Гординиус пожал плечами:
– По плану их должны были заковать в антимагические кандалы в пыточном подвале Теневого ведомства. Тишь говорила, что захочет навестить их. Проведать… по старой дружбе.
Это звучало жутко.
– Значит, – подытожил принц, тоже поднимаясь, – теперь на кону не только жизнь Мелисандра Кеса, но и еще, вероятно, восемь судеб. Одна из которых принадлежит лесному королю. И какими бы прохладными ни были мои отношения с отцом, я очень надеюсь, что Сайнор еще долго будет на троне. Он действительно хороший правитель.
– А еще вам этот трон совсем не понравился – жесткий, да? Не хочется занимать его раньше срока? – пошутила Кадия, пытаясь разрядить обстановку.
– Я и не займу: я не наследник.
– Скажите это кат-ши, ваше высочество…
Ведомые Гординиусом Саем, мы прямо по заброшенным подземным тоннелям двинулись в сторону Запретного квартала.
– А что мы будем делать с Полынью? – шепнул мне Дахху, как будто стесняясь спросить это при всех.
Я и сама думала о Ловчем всю дорогу. У меня не было сомнений в том, что Полынь в состоянии выбраться из любой задницы, в которую его гипотетически мог закинуть дух весеннего ветра, причем выбраться весело, бодро и оставив по себе незабываемые впечатления. Конечно, идти в Запретный квартал без Внемлющего казалось дикой и нечестной идеей, но время поджимало, и мы просто не могли позволить себе забыть обо всем и дальше шастать по Мудре в поисках нашего удивительного друга.
– Боюсь, – вздохнула я, беря Дахху под локоток, – в данной ситуации в Полынь мы можем только верить.
Тишь поселилась в поместье богини Дану.
Некогда это был светлый и зеленый, полный величия комплекс: тенистые колоннады соединяли между собой воздушные здания с башенками, арочными окнами и опоясывающими балконами, вместо брусчатки всюду лежали изящные мозаики, а в потайных двориках прятались причудливые беседки для отдыха с длинными острыми шпилями.
Сейчас поместье казалось таким же щербато-мертвым, как и все в Мудре. Сквозь провалы в каменной ограде виднелась лишь песчаная поземка, уныло шепчущая в темноте.
– Это иллюзия, – уверил Гординиус. – Если шагнуть за стену – только шагать обязательно надо задом наперед, – то откроется истинное положение дел.
Мы выбрались из канализации через колодец в Запретном квартале и теперь все в рядок лежали на крыше водокачки. Отсюда было неплохо видно поместье Дану.
Альбинос сказал, что Тишь всегда перемещалась в Шолох из одного и того же места – огромного подземелья, которое раньше было то ли тренировочной ареной, то ли винным погребом. Там госпожа Внемлющая расчертила себе удобную пентаграмму, помогающую с Прыжками, и колдун разумно полагал, что сегодня она тоже воспользуется ею.
Более того, в этом же подвале находилась огромная клетка – вольер для диких животных, оставшийся здесь с незапамятных времен. Тишь использовала его как тюремную камеру для всех несговорчивых, встречавшихся ей по пути.
Если Мелисандр Кес жив, вполне вероятно, что он там.
Чтобы подобраться к подземелью незамеченными, мы решили воспользоваться той же хитростью, что и Виры в Шолохе: переодеться. В частности, изобразить мумий – ведь именно их, мертвых контрабандистов, Тишь держала в качестве прислуги.
– Только у всех мумий есть порядковые номера, – предупредил Гординиус Лиссая, который и должен был обеспечить нам маскарад на правах новоявленного мастера иллюзий.
– К-как они выглядят и где находятся?
Альбинос попробовал объяснить, но в процессе выяснилось, что он не помнит, на какую руку Тишь ставит отметку своим приспешникам. Да и Лиссай, пожевав губами, признался, что сделать достоверную мумию по памяти он вряд ли сумеет.
– Значит, нам нужно украсть тестовый образец, – кивнула я.
Для этой миссии мы разделились: решили обойти поместье по периметру с двух сторон. Гординиус сказал, что мумии иногда выходят за стену – то ли просто теряются, то ли искренне пытаются сбежать – прах их знает… Вот только некромантские чары Тишь перестают работать сразу же за воротами.
Поэтому в окрестностях всегда есть шанс наткнуться на хорошенького мертвеца.
Мы с Дахху на цыпочках крались вдоль полуразрушенной стены поместья. Время до полуночи неумолимо сокращалось, мумий, как назло, не попадалось, мы совсем приуныли.
И вдруг с той стороны послышался какой-то странный шорох.
Мы замерли. Звук продолжался. Он был столь монотонным и непрерывным, что не казался опасным. Так прошла пара минут.
Я вскинула брови:
– Хм. Коровка говорит «му», собачка говорит «гав», а мумия говорит «шурх-шурх». Как тебе такая теория, Дахху?
– На моей памяти мумии говорили лишь «сиииип» или уж с чувством проклинали на древнеиджикаянском, но… Надо проверить. – Друг осторожненько пролез сквозь дыру в стене – задом наперед, как и завещал Гординиус.
Когда я вслед за ним проделала то же самое, вокруг меня на мгновение полыхнул ярко-зеленый огонь. Я тихонечко взвизгнула и негероически выпала внутрь поместья.
– Что ж ты не предупредил о спецэффектах! – простонала я, поднимаясь.
– Да я же дар речи потерял, – смущенно крякнул друг. – А когда обрел – ты уже лезла. Не сбивать же на полпути.
Мы осмотрелись. В общем и целом поместье выглядело так же, как и снаружи. Но детали подсказывали: оно обитаемо. С некоторых дорожек расчистили песок, а в дальние здания вставили двери и окна, за которыми таинственными громадами проступали очертания мебели. Возле привратницкой бил питьевой фонтанчик.
Что касается моей интуиции, то она не подвела! Странный шорох действительно издавала мумия.
Черный мертвец с белым числом «сорок семь», написанным у него на спине и правой руке, попал в, скажем так, неловкую ситуацию.
Судя по кувшину, он явно получил приказ дойти до упомянутого питьевого фонтана, но на маршруте мумии попалась покосившаяся колонна. Мертвец врезался в нее и теперь монотонно, упрямо перебирал ногами на месте, постепенно закапываясь в песок.
Поучительное зрелище: некоторые люди ведут себя точно так же.
– Что, просто унесем его? – задумчиво протянул Дахху. – Интересно, он так и продолжит шевелить ногами, если его поднять?
А потом мы одновременно сдавленно охнули и нырнули за ближайший домик. Потому что на горизонте поместья появился еще кое-кто – на сей раз вполне живой.
Дахху протянул мне зеркальце, подобранное им в Доме Лживых, и я, держа его за длинную узкую ручку, высунула краешек артефакта из-за стены. В отражении стало видно Ринду Шаграух…
Юная нюкта понуро плелась по двору.
Сейчас она была одета в узкие черные штаны и рубашку – нижний слой классической одежды Ходящих. Темно-серая кожа девушки казалась тонкой, как дорогой шэрхенмистский пергамент, красные глаза выглядели заплаканными. Ринда то и дело почесывала правую руку, на которой алела свежая татуировка Глазницы.
Заметив мумию, Ринда остановилась. Понаблюдала за ней немного, потом меланхолично опустилась рядом с мертвецом на песок.
Шурх-шурх. Шурх-шурх.
Девушка обняла себя за колени, а потом, подняв лицо к звездам, тяжело вздохнула:
– Не знаешь, куда идешь, сорок седьмая? Вот и я не знаю… Но тебе можно не знать: ты безмозглая и умом не блещешь. Но я-то как так оплошала, а? Хотя все лучше, чем в Предболотье…
Я опрокинула в себя пузырек с хранительской кровью и покосилась на Смеющегося.
– Дахху, – шепнула я проникновенно, – ты не мог бы отвернуться?
– Зачем? – тотчас напрягся друг.
– Я сейчас сделаю кое-что, что твоя этика не одобрит.
– Да моя этика уже не одобряет! Уже давно и многое, Тинави!
Энциклопедист только болезненно зашипел, когда я выскочила из нашего укрытия и рванула через весь двор к Ринде Шаграух.
– Ловчая?! – испугалась нюкта и набрала воздуха в легкие, очевидно, чтобы объявить тревогу.
Но я уже кинула в нее усыпляющее заклинание. Девушка сладко зевнула и тотчас рухнула на песок.
– Тащи ее, а я возьму мумию! – зашептала я подбежавшему Дахху.
– Да почему ты с ней не поговорила?! – Дахху охал, заламывал руки и клял меня на чем свет стоит.
– О, поверь, знай ты ее – тоже бы не стал с ней общаться! Отличная девушка, но больно зубастая.
– Разве у нюктов что-то не так с зубами?
– Я фигурально, Дахху!
Шипя, мы потащили наших пленников обратно.
– Отлично, – Лиссай присел на корточки возле нашей добычи. – Тогда я сделаю четыре мумии и одну нюкту.
Мы все снова собрались у водокачки. Я отрицательно покачала головой:
– Хватит одной мумии. Не сочтите это заговором, но мы с ребятами уже решили: в подземелье пойдем толь- ко мы с Кадией.
– С чего бы это? – обернулся Лиссай.
– С того, что ваша главная задача – дождаться полуночи и, когда Тишь снимет «глушилку», Прыгнуть в Шолох – независимо от того, успеем мы с Мчащейся вернуться или нет. Спасение короля – наш общий приоритет сегодня.
– Спасти короля, а потом узнать, что, скажем, вас ранили за пару минут до полуночи, и останься я здесь, я бы спас вас – это похоже на сюжет кошмара. – Лиссай закатал рукава пустынного одеяния.
Кадия содрогнулась:
– Это и есть сюжет кошмара! Ничего себе вы пессимист!
– Именно поэтому мы пойдем вместе, – сверкнул глазами принц.
– Нет, не пойдем! – отрезала я, поняв, что переговоры с Лисом неуместно затягиваются, а время иссякает. – Ваше высочество, при всем уважении к вашей порядочности и совести, скажу прямо: вы сейчас зря упираетесь. Ваш долг – спасти наше прахово королевство, раз уж вам так повезло – или не повезло – уродиться принцем. Никто другой в нашей команде просто не способен открыть эту несчастную междумирную дверь. Поэтому вы остаетесь здесь. Ясно?
Гробовое молчание повисло у водокачки. Кадия, стоявшая за спиной Лиссая, характерно чиркнула большим пальцем у горла, мол, ты, Тинави, сейчас огребешь. Субординация – помнишь такое слово? В словаре идет перед «субпродуктом», в который тебя, возможно, вот-вот превратят.