— Демоны ада, — процедила сквозь зубы Сара. — Из-за этих идиотов нас тут всех перебьют.
Рафи покачал головой, чувствуя, как портится у него настроение. Несмотря на мирный договор с апачами, вероятность того, что они нападут и убьют кого-нибудь из горячих голов, всегда была высока. И вот теперь благодаря Роджерсу она выросла еще больше.
Авессалом задержался в «Американском доме» надолго. Он забрался в фургон через несколько часов после того, как минула полночь, — гораздо позже, чем ожидал Рафи. Впрочем, возможно, Джонс просто ждал, когда удалится Мигдалия. Авессалом принялся расчищать себе место, чтобы улечься.
— Ты был прав. — Он отчаянно скреб себя ногтями. — Спать там невозможно.
— Блох только сюда не напусти.
— Да черт с ними, с блохами, их я бы потерпел, но двадцать мужиков, храпящих так, что мертвые готовы подняться из могил… Нет, это уже чересчур. — Авессалом расстелил на полу пустые мешки и кинул на них сверху одеяла. — Впрочем, ушел я отнюдь не поэтому.
«А почему?» — захотелось спросить Рафи, но он прикусил язык. Дай Авессалому волю, он будет болтать всю ночь. А впрочем, даже если не давать ему воли, результат будет тот же.
— Ты такое упустил… — покачал головой Авессалом.
Рафи проворчал в ответ что-то невнятное. Хоть он уже и погрузился в полудрему, но все же краем уха слушал товарища.
— Странствующий торговец… Ну, тот самый, с петухом… Так вот, он напился вдрызг и стал приставать к дамам.
Авессалом ни при каких обстоятельствах не мог назвать женщину шлюхой, что являлось одним из многих его качеств, которыми восхищался Рафи.
— Думаю, девушки подсыпали ему в выпивку сонный порошок. Когда он завалился спать, аккурат рядом со мной, девушки тихонько вошли, раздели его догола и побрили. Всего. С ног до головы. Прямо-таки Самсон и Далилы. Ох, что началось, когда он проснулся!
Рафи усмехнулся и провалился в сон под аккомпанемент болтовни Авессалома, судачившего о своей суженой Лиле. Голос друга оказался лучше любой колыбельной. На следующее утро, когда Коллинз проснулся, первым делом он увидел глаза Роджерса, напоминавшие вареные луковицы. Подручный кузнеца смотрел на Рафи, стоя у откинутого полога фургона.
Я сейчас, мигом. — Проснувшийся Авессалом принялся спешно натягивать сапоги.
Роджерс кивнул и скрылся из виду.
— Что он тут забыл? — отрывисто спросил Рафи.
— Ему тоже нужно в Эль-Пасо. Мы договорились поехать вместе.
— Авессалом, он «ласточка, высасывающая яйца».
— Не беспокойся, я могу позаботиться о себе. Да ты и сам мне говорил, что дорога опасная, так что лучше уж я поеду с ним, чем один. Да и вообще, сейчас в Пинос-Альтосе нашли золото, так что на тракте народу много. Роджерс говорит, старатели прут туда толпами.
— Не спускай глаз с денег.
— Они у меня тут. Вот сюда припрятал. — Авессалом сунул руку под рубаху и похлопал себя где-то в районе живота. — Ты когда поедешь в Сокорро?
— Завтра утром. — Рафи с удовольствием ограничился бы этим ответом, но он прекрасно понимал, что Авессалом непременно спросит, почему он не хочет пуститься в путь сегодня, и пояснил: — Прежде чем начну грузиться, надо подправить левое заднее колесо. А там выезжать уже поздно, все равно Хорнаду-дель-Муэрто пересечь не успею.
Рафи предпочел бы вовсе не соваться в эту пустыню протяженностью в полтораста километров, которую окрестили Дорогой мертвеца, но выбора у него не было.
Коллинз вылез из фургона и отправился по своим делам. В первую очередь ему хотелось умыться и осмотреть мулов. По дороге он прошел мимо лошади Роджерса. От внимания Рафи не ускользнул краешек лука и несколько стрел, торчавших из свернутого в рулон одеяла, притороченного за седлом. Эта картина показалась Рафи странной: подручный кузнеца не производил впечатления человека, собирающего сувениры подобного рода.
ГЛАВА 16ПРАХ К ПРАХУ
Лозен остановила кобылу и спрыгнула на землю.
— Ну, что видишь? — Одинокая склонилась пониже, не слезая с пегой лошади, которую Лозен подарила ей, получив свою долю украденных коней.
Лозен, присев на корточки, принялась изучать полустертый отпечаток заднего левого копыта.
— Это конь Красных Рукавов, — пришла она к заключению. — Дымчатый такой, с длинными, как у зайца, ушами.
— Что здесь позабыл Красные Рукава?
— Иногда он разбивает стойбище в том каньоне, где Локо убил медведицу. Красные Рукава говорит, что юкка там поспевает раньше, чем в других местах, а он обожает жареные стебли. Впрочем, жарят их обычно его жены. А еще он всегда навещает Тощего и Колченогого.
— А вдруг вождь попал в беду?
Те, кто хорошо знал Красные Рукава, в последнее время стали сомневаться в здравости его ума. Казалось, он верил, что американцы сдержат данное слово. Обычно вождь не позволял себе питать столь вздорных иллюзий.
Двоюродные сестры двинулись по тропинке вверх по течению. У входа в каньон они привязали лошадей к кедру, а дальше поползли через кусты. Когда показался шалаш, они остановились.
По всей видимости, Красные Рукава купался в реке. Он шел к шалашу голый, и с него капала вода. Ни Лозен, ни Одинокая не осмелились бы сейчас выдать свое присутствие. Они подавили смех при виде его члена, который болтался из стороны в сторону, шлепая по нагим бедрам. Колченогий, рассказывая байку о большом члене Койота, всякий раз хитро поглядывал на Красные Рукава. Что ж, слухи о размерах достоинства вождя не врали.
Когда мужчина подошел поближе, Лозен и Одинокая увидели диагональные красные рубцы у него на ногах. Потом вождь повернулся; такие же раны имелись у него и сзади. Девушки услышали гудение мух. Красные Рукава отмахнулся от насекомых пучком травы и сморщился от боли.
Постанывая и хромая, он ходил вокруг стойбища, собирая хворост. Лозен никогда не видела его настолько измотанным и постаревшим. Сколько она себя помнила, Красные Рукава слыл лучшим воином и мудрейшим из наставников народа чирикауа. Даже Чейс обращался к нему за советом.
Лозен попятилась ползком. Одинокая последовала за ней. Одинокой хотелось побыть в обществе Вызывающего Смех, и поскольку он приходился Лозен перекрестным двоюродным братом, она для соблюдения приличий могла составить девушке компанию. Отвязав от дерева лошадей, они направили их в поводу вверх по склону к каменистому выступу, где несли дозор юноши;
Вызывающий Смех, Чато и Говорливый наблюдали за дорогой, что вилась змеей внизу по равнине. Один ее конец, на юге, терялся в лабиринте переулков Месильи. Другой обрывался среди новых шахт Пино-Альто.
— Мы видели Красные Рукава, — сказала Лозен.
— И где же? — Вызывающий Смех взял мешок с вяленой кониной и вареными бобами, который ему протянула Одинокая, и улыбнулся ей в знак признательности.
— В Медвежьем каньоне. Вид у вождя такой, словно на него тоже медведица напала.
— Значит, люди правду рассказывают.
— Я же говорила, — произнесла Одинокая.
Вызывающий Смех кивнул на Говорливого и Чато:
— Мы ходили в жилище бледнолицего торговца, который ворует еду у людей Красных Рукавов.
— Там был мексиканец, — процедил Говорливый. — Он сказал, что старатели поймали Старика и отхлестали его.
— Отхлестали?
— Как упрямого мула, — подтвердил Вызывающий Смех. — Чуть до смерти не забили. Мексиканец сказал, бледнолицые насмехались над Красными Рукавами, когда били его. Потом они отпустили вождя, и больше его никто не видел.
— Может, он ждет, когда заживут раны, прежде чем отправиться мстить? — Чато мечтал о славе и звании воина.
Когда Одинокая протянула кувшин с водой Вызывающему Смех, то на мгновение прикоснулась пальцами к его руке. Юноша отвернулся в смущении, что было ему совершенно не свойственно.
Говорливый тем временем кивнул на облако пыли, надвигавшееся с запада:
— Их мы и ждали.
Индейцы принялись внимательно следить за приближающимся фургоном и всадником, следовавшим рядом. Фургон как раз проезжал под скальным выступом, когда возница неожиданно остановил мулов и спрыгнул на землю, чтобы облегчиться. Всадник подъехал к нему сзади и резко двинул по затылку прикладом карабина. Даже несмотря на расстояние, Лозен и всем остальным было ясно, что удар размозжил голову. Однако конник спешился и несколько раз ударил жертву в спину ножом. Срезав с трупа скальп, убийца отбросил клок кожи с волосами в сторону и завалил его камнями.
Затем он сиял с трупа широкий ремень, стянул сапоги и забрал оружие. Покончив с этим, убийца отпряг мулов и привязал их к луке своего седла. Потом он выпустил несколько стрел в фургон и еще пару — в труп, после чего, вскочив в седло, двинулся с мулами прочь с дороги, на юг, скрывшись в предторьс.
— Да он с луком толком не умеет обращаться, — заметил Чато.
— Когда враг уже мертв, в этом нет необходимости, — отозвалась Лозен.
— Он хочет, чтобы другие бледнолицые подумали, будто убийство совершил кто-то из наших, — заявил Вызывающий Смех.
— Но мы не забираем у врагов скальпы. — Одинокая ненадолго задумалась. — Может, он хочет, чтобы бледнолицые подумали на команчей?
— К чему двум бледнолицым враждовать друг с другом? — недоуменно спросил Чато. Странные поступки белых людей неизменно вызывали у него изумление.
— Наверняка у того, кто мертвый, имелось нечто такое, что хотел заполучить живой, — предположил Говорливый. — Бледнолицые вечно зарятся на чужое.
Солнце двигалось по небосклону привычным маршрутом. На юге появилось облако пыли, которое изрыгнуло из себя четверых всадников. Один спешился и принялся осматривать тело, а остальные его прикрывали. Затем четверка снова вскочила в седло и скрылась из виду.
Лозен с друзьями принялась смотреть, что произойдет дальше. Новые всадники так и не появились. Вместо них стали собираться стервятники. Сперва на горизонте появилась черная точка — это был первый. Вскоре над трупом уже кружилась, точно небольшой водоворот, целая стая. Лозен двинулась на кобыле вниз по тропе. За ней последовали Одинокая и юноши. Бледнолицые могли проглядеть что-нибудь полезное. Они вообще очень часто выбрасывали кучу дельных вещей.