По мере того как все больше людей навещали своих родных в дальних племенах, ширилась и молва о могуществе сестры Викторио, о ее способности чувствовать врагов на расстоянии. Когда Викторио и Текучая Вода стали приглашать друзей и родственников на обряд Да-и-да — ритуал Женщины, Окрашенной Белым, через который предстояло пройти Лозен, — ни один не отказался. Все пообещали явиться.
Считалось, что во время обряда на девушку нисходит дух праматери всех апачей Истун-э-Глэш — Женщины, Окрашенной Белым. Дух дает девушке силы наделять крепким здоровьем, долголетием, детьми и богатством каждого, кто получит ее благословение. По сути дела, на целых четыре дня девушка становилась живым воплощением Женщины, Окрашенной Белым. Страшно представить, какой силой будет обладать благословение девушки, если она вдобавок еще и du-йин, умеющая видеть сокрытое от других!
На праздник собрались многие вожди. Приехал с запада Чейс, и все племя Высоких Утесов. Из Санта-Риты прибыл со своими людьми Красные Рукава. Не оставили приглашение без внимания и Длинношеий с гор Сьерра-Мадре, и даже Зевающий, которого теперь все чаще стали называть Джеронимо.
Прибывшие расположились несколькими лагерями вдоль реки и на склонах близлежащих холмов. Люди ходили в гости из лагеря в лагерь и навещали друзей и родственников. Они смеялись и болтали, засиживаясь глубоко за полночь. Повсюду паслись лошади, и мальчишки тайком катались на них, хотя чаще были заняты иными проказами: кидались камнями в девочек и друг в друга, или, вихрем проносясь по лагерям, воровали ребрышки, жарившиеся на углях.
На площадке, где должна была состояться церемония, люди племени Теплых Ключей построили длинные навесы. На протяжении долгих дней женщины готовили пиршество: резали, рубили, счищали кожуру. Над очагами булькали котлы с тушащейся олениной и кониной. На плоских камнях среди углей пеклись лепешки из кукурузы, молотых желудей и мякоти агавы. Долину окутали чарующие ароматы и клубы дыма.
Мужчины привели груженных хворостом мулов. Из этого хвороста в середине танцевальной площадки выросла целая гора, но мужчины продолжали подвозить новые вязанки, раскладывая их по периметру. Локо увел повыше в скалы Гаа-нов, Горных Танцоров, чтобы там хорошенько отрепетировать их выступление.
Из бани в сейбовой роще доносились молитвы, песни и взрывы смеха. Там проходили ритуал очищения барабанщики и Колченогий со своими пятью помощниками. Закончив, апачи, блестя от пота, выбежали наружу нагишом и прыгнули в ледяную речную воду. Остаток дня они делали священные амулеты и обереги для Лозен и Одинокой.
Время шло, и с наступлением второй половины дня индейцы, надев самые лучшие свои наряды, собрались на би-кехилже — облачение. Колченогий с помощниками вынесли музыкантам два барабана и две широкие, но при этом невысокие корзины с желтой пыльцой. К этому добавили два священных посоха, бирюзовые молитвенные камни, две трубочки для питья и скребки, привязанные к ремешкам. Под звон колокольчиков Лозен с Одинокой показались из шалаша, сложенного специально для церемонии. Когда девушки выпрямились, пройдя через низкий вход в строение, по толпе пронесся шепоток.
Бабушка и Глазастая омыли волосы девушек мыльной водой, полученной из побегов юкки. Роскошные шевелюры каскадами ниспадали красавицам на спину, доходя до колен. При малейшем движении звякали крошечные бубенчики, густо нашитые на прямоугольные узоры туник из оленьей кожи. Бахрома, начинаясь от плеч, доходила до запястий, а подол юбок — до щиколоток. Сзади у каждой было пришито по черному оленьему хвосту. Вышитые бусинками круги на туниках символизировали солнце, а длинные полоски кожи, расходящиеся от них, — лучи. Края одежды были украшены изображениями звезд и полумесяцев. Кожу нарядов во время отделки натерли охрой и пыльцой, и теперь она казалась золотой.
Шепот сменился громким гулом голосов, и тут Лозен охватило волнение. Чувство уверенности оставило ее. Она думала, что готова к ритуалу. Бабушка и Глазастая рассказывали о нем во всех подробностях целый месяц, но никакие слова не могли подготовить Лозен к тому, что происходило сейчас. Она никогда не видела столько апачей. Более того: взгляды всех собравшихся были прикованы к ней. Люди ждали, что она начнет лечить больных и увечных, дарует им долголетие. Теперь за удары непогоды всегда будут винить ее; ее сочтут ответственной, если случится неурожай или кто-то заболеет. Лозен буквально физически ощущала силу надежд и страхов собравшихся, которая валила ее с ног, словно штормовой ветер.
Встань на оленью шкуру. Подбородок выше. — Бабушка мягко подтолкнула Лозен в спину.
Колченогий поднял два посоха, разрисованных черными, желтыми, зелеными и белыми полосами и украшенных орлиными перьями, бирюзовыми камнями и оловянными бубенцами.
— Эти посохи вырезаны из ветвей дуба. Дуб усыпан желудями, и потому у вас будет много детей, — провозгласил шаман. — Орлиные перья придадут вам сил. Четыре цвета полос указывают на четыре стороны света. Они означают, что Даритель Жизни будет приглядывать за вами, куда бы вы ни пошли.
Затем Колченогий объяснил Лозен и Одинокой, что им понадобятся терпение и выносливость, поскольку их ожидает очень долгий обряд. Потом он напомнил о необходимости быть добродетельными — чтобы благословения девушек, когда на них снизойдет дух Женщины, Окрашенной Белым, возымели должное действие. Под конец он прикрепил орлиные перья к плечам Лозен и Одинокой, для чего к туникам заранее пришили специальные ремешки. Когда Колченогий возложил венец из орлиных перьев на голову Лозен, в небе внезапно появился орел. Совершив четыре круга над собравшимися, птица полетела в сторону гор. Толпа взорвалась воплями восторга: лучшего знамения и пожелать было нельзя.
Вот уже десятки лет мексиканские торговцы из Аламосы приезжали к этому узкому проходу в горах. Чтобы добраться до него, они ехали на своих огромных, запряженных волами телегах по бездорожью вдоль реки. Оповещая соплеменников о прибытии купцов, дозорные Красных Красок пользовались особым сигналом. Приезд торгового люда всегда считался поводом для праздника. Женщины тут же собирались толпой и тянули шеи, силясь разглядеть, что за сокровища мексиканцы привезли на этот раз. Дети толкались, желая заполучить леденец или каучуковую жвачку чикли, которые торговцы кидали им с телег. Самые маленькие пытались взобраться на волов с печальными глазами.
Когда торговцы посетили племя в предыдущий раз, Викторио и Текучая Вода отдали им все выдубленные шкуры, корзины и скот, за исключением Койота и еще двух лошадей. Взамен они получили целую гору всякого добра, но надолго оно у них не задержалось. Последних двух лошадок пришлось отдать Колченогому, присовокупив к ним два искусно сделанных мексиканских седла и стопку одеял.
В обмен на эти дары Колченогий согласился на церемонии Лозен исполнить самый полный цикл песен-заклятий. Всего их насчитывалось шестьдесят четыре.
Когда Колченогий закончил первый цикл из четырех песен, Лозен посмотрела на Одинокую. Всякий раз, когда голос шамана стихал и он собирался с силами, чтобы запеть новое заклятье, Одинокая загибала одну из прядок бахромы, которой была обшита ее туника. Лозен гадала, хватит ли ее двоюродной сестре прядок на весь цикл.
Колченогий пел до заката, с наступлением которого начались танцы. Лозен и Одинокая то и дело выходили плясать, с каждым шагом пристукивая по земле посохами. Рядом с Лозен танцевала Текучая Вода, а в пару к Одинокой встала Ветка Кукурузы.
Пока длилась церемония, Лозен простояла без движения почти целый день, и теперь ноги у нее ужасно болели, но Текучая Вода ободряла ее улыбкой. Жена Викторио танцевала с такой грацией, что Лозен просто не могла опозорить ее неловкими движениями и неподобающим выражением лица. Когда полная луна оказалась аккурат над танцующими, Колченогий замолчал, а барабанщики замерли.
Теперь Лозен, Одинокой, Бабушке и Глазастой дозволялось несколько часов поспать. На рассвете девушки снова вышли на танцевальную площадку. На расстеленных перед ними шкурах стояли корзины с пыльцой, ракушками каури, жвачкой чнклн, орехами, бубенцами и фруктами. Все это символизировало дары, которые Женщина, Окрашенная Белым, нодиесет людям.
Весь остаток утра Лозен и Одинокая танцевали в паре с Текучей Водой и Веткой Кукурузы. Время от времени Бабушка отводила рукой тяжелые густые волосы Лозен и вытирала пот с шеи и лба девушки, давала ей хлебнуть воды через трубочку. Когда утро было в самом разгаре, Бабушка знаком велела Лозен прилечь ничком на шкуру, после чего сделала внучке массаж, чтобы к той вернулись силы и энергия.
Лозен встала, и вдруг ей показалось, что она сделалась выше ростом. Ноги больше не болели. Она почувствовала покалывание: сперва в ступнях и ладонях, потом в ногах и руках. Это была сила, ниспосланная Женщиной, Окрашенной Белым.
К середине дня время танцев подошло к концу, и люди сгрудились вокруг девушек. Наступал черед самой важной части ритуала, которую никто не хотел пропустить. На восточной оконечности площадки Колченогий поставил корзину со священной пыльцой и охрой, а рядом положил трещотку из копыта оленя, орлиное перо и пучок москитной травы. Зрители выстроились в ряд.
Лозен с ужасом посмотрела вперед. Ей предстояло четыре раза пробежаться туда и обратно. Благосостояние племени зависело от того, насколько удачно она выполнит задание. А вдруг она споткнется? А вдруг упадет? Или перевернет корзину?
И тут Бабушка совершила поступок, за который ее впоследствии прозвали Погонщицей. Она толкнула внучку, побуждая ее сорваться с места, и пронзительно заулюлюкала вслед в знак поддержки. Лозен домчалась до корзины, обогнула ее и кинулась назад. Помощник шамана подвинул корзину поближе, и Лозен еще три раза добежала до нее, огибая корзину под аккомпанемент криков Бабушки, к которой присоединились и зрители.
Когда она обежала корзину в четвертый раз, Колченогий запел и его голос звучал так хрипло, что едва был различим: