнаружив, что парю прямо в воздухе.
Передо мной, на фоне вьющихся стен, сидел толстый белый пушистый кот. Котяра. Такой жирненький, что, видимо, откормлен на сметанке.
Стоп. Какая сметанка – это же демон!
Я решительно потянула склянку ко рту и, уже собравшись отколупнуть крышку большим пальцем, поняла: это не кровь Рэндома!
Это стеклянная рыбка, подарок торговца с дворцовой ярмарки. Я умудрилась переложить ее в пустынный костюм вместе с пузырьками.
– Мур-р-р-р-р, ну скажи, по-мур-жалуйста! – заканючил кот, поднимаясь на мягкие лапки, труся ко мне и начиная ласкаться о ноги.
То, что эти ноги все еще были выше головы, котика не смущало.
– Ты ведь не шувгей? – чувствуя себя полной идиоткой, уточнила я.
– Мур-р-р-нет, естественно! – обиделся кот. – Я разве похож на это невоспитанное мур-довище?
– Ты, с какой-то радости, находишься внутри смерча и движешься вместе с бурей, так что снаружи – да, похож, – объяснила я настолько спокойно, насколько это было возможно в условиях сложившейся ситуации. – Сейчас вопросов стало больше, конечно.
– Это смерчи движутся со мур-ной, – благодушие вернулось к котику, когда он, спустившись от ног к голове и походя залечив мою рану, стал лапкой бить по кулаку с зажатой в нем рыбкой. – Я – весенний ветер, а они – мур-приживалы, приставшие ко мне в этом году.
– О боги. Ты что, кат-ши?! – дошло до меня.
И, как это часто бывает, за одной хорошей идеей мгновенно последовала другая: я перевернулась в нормальное положение относительно невидимой земли и, скажем так, села в воздухе, скрестив ноги.
– Кат-ши – это я, – добродушно протянул котейка и теперь уже персиковым, бархатистым носом стал тыкаться в мой кулак. – А это у тебя мур-рыбка?
– Мур-рыбка, – согласилась я, разжимая руку. – Нравится?
– Му-у-урр. – Дух ветра завалился мне на коленки, перевернулся на спинку и стал лениво-расслабленно потягиваться то туда, то сюда, изредка ударяя по ладони какой-нибудь из конечностей.
Обескураженная, я предложила:
– Давай я оставлю рыбку тебе, а ты выпустишь меня к друзьям? Целиком, а не только кишки, скажем?
Не успел котик ответить, как вокруг послышались какие-то вопли, сдавленная ругань и тихие молитвы, а потом из бурляще-крутящихся «стен» смерча в нашу тихую гавань выплюнуло поочередно всех моих спутников.
– Какой котик! – ахнула Кадия и, выйдя из боевой стойки, с воркующим сюсюканьем бросилась к кат-ши.
Подруга всегда была крайне неравнодушна к кошачьим.
– Кат-ши? – нахмурился Полынь. – Ну здравствуй, дух ветра.
– Мур-р-р-р-много же вас! – недовольно поморщился кот, но я тотчас затрясла у него перед глазами вожделенной рыбкой, а Кадия почесала в каком-то таком особенном месте за ушком, что пушистик блаженно задрыгал ногой.
– Так что? – снова спросила я, когда урчание кат-ши стало до неприличия довольным. – Выпустишь нас всех в обмен на стеклянную рыбку?
Кот задумался.
– Мур-р-р-нет, – сказал он, потягиваясь, как после долгого сна. – Это не в моих мур-правилах.
– Такой масенький и такой суровый! – умилились Кадия, с удвоенной энергией щекоча пушистое пузо.
Я же в который раз вспомнила, почему люблю кошек куда меньше, чем сов, собак и любых других домашних животных.
Эти гады слишком самостоятельные. Слишком самодовольные. Слишком независимые. Иногда мне кажется, что кошки – талисман мазохистов. Высшее предназначение котов – показать нам, сколь мы ничтожны. А не все, знаете ли, это ценят.
С другой стороны, если бы их мурлыканье отдельно от характера можно было спрятать в будильники, – думаю, это сильно помогло бы нации в борьбе с депрессией.
– У меня мур-другие правила. Я не могу просто выпустить. Я должен показать вам правильную дорогу и проводить вас. Это даже лучше, если вы не мур-поняли, – покровительственно сузил глаза кошара.
Мы с ребятами переглянулись.
– Где подвох? – спросила Кадия, на всякий случай перемещая пальцы ближе к хрупкому котовью горлышку.
– Правильную дорогу куда? – напрягся Полынь.
– Куда мур-надо! – Кат-ши резким ударом выбил рыбку из моей руки и пропал.
А белые стены смерча сомкнулись, как вода, отсекая нас друг от друга.
32. Пепел
Загадки – это пружины, наполненные скрытой энергией, деликатес не хуже улиток. Главное – правильно подцепить. И, конечно, чтобы повар не подкачал.
Вначале я осознала вокруг себя тишину.
Тишина была мертвая и безграничная, полная холода, и ее наполняли только тени – тени шепотов, тени плача, тени разбитых колоколов.
Я открыла глаза.
Вокруг меня простиралась тягучая космическая бесконечность, в которой кружились хлопья пепла, сотканные из седого серебра. Они, шелестя, как крылья мотыльков, беззвучно двигались в грандиозной пустоте, складывались в огромные города – и без единого вздоха медленно разрушались. Горы, леса, океаны – все возникало и мгновенно таяло в шелестящей тьме.
Еще здесь жили странные призрачные сущности – плоские силуэты, тени, – которые блуждали без цели и смысла и иногда начинали бешено, лихорадочно мигать, рывками передвигаясь по колоссальным пространствам.
– Хей! – крикнула я, выхватывая меч, когда одна из них попробовала протянуть ко мне костлявые пальцы.
Хей. Хей. Хей, – подхватили сущности.
С каждым новым повтором они искажали мое слово – расширяли его, извращали, тянули. Шепоты нарастали, лезли в глаза и уши, сущности, завидев сталь, с шелестом откатывались назад.
– Твою мать, – тихо, но внятно сказала я. – Где я?
Мой пустынный наряд обвивал ноги и колыхался, как будто я находилась под водой. Волосы шевелились. И я, и моя одежда, и меч – все легонько светилось в этой беспредельной пустоши.
Стоп.
Пустоши!.. Неужели?..
Я попробовала сделать шаг вперед – и у меня получилось. Я пошла будто по натянутой струне, силой воли создавая для самой себя понятие горизонта.
– Карл?..
Карл? Карл? Карл?
– КАРЛ! – я прижала свободную руку рупором ко рту.
Это имя не понравилось теням. Тотчас раздались насмешливые, издевательские шепоты сзади.
Я резко обернулась – и огромная штормовая волна из пепла, больше любой земной, захлестнула меня, роняя, крутя, ломая, вырывая рваные сиплые вздохи. Пройдя, волна рассыпалась, став просто песком, шуршащим вокруг, а когда я сумела подняться, сцепив зубы, стряхивая с лица седые хлопья – меня со всех сторон обступал сумрачный лес.
Он не спешил разрушаться.
Темная долина, полная мертвых деревьев, и нет правого пути сквозь нее.
– Не дождетесь… – пробормотала я, вытирая кровь, пошедшую у меня носом после волны.
Рубя хищные корни и ветки, я вступила в лес. Деревья, одно за другим, цепляли меня, царапали, пытались остановить. Скрипели, призрачно насмехались, шептались, сводили с ума.
Но я продолжала идти.
Наконец темная долина кончилась. Стоило мне пересечь ее, как деревья рассыпались за моей спиной, и впереди я увидела Нечто.
Колоссальные Врата в предместьях пустоты.
Они были распахнуты. За ними царил космос – истинный, потрясающий. Его подсвечивали синие, лиловые, зеленые тона, медленно кружились галактики, мерцали созвездия и загадочно светлели туманности. Это была невероятная утешающая красота, тихо поющая на грани слуха.
А по эту сторону Врат – в беспросветном Хаосе – горел костер, и возле него сидели двое.
– Карл! – снова крикнула я.
Молодой мужчина с красно-каштановыми волосами, убранными под серебряный венец, неверяще поднялся от огня.
Одного его шага хватило, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние. Коротко мигнув, он сменил внешность – и вот передо мной стоит изумленный подросток в белом комбинезоне, с россыпью родинок на щеках.