Затем Лозен окинула взглядом узкую, напоминающую острие копья долину, протянувшуюся с северо-востока на юго-запад. Там, у самой земли, клубился туман, который будто льнул к скалистым склонам. До светло-лиловых гор, что вздымались за обрамляющими долину пиками, было долгих три дня пути. У Лозен голова шла кругом, когда она думала, до чего же огромна страна, в которой она живет. Ей захотелось раскинуть руки, спрыгнуть с утеса и воспарить птицей над бескрайними зелеными склонами. Колченогий уверял, что подобное ему под силу и он умеет оборачиваться гусем, однако пока никто не подтвердил правдивость его слов. Кто знает, может, он просто подтрунивал над Лозен.
Наконец девушка увидела далеко внизу силуэты мужчин, идущих через туман. Вскоре апачи добрались до кедровой рощи и скрылись из виду.
— Йалан, — тихо произнесла Лозен, — до свидания.
Наступило начало лета — сезон, именуемый Изобилием Фруктов. На подстилках возле жилищ громоздились вареные стручки, горки ягод сумаха и поблескивающие от сока плоды юкки — все это предстояло утром разложить на солнце на просушку. Повсюду в лагере виднелись плетеные корзины, набитые дарами природы: мескитовыми бобами, семечками подсолнечника, можжевеловыми ягодами и блестящими, будто лоснящимися зернами москитной травы.
Женщины жарили кедровые орешки, перемешивая их с горячими углями на подстилках, сплетенных из зеленых листьев юкки. Прежде чем Вызывающий Смех занял свой пост дозорного над лагерем, он передал женщинам оленьи ребра и полный крови желудок. Бабушка добавила туда дикий лук с перцем чили и положила мясо готовиться на угли.
Лозен, присев между Текучей Водой и ее сестрой Веткой Кукурузы, передала каждой по лепешке из муки агавы, подслащенной ягодами сумаха.
— Сегодня на рассвете мы с матерью ходили к Глазастой, — сообщила Текучая Вода. — Мы поднесли ей орлиные перья и синий молитвенный камень. Она приняла наш дар. Глазастая поможет Одинокой, когда придет время обряда Женщины, Окрашенной Белым.
Лозен чуть не запрыгала от радости. Своим согласием Глазастая явила сказочную щедрость. Подготовка к обряду занимала многие месяцы, и семья вряд ли бы справилась, если бы пришлось позаботиться не только о ней, Лозен, но еще и об Одинокой.
— Я буду таскать хворост и воду, выдублю все шкуры. Обещаю тебе, сестра! — промолвила Лозен. — Я стану молоть муку из агавы, возделывать кукурузу, плести корзины. Я буду готовить, чинить одежду, приглядывать за Дочерью.
Текучая Вода рассмеялась:
— Ты то и дело вытачиваешь наконечники для стрел и возишься с лошадьми. Ты себе между ног заглядывала? Ты ведь девочка, а не мальчик.
— Правда? — Лозен сделала вид, будто заглядывает себе под юбку. — А что там у мальчиков?
Ветка Кукурузы, возившаяся со шкурой, которая должна была пойти на церемониальное платье Лозен, громко хихикнула.
В свете костра поднялась Бабушка, и все замолчали. Бабушка слыла знатной рассказчицей.
— Однажды жила на свете одна девушка, — начала старуха. — И была она столь хороша собой, что все парни только и мечтали взять ее в жены. Думала она, думала и однажды сказала: «Покажите мне свои причиндалы. Я выйду замуж за того, у кого они самые маленькие». Братец Койот отправился к Хомяку и посулил ему богатые дары, если тот обменяется с ним членами.
Вполуха слушая притчу, Лозен подняла голову к темному небу, напоминающему черное одеяние, усыпанное бусинками звезд. Неожиданно девушка поняла, что ей по сердцу отсутствие мужчин. Обычно они занимают лучшие места, а сейчас можно сидеть поближе к огню и наслаждаться его теплом. Да и женщины без мужчин ведут себя куда веселее и больше озорничают. Вот и теперь расшалились: Лозен пригнулась, уворачиваясь от плодов опунции, которыми девушки то и дело кидались друг в друга.
Несмотря на шум и смешки, Бабушка продолжила рассказ:
— И вот все парни выстроились перед красавицей. Она поглядела на них и говорит: «У Койота самая маленькая писька, поэтому я стану его женой». И тут появляется Крошка Хомячок. Еле идет: тащит за собой по земле здоровенный член Койота — грязный, весь в пыли и колючках кактуса. Тут все давай тыкать палками в член и спрашивать, почему он такой большой. «Я его выменял у Койота», — отвечает Крошка Хомячок. Красавица рассмеялась и сказала, что никогда не пойдет замуж на обладателя такого большого члена: он причинит ей боль, а то и застрянет у нее внутри. Но тут братец Койот взбеленился, прицепил свой член обратно, а потом прикончил Крошку Хомячка. — В завершение, дабы не прогневать Койота и убедить его, что рассказ был вовсе не о нем, Бабушка произнесла обычные слова-обманку: — На самом деле рассказ мой был вовсе не о койоте, а о фруктах, цветах и прочих прекрасных вещах. — Немного помолчав, она добавила: — Братец Койот известный плут. И мужчины научились многим его хитростям. Никогда ничего не берите у Койота, даже если он предлагает что-нибудь стоящее.
Несмотря на одобрительные крики и хохот женщин, у Лозен в груди затрепетала тревога. В голове зашумело, в ушах появился звон, сердце вдруг отчаянно забилось. Девушка резко встала:
— Надо уходить.
Без лишних споров и вопросов Бабушка принялась собирать детей в кучу, проверяя, у всех ли есть еда и одеяла.
— Что ты зря веселье портишь! — воскликнула Высокая.
— Надо уходить. Немедленно. Всем. — Лозен помогла Текучей Воде закрепить на спине колыбель с малышкой.
— Если бы приближались враги, парни нас предупредили бы, — тряхнула шевелюрой Высокая. — Мы не пойдем в горы на ночь глядя из-за какой-то сумасшедшей.
Глазастая схватила Высокую за локоть и без всякого труда рывком подняла ее на ноги, словно девушка весила не больше полупустой корзины. Затем Глазастая толкнула нахалку вперед с такой силой, что та споткнулась и едва не упала. Глазастой достаточно было лишь грозно взглянуть на Чихающую и Узелок, чтобы те поспешно присоединились к остальным.
— Что с едой? — спросила Косоглазка.
— Бросайте здесь.
Лозен пробежалась по лагерю, не забыв заглянуть в каждое жилище: вдруг где-то спит позабытый ребенок. Затем она бегом нагнала молчаливую процессию. А если им не удастся вовремя скрыться? А если она ошиблась и никаких врагов нет?
Подхватив на руки одну из отставших девочек, она бегом отнесла ее матери, которая уже искала дочь, но не смела нарушить тишину и позвать ее. Затем Лозен вернулась в хвост колонны. Наложив стрелу на тетиву, она следовала за остальными, пока апачи не достигли поросших кустарником валунов. Девушка знала: Бабушка, Глазастая и другие женщины постарше позаботятся о том, чтобы все добрались до пещеры, служившей им укрытием в случае беды.
Лозен вскарабкалась по склону на уступ, где дежурил дозорный. Вызывающий Смех уже ждал ее. Остальные часовые — двое мальчишек помладше — спали, свернувшись на одеяле. Услышав, как приближается Лозен, они проснулись, сели и виновато посмотрели на нее.
— Что случилось? — вполголоса спросил Вызывающий Смех.
— Враги. Идут на нас с юга.
— Мексиканцы?
— Не знаю, — помотала головой Лозен.
Вызывающий Смех зарядил старинный мушкет, который оставил ему Тощий. Долго ждать не пришлось. Вскоре в лагерь влетели тридцать конников, держа над головами горящие факелы. Прямо на ходу они принялись поджигать жилища. В отсветах пожара Лозен видела, как налетчики швыряют в пламя корзины с зерном и орехами. Кто-то дергал поводьями, заставляя коней крутиться на месте, втаптывая копытами в землю женскую одежду. Некоторые спешились и принялись мочиться на подстилки с сушащимися фруктами. До Лозен донесся смех.
— Бледнолицые старатели, — выдохнула девушка. — Из Санта-Риты.
Вызывающий Смех повернулся и посмотрел на нее.
— Старики не ошибались на твой счет, сестрица. — Он с улыбкой обернулся к мальчишкам, вжавшимся в скалу от страха: — А теперь, юные воины, поиграем в «подкрадись и замри». Оставим бледнолицых далеко позади.
ГЛАВА 11ДА ХРАНЯТ НАС СВЯТЫЕ
Рафи уже и забыл, когда его в последний раз окружало столько белых женщин одновременно. Если быть совершенно точным, то в данный момент их было две, причем одна из них отличалась столь непомерной тучностью, что веса с лихвой хватило бы и на третью. Сара Боумен могла похвастать гренадерским ростом метр восемьдесят, а из-за пышных огненнорыжих волос казалась еще выше. Во время войны с Мексикой она состояла при армии прачкой и поварихой. Солдаты окрестили ее «Великий Запад»[25].
За время, минувшее с окончания войны, количество легенд, ходивших о Саре, неуклонно увеличивалось. Крепкие, видавшие виды мужчины уверяли, что на мексиканской границе не сыщешь бойца опаснее Боумен. Индейцы считали ее воплощением сверхъестественных сил. Мексиканцы боялись Сару разве что чуть меньше Бога и черта.
Рафи познакомился с ней год назад благодаря принадлежавшей Боумен надувной резиновой ванне. Тоска по горячей воде и женскому обществу однажды привела Коллинза в гостиницу Сары, расположенную в бурно растущем техасском пограничном поселении, которое народ все чаще называл Эль-Пасо.
Эль-Пасо кишел самой разномастной публикой, начиная от орд старателей и заканчивая авантюристами всех мастей, которые задерживались здесь на день-другой по дороге на запад. Сара чувствовала себя в поселке как рыба в воде. Вот и сейчас, играя у костра в юкер[26], она будто не ведала, что забралась далеко в глубь территории апачей. Рафи остановился на привал в поросшем деревьями каньоне. Вокруг царила тишина, которую нарушали лишь не в меру общительный старый мул Сары по кличке Джейк, журчавшая неподалеку речушка да смех конвоя, доносившийся с бивуака.
Сара продала свою долю гостиницы в Эль-Пасо и уложила все добро в фургон, который теперь стоял рядом с фургоном Рафи. Она собиралась ехать к своему супругу Альберту Боумену, помогавшему на строительстве военной заставы — нового форта Кэмп-Вебстер неподалеку от шахт Санта-Риты. Мужа Сара неизменно называла не иначе как Сержант. Рафи знавал его и помнил особый блеск в глазах Альберта: супруга Сары не обошла стороной золотая лихорадка. Рафи подумалось, что женщина хлебнет с ним лиха, но Сара была привычной к невзгодам. Вот уже более десяти лет она следовала за армией, куда бы ни направлялись войска, хоть к чертям собачьим в пекло.