Тишь. Точно. Тишь и…
Кадия. Надо помочь.
Я с трудом села. Сломанные руки висели плетьми, в ушах стоял гул, заглушающий все внешние звуки. Мне никак не удавалось сфокусировать взгляд – падая вместе с Ходящей, я, кажется, еще и разбила обо что-то голову.
Я оглянулась. Мертвая Архимастер лежала в корнях инграсиля. Можно было бы подумать, что она просто легла отдохнуть, но… Темная круглая дырка во лбу сочилась темно-красным, стекающим по серебряной пластине со знаком водоворота, по острой скуле, по приоткрытым губам. Кровь из полученных за ночь ран впитывалась в белоснежное дерево. Изящные длинные пальцы Тишь уже не плели заклинаний – уже никогда не будут.
– Тинави! – донеслось будто откуда-то издалека.
Перед мной появился Лиссай. Он сел рядом на корточки, осторожно, но крепко взял меня за руку и стал что-то говорить. Несмотря на все случившееся, лицо у него было бесстрастное, и твердое прикосновение принца помогло мне перестать так сильно трястись.
За спиной у него я видела его величество Сайнора и Дахху, сидящих по две стороны от Кадии, перевернутой на спину. Дахху колдовал, проворно перебирая пальцами. Его тюрбан был размотан, во все стороны от лекаря разлетались песчинки, выкатывающиеся из пустынной одежды. Король тоже творил плетение, вкачивал свою силу в формулу Смеющегося и, кажется, что-то говорил Кадии. Это хороший знак, очень хороший знак. Ведь с мертвыми не говорят или, во всяком случае, не в таких ситуациях. Над телом подруги собирались исцеляющие чары – они текли, принимая причудливые формы, и то ластились к Мчащейся, как кошки, то растворялись, будто втягиваясь в тело.
Королева Аутурни все еще находилась в кресле – в глубоком обмороке. Пожалуй, для нее это был лучший вариант.
А дальше я видела распахнутые двери в Зал Совета. За ними, в холле, суетилось много гвардейцев и колдунов и кого-то еще из охраны дворца. Они арестовывали четверых поддельных Ходящих. Те, к счастью, не сопротивлялись. В Зал гвардейцы не входили – наверное, Сайнор запретил.
Лиссай снова что-то сказал мне. Ни праха не слышно. Блин. Оглохнуть еще и на второе ухо – это кошмар… Я сощурилась, пытаясь прочитать слова по губам.
– Потерпите. Целители близко.
Лис поднял меня на руки и отнес в центр зала, ближе к остальным.
– М-мудра?.. – с трудом проговорила я, надеясь, что он понимает, что я имею в виду.
– Все хорошо. Все живы. Мы с Дахху забрали их и доставили в Лазарет в Пятиречье.
Эти слова сработали как хорошее успокоительное. Я потеряла сознание.
…Надеюсь, в следующий раз я очнусь в кровати, и никуда, никуда не придется бежать…
Но нет.
Я очнулась там же, в Зале Совета.
Оттого, что меня кто-то целует.
Это был крепкий, самозабвенный поцелуй, по вкусу – как вишневый пунш и клюква в сахаре. Он начался настолько неожиданно и продолжился настолько уверенно и воодушевленно, что я пришла в себя просто от шока – каким же нужно быть наглым! … И, наверное, немного от любопытства.
При этом в поцелуе однозначно была какая-то магия.
Как иначе объяснить тот факт, что мои раненые конечности покрылись ощутимыми искорками, перешедшими в щекотку, затем по ним разлилось приятное, успокаивающее тепло, а когда я все-таки сумела открыть глаза и сесть, выяснилось, что я вполне здорова. Руки и ноги повинуются, ребра снова целые, слух – аллилуйя – снова со мной.
Целовал меня тот, кого я меньше всего на свете ожидала увидеть здесь и сейчас. Хотя, по-хорошему, ему давно уже следовало появиться, не правда ли?
– Хей-хей, конфетка! – приветственно взвыл сидящий на полу смазливый юноша с фиолетовыми глазами.
Эти глаза были густо подведены черным карандашом, им же парень нарисовал себе на скуле значки треф и пик. Ярко-белые волосы легкомысленно торчали во все стороны, лихая косая челка падала на лицо. Юноша был одет в бархатный пиджак с небрежно закатанными рукавами, на полу рядом с ним лежала широкополая дамская шляпа. За спиной – огромная рыболовная сеть с кучей книг. Перчатки без пальцев, крашеные ногти, бриджи, гольфы и ботинки на толстой подошве – надо очень постараться, чтобы не узнать этот облик хранителя Рэндома, если ты видел его хоть раз.
– Отлично! Пока ты отходишь от шока – еще бы, такое счастье привалило, не всякое сердце выдержит, – поищем еще больных для лечения! – Джокер поднял указательный палец и, крутанувшись вокруг своей оси, непререкаемо ткнул им в лесного короля Сайнора: – Вот вы, вижу, еще не вполне в порядке.
– Я подожду знахарей, – с негодованием отступил Сайнор.
– Точно, ваше величество? Они долго еще будут идти, раз я запер двери.
– Точно!
Надо сказать, что действительно, Зал Совета снова был закрыт, причем двери покрывала хрустящая корочка заклинания, тоже какого-то будто вишневого. И уж не знаю, как Рэндом этого добился, но с той стороны к нам никто не рвался. Дворцовые служащие вообще изумительнейшим образом не проявляли интереса к происходящему в Зале, хотя, судя по шуму и гомону, их там было уже очень много.
Наверное, телепат просто залез в головы всем окружающим и вложил им какую-нибудь дополнительную мысль вроде «Этим сейчас занимаются другие» или даже просто «Мне туда не надо».
Так или иначе, рядом со мной были только Рэндом, Лис, Дахху, Сайнор, бессознательная королева и Кадия – я с огромным облегчением увидела, что подруга жива. Она все еще лежала на полу – точнее, головой на коленях у Дахху, но ее грудь вздымалась спокойно, а лицо больше не отливало серым, как у мертвеца.
– Ее я поцеловал первой. Не сочти это изменой, солнышко, но там реально была тяжелая ситуация. – Рэндом скорчил виноватую рожу, потом подпер лицо рукой и расплылся в совсем уж сладкой улыбочке.
Аж жмурился. Это было… неожиданно.
– А по-другому ты лечить не умееешь? – спросил его Дахху, еще раз покосившись на короля.
– Не то чтобы не умею… – хранитель пожевал губами. – Не хочу. Но ладно. В качестве исключения.
Рэнди соединил ладони перед грудью, провернул кисти по кругу, по очереди согнул все пальцы и шепнул заклинание, одновременно сделав такой жест, будто кидает что-то в Сайнора. Короля на мгновение затянуло блестящей пудрой, похожей на пыльцу фей, а когда она исчезла, его величество выдохнул с явственным облегчением и поднял к лицу зажившие пальцы. Синяк на его щеке тоже пропал.
– Благодарю, Рэндом, – чинно сказал лесной король.
– Мое почтение. – Джокер не поленился надеть свою шляпу исключительно для того, чтобы тут же снять ее, эпатажно мазнув полями по каменному полу.
А потом он хлопнул в ладоши – и его величество, закатив глаза, осел в то самое кресло, где еще недавно был пленником.
– Ну и что вы на меня так смотрите?! – взбрыкнул Рэндом, узрев наши с Лисом и Дахху вытянувшиеся лица. – Не при нем же мне рассказывать, почему я здесь.
– Вероятно, потому, что мы убили Тишь из Дома Внемлющих… – вздохнула я.
Рэндом поверх моего плеча посмотрел на дерево инграсиль и мертвого Архимастера. Потом вновь перевел взгляд на меня. Теперь его фиалковые глаза смотрели мрачно, тяжело. Так смотрит древнее существо, настолько уставшее от своей личной вечности, что предпочитает обновлять ее снова и снова при помощи разных образов и характеров, забывательных смесей, проблем, шуток, трагедий, книг, авантюр и, конечно же, тайн.
Авантюры, книги и тайны. Никогда не надоедает, не правда ли?
…Я спохватилась, поняв, что это уже мысли Рэндома подмешиваются к моим. Не я думаю, а он, поганец такой, нашептывает мне, что думать.
– Тю! – прыснул джокер, закидывая сцепленные замком руки за голову. – Какая щепетильность. Ладно. Так и быть. Быстро расскажу вслух, устраивайтесь поудобнее.
Как вы знаете, прошлым летом Карл, Авена и я отправились в Пустоши Хаоса.
Друг для друга мы изображали, что это просто прогулка. Ну, подумаешь, открылось новое измерение, потенциалом то ли соответствующее нашей вселенной, то ли превосходящее ее, – ничего же необычного, да? Каждый день такое случается, ерунда какая-то. Просто прогуляемся, чайку бахнем и поедем обратно, говорили мы всем и себе, три высококлассных бессовестных врунишки.
Но внутри, конечно же, нас аж колотило от предвкушения.
Новое измерение! Вдумайтесь: Новое. Измерение. Совершенно неизученное и бесхозное: ведь Зверь имел неосторожность умереть, дурак такой, и теперь мы твердо намеревались колонизировать его территории. Не очень-то вежливо, зато прагматично.
И вот мы прибываем.
Всю дорогу Авена чванливо рассказывала нам, чего ждать – ведь в прошлом году сестрица была там в плену, целых два месяца, ух ты, ух ты, считай, теперь почти местная жительница, может водить экскурсии, да еще и за деньги, – но едва мы прошли сквозь Врата, как она потеряла дар речи. Обожаю обескураженную Авену! Она в такие моменты похожа на кентавра, которому принесли конину на ужин.
Собственно, шок сестрицы был связан с тем, что Пустоши Хаоса изменились. Конфеточка, знаю, что тебе уже повезло узреть их новый облик, – ну ты и шустрая, надо сказать. Точнее, кат-ши шустрый. Надо будет надергать у него шерсти на какой-нибудь там амулет ускорения.
Так вот, в новом Хаосе теперь нет никакой дряни из той, что прежде составляла царство Зверя. Никаких хитиновых пещер и жваловых гор, никаких озер слизи, никаких мотыльковых туч, в общем, никакой мерзости, которую я так надеялся узреть, дабы качественно, до визга, ужаснуться… Лишили, считай, последней радости. Изверги. Как не стыдно.
Новый Хаос выглядит – уж простите мне это скучное слово – прилично.
Как выпускник дорогой частной школы, у которого чувство прекрасного соседствует с истеричностью и тягой к самоанализу, – самый ходовый типаж. Это иногда утомляет, но в общем и целом посмотреть на него приятно. А таких садистов, как мы с хранителями, вдобавок нестерпимо тянет вскрыть ему башку и узнать, что и как там устроено.