Окрашенная Белым Женщина возьмет эту девушку,
Возьмет и понесет через ее долгую жизнь,
Понесет к самой ее старости,
Понесет к тихому спокойному сну.
Крики толпы сделались еще восторженнее, когда появились танцоры Гааны в высоких широких головных уборах, раскрашенных в четыре священных цвета. Они принялись кружиться вокруг девушек, а Колченогий снова затянул песню. Затем Локо, который тоже участвовал в танце, взял кисть, смоченную в разведенной водой пыльце, и начал раскрашивать ею Лозен, что вызвало новые восторги зрителей. Когда кисть коснулась ресниц, Лозен смежила веки. Наконец Локо выкрасил ее с ног до головы, и Гааны, приплясывая, удалились, после чего Бабушка вытерла краску с глаз Лозен.
Девушка ощущала чувства соплеменников, их расположение к ней. По щекам у нее заструились слезы, прочерчивая дорожки в слое пыльцы. Лозен казалось, что она поднимается над землей и парит, купаясь в восхищении соплеменников.
— Уже почти всё! — кричали они. — Скоро к ней придет сила! Лозен прекрасна! Она дарит нам радость!!
Колченогий тоже опустил кисть в разведенную водой пыльцу и тряхнул ею в сторону толпы. Затем снова обмакнул кисть и снова взмахнул ею, стараясь, чтобы капли летели во все стороны. Рев толпы сделался оглушающим.
Лозен взяла в руки оленью шкуру, на которой стояла, и тряхнула ее — раз, другой, третий, четвертый, поворачиваясь к каждой из сторон света. Так она отгоняла болезни, которые могли бы навредить ей. Колченогий взял в руки одну из корзин с фруктами и бубенцами и высыпал ее содержимое на Лозен. К девушке кинулись дети. Хохоча и толкаясь, они тянули руки к посыпавшимся на землю сокровищам. Каждого, кому удавалось добыть хоть что-нибудь, ждали долгие годы счастья и благополучия.
После того как Колченогий проделал то же самое с Одинокой, Бабушка взяла в руки корзину пыльцы, поклонилась четырем сторонам света и опустила в пыльцу пальцы. Затем она прочертила пыльцой линии по лицу Лозен: от щеки до щеки через нос, а потом еще одну — по линии пробора на ее голове. Лозен проделала с Бабушкой то же самое.
Остальные выстроились в длинную очередь, которая тянулась вокруг всей танцевальной площадки и скрывалась где-то среди жилищ. Когда очередной человек из очереди подходил к Лозен и Одинокой, они помечали его пыльцой. Матери протягивали девушкам детей за благословением. К Лозен подошел Крадущий Любовь, и она отвела взгляд, чтобы не смотреть ему в глаза. Однако весь вид юноши выражал такую любовь, что Лозен в смятении едва не уронила корзину с пыльцой.
Когда последний из желающих получил благословение, Лозен и Одинокая направились к высокому типи, построенному строго по указаниям Колченогого. Девушки прошли мимо еды и подарков, которые им предстояло позже раздать, и опустились на лежанку, покрытую густым слоем сосновых иголок. Сегодня вечером Лозен, Текучей Воде, Одинокой и Ветке Кукурузы предстояло полночи плясать с четырьмя танцорами Гаан, следуя при этом безумно сложному порядку движений.
Танцоры Гаан носили черные маски, а тела покрывали замысловатыми магическими узорами. Вид их высоких головных уборов, силуэты которых появлялись в оранжевом свете закатного солнца, когда горцы выбирались из потайных мест, всегда наводил ужас на Лозен. В детстве она даже начинала кричать от страха, когда Бабушка поднимала ее повыше, чтобы танцоры смогли направить на нее свои посохи и отогнать злых духов.
Сейчас Лозен знала, кто из мужчин скрывается под масками. Для нее также не было секретом, что ее брату потребовалось пустить в ход все свое обаяние, чтобы уговорить друзей принять участие в танце. Если танцор Гаан допускал во время церемонии ошибку, то мог заболеть или навлечь несчастье на близких. Если участник надевал маску, не соблюдя особый ритуал, то мог сойти с ума. Прикосновение другого танцора, снаряженного более могущественным шаманом, грозило обернуться параличом.
После ритуальной пляски танцоров Гаан должны были начаться обычные танцы. Люди разобьются по парочкам и станут танцевать всю ночь. Лучшее время, чтобы влюбиться без памяти. Лозен знала, что сегодня чувства придут ко многим, но не к ней.
К чему любовь? Брат обещал ей кое-что получше. Если она выдержит обучение, через которое проходят все юноши, ей дозволят отправиться в набег за лошадьми. Семья девушки отчаянно нуждалась в новых скакунах — взамен тех, что пришлось отдать. Лозен уснула вымотанной, но с улыбкой на устах. Девушка знала, что больше ей не суждено испытать такой восторг, как сегодня, но ее это нисколько не волновало. Одного раза в жизни ей вполне хватит.
ЧАСТЬ II1852 ГОДПОДРУЧНАЯ
КАК ПО ВИНЕ КОЙОТА ЗА НЕВЕСТ СТАЛИ ПЛАТИТЬ ВЫКУП
Рассказывают, что однажды, в незапамятные времена, Койот повстречался с красавицей. Койот не отличался робостью — не то что нынешние юноши. Он только и ждал возможности поразвлечься с какой-нибудь молодкой. Они могли даже не блистать особой красотой, но та, о которой пойдет речь сейчас, была сущее загляденье.
Койот улыбался ей, смешил ее и гулял с ней под луной, чей свет проникал сквозь ветви сейб, росших по берегу реки. И вот он уже был готов ввести в красавицу свой член, как вдруг увидал в ее сокровенном месте ряды острейших зубов. Вместо члена он сунул ей в лоно палку. Зубы впились в дерево, щелк-щелк, и только мелкие щепки остались от палки.
Тогда Койот сунул в сокровенное место красотки камень. Вонзились в него зубы да и сломались. Так у красавицы стало лоно совсем как у всех женщин нынче — без зубов.
Обрадовалась женщина и сказала: «Отныне мужчины будут жаждать меня и ради близости со мной отдадут много лошадей и прочих дорогих вещей».
Вот почему в наши дни мужчина, желая взять в жены девушку, подносит ее семье лошадей, одеяла, седла и другие ценные подарки.
На самом деле этот рассказ был вовсе не о койоте, а о фруктах, цветах и прочих прекрасных вещах.
ГЛАВА 13НОВЫЕ НАЧАЛА
В пустыне Рафи давно привык к слепящему солнцу, жаре, жажде и тем шуткам, которые порой играл с ним собственный разум. Впрочем, на этот раз действительно что-то было не так. Рыжий заржал, а четверо мулов принялись реветь и прядать ушами.
Гонимые желанием как можно быстрее добраться до Калифорнии старатели, поддавшись золотой лихорадке, бросали по дороге кучу всякого скарба: сломанные фургоны, мебель, кухонные плиты, сундуки, ручные мельницы. Ветер подхватывал с земли рваную одежду, и она перелетала с место на место подобно раненой птице. Вот и сейчас вдали маячили два ряда каких-то темных силуэтов, выстроившихся по бокам разбитой дороги.
Гнедой Отелло чуть дернулся в сторону, забренчав упряжью. Стоявший с ним в паре быстроглазый Яго, чуть поменьше габаритами, присел на задних ногах. Розенкранц и Гильденстерн, стучавшие копытами впереди них, отчаянно взбрыкнули.
Из-за яркого утреннего солнца Рафи пришлось прищуриться. Фигуры, маячившие вдалеке, дрожали в августовском мареве. Подъехав поближе, он увидел стоявших парами волов и мулов, лошадей и овец, расположенных по обеим сторонам дороги на расстоянии от трех до пяти метров друг от друга.
Все они были мертвы. Почерневшая кожа съежилась, обнажив местами кости, но все же не давала скелетам рассыпаться. Кто-то подпер трупы камнями и обломками досок, чтобы те не упали. По прикидкам Рафи, безмолвных стражей дороги было не меньше сотни. Коллинзу пришло на ум, что последние несколько километров ему не встретилось ни одного павшего животного у брошенных поломанных фургонов.
Мясной скот стоил в Калифорнии таких бешеных денег, что многие гнали его на запад на продажу. Это приносило сказочные барыши, даже если большая часть животных гибла в пути. Тяжелая дорога оказывалась непосильным испытанием и для тяглового скота. Животные мерли тысячами. Рафи не знал, что за шутники расставили вдоль дороги мертвечину и с каким умыслом, но недостатка в падали они явно не испытывали. И все же: что неизвестные хотели сказать своим поступком? Может, они намекали на человеческую глупость и тщетность усилий? Нет, вряд ли. Рафи подумалось, что, скорее всего, люди просто рехнулись от жары.
Первым в ряду стоял вол, в глазнице которого ковырялся вьюрок. Над трупами посвежее все еще гудели мухи. Картина была жуткой, терзающей нервы. В столь кошмарном паноптикуме человек чувствовал себя более чем одиноким во вселенной.
Рафи почти добрался до самого конца ряда, как вдруг увидел труп лошади, на которой все еще оставалось седло. С седла свисала сумка, а в ней виднелась книга. Рафи остановил фургон и спрыгнул на землю. Книжка казалась совсем новенькой. «Ромео и Джульетта». Коллинз осмотрелся по сторонам, подозревая, что это часть шутки остряков, расставивших вдоль дороги мертвечину.
Коллинз потянулся к книге и тут же отдернул руку. Да, нигде не было жуткой надписи «Умерли от азиатской холеры», которую иногда приводили с огромным количеством ошибок, но отсутствие предупреждающей таблички ничего не значило. Откуда Рафи знать, отчего пала эта лошадь и где ее хозяин?
А ну как зараза остается на предметах, которые принадлежали ее жертвам? И можно заразиться, просто дотронувшись до этих вещей? Уже после войны Рафи довелось увидеть, как от холеры умер его командир Блю, прослуживший в армии почти всю жизнь. Беднягу рвало, пока у него на лбу не полопались сосуды. Рафи с ужасом завороженно наблюдал, как по лицу Блю паутиной расползаются кровоизлияния — словно струйки воды под старым, подтаявшим льдом.
Когда за Блю пришла смерть, Рафи даже ощутил облегчение. Наверное, его почувствовал и Блю. Коллинз раскалил на углях старый армейский штык и выжег им надпись-предупреждение на деревянной табличке, которую водрузил на могилу Блю. Рафи не сделал ни одной ошибки: есть чем гордиться, особенно если совсем недавно освоил колдовское искусство складывать буквы в слова.