— Отпустить заключенных, — наконец приказал он.
— Вы рехнулись? — не сдержавшись, выпалил солдат из Мехико.
Сержант снял с вбитого в стену крюка связку ключей и направился к камерам.
— По моей команде приоткроем дверь. Чуток. Самую малость. Только по моей команде. Иначе нам всем конец.
— Но нам приказано… — начал было солдат из Мехико.
— К черту приказы! — Сержант отпер две камеры. Оттуда вышли пленники — двое мужчин, шесть женщин и трое мальчиков.
Выстроившись друг за другом — сперва мужчины, за ними женщины, а дальше мальчишки, — пленные неторопливо подошли к входной двери. Казалось, их совершенно не волнует, что она заперта. Когда заключенные уже были совсем рядом, сержант отрывисто скомандовал:
— Открывай.
Солдат из Мехико исполнил приказ, и пленные, даже не оглянувшись, один за другим выскользнули во мрак ночи навстречу бушующей грозе. Как только скрылся последний заключенный, солдат из Мехико захлопнул дверь и задвинул засов.
Солдаты дождались, пока перестанут ходить ходуном руки, свернули самокрутки и отправились играть в карты. Раскаты грома сделались тише — гроза удалялась наводить страх на другое поселение. Ливень сменился обычным дождем, размеренно постукивающим по крыше.
Сержант растянулся на матрасе. Он все-таки еще увидит жену и детей. Мужчина неслышно прошептал молитву Всевышнему и Деве Марии. Не забыл он поблагодарить и Христа, и всех святых, которых только мог припомнить, и уж конечно — святого Иеронима Эмилиани[29], солдата, спасенного благодаря вмешательству Богородицы. Именно его солдаты считали своим покровителем, хотя был он куда менее известен, чем другой чудотворец, тоже носивший имя Иероним[30]. Через несколько дней как раз наступало двадцатое июля, день почитания Иеронима Эмилиани, и сержант собирался с размахом отметить его.
Ну а наутро, если на то будет воля Божья и если пожелает команданте, гарнизон поставят в ружье и солдаты отправятся в погоню за проклятыми апачами. Сержант еще не знал, что погоня не потребуется.
— Диос у Сан Херонимо ме дефъендан[31] — Перекрестившись, сержант со своими бойцами двинулся навстречу апачам. Такой орды он отродясь не видывал. По его прикидкам, в сейбовой роще возле реки находилось не меньше двух сотен индейцев — в два раза больше, чем солдат в Ариспе. Сержант оттянул в сторону негнущийся высокий воротничок. Грубая ткань чертовски натирала шею.
Он поднял белый флаг повыше. Команданте велел, чтобы отряд пошел на переговоры безоружным — в знак мирных намерений. По идее, на переговоры должен был отправиться сам команданте, но он заявил: раз сержант накануне отпустил индейцев, краснокожие будут более расположены разговаривать именно с ним. На самом деле команданте просто струсил, и все об этом прекрасно знали.
Утренняя Звезда, Колченогий, Зевающий и остальные апачи внимательно смотрели, как к ним приближаются восемь солдат. Зевающий повернулся к юноше, стоявшему рядом с ним. Василек за год в заключении вырос больше чем на ладонь. В плену мул лягнул мальчика копытом в лицо и сломал ему нос, поэтому мексиканцы прозвали юношу Чато — Плосконосый. Теперь и друзья паренька среди соплеменников именовали его Чато.
— Что ты о них знаешь? — спросил Зевающий.
— Они были среди солдат, которые напали на нас под Ханосом.
— Даже если бы их там не было, это ничего не меняет, — буркнул Зевающий.
— Они пришли держать совет, — возразил Утренняя Звезда.
— Мне известен смысл белой тряпки. — Зевающий небрежно махнул рукой, будто слепня отгонял, после чего вместе с семерыми воинами двинулся навстречу солдатам.
Как только мексиканцы оказались в зоне досягаемости, Зевающий крикнул: «Натсид!» — «Убивай!» Вместе с семеркой подручных он поднял лук, наложил стрелу и выстрелил.
Затем Зевающий добежал до упавших солдат и добил раненых, после чего смочил белый флаг в крови сержанта и, размахивая тряпицей, двинулся к своим.
— Если солдаты спрячутся за стенами, нам их оттуда не достать! — прокричал он. — А этим мы выманим их из города. — Оскалившись, Зевающий посмотрел в сторону Утренней Звезды: — И не придется слушать чьих-то сестер, чтобы узнать, где враг.
Утренняя Звезда не ответил на выпад. Может, Зевающий и командир, но это вовсе не означает, что Утренняя Звезда обязан испытывать к нему расположение.
Когда он с десятком воинов отправился спасать пленных, Зевающий отказался пойти с ними. Если бы заключенных не удалось освободить, мексиканцы наверняка перебили бы их, узнав, что под стенами города стоит армия апачей. Однако Утренней Звезде показалось, что месть для Зевающего значит больше, чем жизнь пленных сородичей. А еще у него сложилось впечатление, что Зевающий слишком испугался молний и побоялся выходить из пещеры, в которой индейцы расположились на ночлег. Колдовские силы, которыми якобы обладал Зевающий, могли только отводить пули. Молния — мощный источник колдовского могущества, однако она несет смерть и безумие. Лишь глупец не боится молнии, но воин обязан исполнить свой долг.
Ночной ливень смыл пыль. От жаркого солнца влажная земля испускала пар — как и кровь, собравшаяся в лужи вокруг тел восьмерых мексиканских солдат. Этот пар навел Утреннюю Звезду на мысли о призраках — душах убитых мексиканцев.
Когда над трупами стали собираться жужжащие мухи, Утренняя Звезда отправился на поиски Пловца, молодого супруга сестры его жены. Месяцы напролет Пловец грезил этим набегом. Сегодня у парня наконец появится шанс показать, на что он способен.
Утренней Звезде тоже пока доводилось участвовать лишь в мелких стычках. Да, они с товарищами устраивали засады на караваны и воровали лошадей из загонов и с пастбищ, однако он ни разу не сталкивался лицом к лицу с регулярными частями, которые сейчас надвигались на индейский отряд. Это было в новинку для всех апачей.
Зевающий разместил бойцов среди тополей, позади которых протекала река. Воины могли укрыться лишь за деревьями и кустами, да и враг знал, где прячутся апачи. Утренняя Звезда чувствовал себя ужасно глупым и уязвимым, но ничего не мог поделать: Зевающий объявил, что эту стратегию ему подсказали духи, поэтому всем осталось только подчиниться.
Утренняя Звезда заплел длинные волосы в косу и заправил ее за пояс. Затем он проверил тетиву лука и прошелся подушечками пальцев по оберегам, вплетенным в лечебный шнур. Другие мужчины тоже едва могли скрыть волнение — но только не Пловец. Напряженный, словно натянутая тетива, он был совершенно неподвижен, лишь глаза то и дело зыркали по сторонам в поисках врага. Всем своим видом он демонстрировал готовность броситься в бой.
Сперва показалась пехота, а за ней — кавалерия. Брякали металлические кольца в уздечках, позвякивали колокольчики на седлах. Пики, поднятые остриями вверх, напоминали рощицу молодых деревьев.
— Пули меня не возьмут! — крикнул Зевающий. — За мной!
Выхватив кинжал, он рванул вперед, выбежав на открытое пространство. Воины вместе с Утренней Звездой вскинули луки и выпустили в небо стрелы. Пролетев по высокой дуге, стрелы обрушились вниз. Некоторые мексиканские солдаты попадали. После второго залпа стрел мексиканцы нарушили строй и разбежались в поисках укрытия. Теперь казалось, что каждый камень, каждое дерево плюются оружейным огнем.
Зевающий мчался так быстро, что едва не сбил с ног первого пехотинца. Он полоснул солдата кинжалом по горлу, и индейца окатило струей крови. Зевающий выхватил из слабеющих рук ружье, прежде чем мексиканец успел упасть. Наклонившись над телом, он сорвал с него мешочек с пулями и пороховницу. Воздев добычу над головой, Зевающий бросился назад, швырнул трофеи одному из воинов, после чего развернулся и снова ринулся в бой.
Сражался он как одержимый. Его действительно не брали ни пули, ни даже пики. Бросаясь на очередного солдата, он быстро его одолевал и, оставив распростершийся на земле труп, сразу же нападал на следующую жертву. Все чаще и чаще стали звучать мольбы солдат, обращенные к их святому покровителю: «Ай, Херонимо! Куйдадо!»[32]
Апачи не знали, что значит слово Херонимо, но подхватили клич. Зевающий заразил соратников своей безумной отвагой. Все больше и больше противников вступало в схватку. Завязался настоящий бой.
Утренняя Звезда, Локо, Колченогий и другие воины из племени Теплых Ключей укрылись за водостоком и открыли огонь по ближайшим солдатам. Мексиканцы метались в клубах порохового дыма; их силуэты напоминали призраков.
Утренняя Звезда подскакивал то к одному воину, то к другому, ободряя друзей. Всякий раз, когда он показывался, мексиканцы начинали кричать: «Викторио!» На испанском это слово служит не только победным кличем, но и способом подбодрить друг друга. Впрочем, Утренняя Звезда не знал, что имеют в виду солдаты, да и сейчас ему было совершенно на это наплевать.
По мере того как солнце все выше взбиралось по небосклону, усиливалась и жара, становясь все нещадней. Не обращая внимания на крики противников, Утренняя Звезда присел на корточки в тени креозотового куста и смочил пересохшие губы последними каплями воды из бурдюка, сделанного из коровьего желудка. Между тем ружейный ©топь стая стихать: у солдат кончались пули и порох.
Зевающий и двое его бойцов тоже израсходовали стрелы и поломали копья. Теперь они сражались кинжалами и кулаками. Когда к ним на помощь рванулся Пловец, Утренняя Звезда крикнул ему, чтобы тот вернулся. Пустое! Парень будто бы не услышал его.
Пятеро солдат, стреляя на бегу, бросились на Зевающего и его бойцов. Двое воинов упали, и Зевающий кинулся назад за новым копьем. Пловец развернулся и побежал к деревьям, а один из мексиканцев, вскинув палаш, помчался ему наперерез. Утренняя Звезда потянулся за стрелой и обнаружил, что колчан опустел. Схватив копье, он бросился на помощь к Пловцу, но солдат настиг юношу первым. Клинок, прочертив в воздухе сверкающую дугу, обрушился на голову Пловца, разрубив ее практически надвое.