Некоторые богатые промышленники, бывшие на той платформе, даже намекали на возможное вознаграждение за наши подвиги.
— После вчерашней ночи к нам проявляют бешеный интерес, — сказала Холли Манро. — Без конца звонят, просят дать интервью, предлагают взяться за расследование разных интересных случаев. И все, как один, благодарят, благодарят тебя, Локвуд…
— Всех нас благодарят, — поправил ее Джордж.
— Правильно, — согласился Локвуд. — Я не должен быть только один на переднем плане. Должна быть отмечена вся наша команда. Правда, не думаю, что снимок тогда получился бы достаточно выразительным. Но все мы действовали просто блестяще.
— Брр… — раздался у меня в ушах знакомый ехидный шепоток. — Меня сейчас стошнит. Прямо в банку.
Я посмотрела на череп через головы остальных. Для Холли Манро череп считался просто посаженным в банку обыкновенным призраком, таким же, как любой другой, поэтому мне не разрешалось при ней не только разговаривать с черепом, но даже показывать ему что-нибудь жестами. Я могла лишь молча смотреть на него, а в случае с нашим черепом это дело практически безнадежное.
— Что за телячьи нежности, Люси? — продолжал нашептывать мне череп. — Опрокинь столик и облей лимонадом ее белоснежную блузку! Ты только посмотри на эту мисс Совершенство! Держится так, будто она здесь самая главная. Примадонна! Как ты можешь это терпеть, Люси? Давай, ущипни ее за нос! Лягни под столом по лодыжке! Сними с нее туфли и брось их в камин!
— Может, просто… — я хотела сказать «заткнешься», но все посмотрели на меня, и я быстренько вывернулась. — Может, просто поднимем стаканы и выпьем за наш успех? За «Локвуда и компанию». За нашу команду!
Все выпили. Локвуд улыбнулся мне и сказал.
— Спасибо, Люси. Отличный тост!
Он смотрел на меня не совсем так, как тогда, когда мы бежали с ним плечом к плечу по улицам, но и от этого взгляда у меня внутри прокатилась теплая волна.
— Так кто же, интересно, стоит за этим нападением? — спросила я, стараясь не обращать внимания на неприличные звуки, доносившиеся из банки. — Судя по газетам, никто ничего толком не знает.
— Это могли быть Потусторонники, — предположил Локвуд. — Какие-нибудь чокнутые, затаившие обиду на всех агентов. Я знаю, среди них есть те, кто считает, что мы мешаем им, блокируем поступающие с Другой Стороны сообщения. Правда они, как правило, не идут дальше злобных выкриков или болтовни в Гайд-парке по воскресным дням. Вообще-то, это серьезный шаг с их стороны — организовать покушение на Фиттис и Ротвелла. Пожалуй, слишком серьезный.
— Скорее, только на Фиттис, — заметил Джордж. — В Ротвелла никто не стрелял.
— Но это потому, что Ротвелл уже спрыгнул вниз, чтобы заняться призраками, разве нет? — возразил Локвуд. — Нужно воздать Ротвеллу должное, он отреагировал очень быстро, намного лучше, чем остальные взрослые. Ну, не считая нашего приятеля сэра Руперта, разумеется. А то, как Ротвелл убил того террориста… Знаете, мне кажется, что никому не стоит вставать Ротвеллу поперек дороги.
— Абсолютно верно, — согласилась я. В круговороте событий я, пожалуй, не успела на месте оценить тот эпизод, но по прошествии времени меня тоже шокировало, с каким хладнокровием Ротвелл убил человека. Я порылась в своей памяти. — А не мог ли это быть Винкман? Когда мы с Джорджем встретили его перед началом карнавала, он намекал на большие неприятности.
— Неприятностями он угрожал нам, — сказал Джордж, а не всем подряд. Нет, это нападение слишком масштабно для такой пузатой мелочи, как Леопольд. Начнем с того, что организатор атаки создал призрак-бомбы. Барнс сказал мне, что на убитом террористе нашли одну такую бомбу. Это очень сложное устройство. Кто-то должен был изловить Гостя, найти его Источник, и все это поместить в стеклянную колбу. Нет, нет, ребята, это дело рук профессионала, а не любителя.
— Бомбы он мог купить, — продолжала я стоять на своем. — На черном рынке и не такое найти можно.
— Да, но само нападение, ведь оно было очень хорошо спланировано.
— Короче говоря, мы ничего об этом не знаем, вот и весь сказ, — сказал Локвуд. — Установить личность убитого террориста до сих пор не удалось. Когда — и если — это случится, можно будет строить какие-то догадки. Очень хорошо, что жизнь Пенелопы Фиттис была спасена, и во всей этой истории оказалось мало пострадавших. Правда, мисс Винтергартен сломала себе ногу, когда упала с платформы, но слишком переживать по этому поводу мы, пожалуй, не станем. И прояснилась еще одна тайна — теперь мы намного больше узнали про сэра Руперта Гейла.
Холли Манро оторвалась от своего блокнота, в котором своим бисерным почерком делала какие-то заметки. Наверное, сохраняла для истории все подробности жизни нашего агентства.
— Он родом из очень богатой и знатной семьи, — сказала она. — Но даже если все, что вы о нем говорите, правда…
— Это правда, — заверила я ее.
— …его не стоит принимать всерьез, — закончила Холли.
— Возможно, — сказал Локвуд. — Но вот что любопытно. Если бы сэр Руперт хотел свести с нами счеты исподтишка, он давно мог бы сделать это. А он ведет себя как спортсмен, ищет возможность сразиться в открытую. Ладно, придет день, и мы с ним еще выясним наши отношения. А теперь… — он выпрямился, поднял вверх свой стакан. — А теперь позвольте мне предложить последний тост. Мы все хорошо потрудились. Но среди нас есть человек, которого я хочу поблагодарить особо за его огромный вклад в наше общее дело.
Мы встретились с Локвудом глазами. Я почувствовала, как во мне, словно сироп, растекается радостное предчувствие. У меня даже защипало кончики пальцев на ногах. Я вспомнила, как Локвуд смотрел на меня, когда мы гнались с ним за улетавшим на воздушном шаре бандитом. Значит, я тогда не ошиблась.
— Холли, — продолжил Локвуд. — Если бы ты не свела нас с мисс Винтергартен, нас не было бы прошлой ночью на карнавале. Ты дала нам всем возможность очутиться в нужном месте и в нужное время. Спасибо тебе от всех нас за то, что ты делаешь для нашего агентства. Ты буквально творишь чудеса в офисе. Надеюсь, со временем ты будешь творить такие же чудеса на оперативной работе, — он высоко поднял свой стакан, в отблесках камина блеснул лимонад. Холли Манро очаровательно смутилась и собралась пригубить из своего стакана, но в эту самую секунду ее по спине дружески хлопнул Джордж. Холли поперхнулась и закашлялась. Черт, даже это у нее тоже вышло очень изящно и мило. Окажись на ее месте я, обязательно расплескала бы свой лимонад по всей комнате. Но это была не я, это была Холли. Великая Холли.
Я медленно повертела в руках свой стакан. За мной с огромным интересом наблюдал из своей банки череп.
— Но я не сделала ничего особенного, — ответила Холи, когда перестала кашлять. — Настоящие герои — это вы, агенты. А я всего лишь скромная конторская служащая. Подтанцовка на заднем плане… Но, как я уже говорила, мы получили сегодня целый ряд очень интересных предложений, и если вы хотите взглянуть…
И что бы вы думали? Локвуд и Джордж с радостью согласились взглянуть, дружно заерзали на диване. А где-то в глубине моего сознания захлопнулись ворота, опустилась крепостная решетка. Я медленно поднялась на ноги и сказала.
— С вашего позволения, я лучше поднимусь к себе наверх. Хочется отдохнуть немного.
— Конечно, Люси, какие могут быть вопросы, — вскинул руку Локвуд. — Звездочка ты наша. Иди, отдыхай, увидимся позднее.
— Ага. До скорого.
Я вышла из гостиной, тихо прикрыв за собой дверь. В холле было холодно, он был окутан голубыми тенями. Пусто, одиноко, как у меня на душе. Поднимаясь по лестнице, я слышала у себя за спиной доносившиеся из гостиной приглушенные голоса.
Удивительно, но я по-прежнему ощущала ту связь, которая возникла между мной и Локвудом, когда мы прошлой ночью бежали с ним бок о бок, и весь мир вокруг нас словно перестал существовать. Она была, эта связь, была на самом деле, я ничуть не сомневалась в этом. В чем я сейчас по-настоящему сомневалась, так это в способности Локвуда более или менее полноценно удержать ее. Как только возбуждение схлынуло, и улеглась шумиха, он вновь замкнулся в своем холодном молчании, вновь отдалился от меня. Но меня это больше не устраивало. Мы с ним были ближе, чем ему казалось, и я заслуживала…
Так, а чего же я заслуживала?
По крайней мере, информации.
И если он не хочет делиться со мной нужной мне информацией, я ее добуду сама.
Оказавшись на лестничной площадке, я ни секунды не раздумывала. Сразу подошла к двери, взялась за ручку, которую столько раз видела, но не ощущала в своей ладони, повернула ее и зашла в комнату. Закрыла за собой дверь (первое правило, которому учат агентов: никогда не задерживайся на пороге) и прислонилась спиной к железным полосам, которыми дверь была обшита изнутри. Эти полосы удерживают все парапсихологические колебания внутри помещения. Глаза у меня были закрыты. Я ощущала прикосновение излучаемых посмертных свечением волн к своей коже — от них у меня начало пощипывать корни волос.
Какое сильное излучение. Буквально ощущаешь ее близкое присутствие.
Локвуд говорил, что она никогда не возвращалась. Но она была близко. Очень близко… Эхо разыгравшихся когда-то в этой комнате событий продолжало бушевать в ней, словно ледяное пламя.
Так что же здесь произошло?
Я открыла глаза. Почти темно. А я впопыхах, конечно же, забыла взять фонарик.
Свет в комнате я включить не могла (даже если бы он работал) просто уже потому, что кто-то мот тогда заметить пробивающуюся из-под двери яркую желтую полоску. Но сумерки еще не окончательно сгустились, и, кроме того, здесь было бледное, бледное сияние, висящее над матрасом. Я прошла к окнам, осторожно обогнув по пути кровать, и отдернула шторы.
Пыль и высохшая лаванда. Мне сразу захотелось закашляться.
Воздушные шарики на обоях, прикрепленные к пробковой доске открытки с животными — печальные воспоминания об умершей девушке. И, стоит заметить, очень