не Источник, то я круглый дурак, и мне пора переходить рядовым оперативником в… ну, скажем, агентство Банчерча. Посмотри на эти кости! Если всех этих парней похоронили здесь заживо, накопившейся здесь потусторонней энергии хватит на то, чтобы спалить целый городской район. И это нашла ты, Люси, — похлопал он меня по руке. — Ты просто молодец.
Э, нет, вот молодцом-то я себя как раз не чувствовала.
— Локвуд… — медленно начала я. — Я насчет Полтергейста… Ты был прав, когда сказал, что я была центром его притяжения. Когда мы были на верхних этажах, я… Я разругалась с Холли. Затеяла с ней свару. Короче говоря, мы разбудили Полтергейст. Мне очень стыдно. Я виновата, Локвуд. Я не смогла сдержать саму себя. Я стала обузой для всех вас. Из-за меня вы могли погибнуть.
— Вы с Холли спасли Бобби Вернона, не забывай об этом, — сказал Локвуд, но при этом, заметьте, не стал возражать против того, что только что сказала я.
— Холли тебе обо всем уже рассказала, наверное, — продолжила я. — Или у нее на это не было времени?
— Нет, она ничего мне не рассказывала. Похоже, она очень переживала за тебя, Люси. Впрочем, мы все о тебе тревожились.
Он зажег фонарик, и повел меня к выходу из зала костей. Какое-то время мы молча шли по узкому проходу, затем я сказала.
— Локвуд, Я должна извиниться. За то, что недавно случилось. Я была не в себе.
Как я уже сказала, проход был узким, мы шли с Локвудом буквально рука об руку, а впереди нас бежал луч фонарика. Когда Локвуд ответил, его голос прозвучал в темноте как-то особенно тихо и спокойно.
— Я тоже хочу извиниться. После того, что произошло в доме Винтергартен, я начал думать, что слишком невнимательно отношусь к тебе. Я знаю, что кажусь тебе слишком холодным и отчужденным, но это просто потому… — здесь он глубоко вдохнул. — Потому, что сам себе не доверяю, когда речь идет о тебе. Я, наверное, слишком опасаюсь того, что может случиться.
Я осторожно переступила попавшийся под ноги камень. На полу блестели лужицы воды.
— В каком смысле может случиться? — спросила я.
— Я имею в виду оперативную ситуацию, когда наши жизни вновь окажутся в опасности. Ты обладаешь настолько необычным Даром, Люси… Да, пойдем здесь налево. Я знаю, это похоже на канализационные стоки, но на самом деле, это в основном речная ряска… Так вот, я совсем недавно слышал, как ты разговаривала с той тварью. Да, твой Дар уникален, Люси, но он же делает тебя ужасно уязвимой. И потому я должен внимательно присматривать за тобой.
Что-то сжалось у меня в груди. Из темных глубин памяти вынырнуло, промелькнуло на миг бледное, печально улыбающееся лицо.
— Нет, Локвуд, на самом деле, ты вовсе не должен этого делать. Не обязан. Ты не отвечаешь за…
— Отвечаю, Люси. Знаешь, я не люблю об этом говорить, но со мной такое уже было. Я потерял дорогого мне человека. И не могу допустить, чтобы это повторилось.
Я остановилась. Вода уже была нам по колено. В слабеющем свете фонарика виднелся пролом в стене, и в нем, за наваленными грудой камнями, прорытый прямо в земле лаз. Локвуд качнул фонариком, указывая, чтобы я лезла в него, но я застыла на месте. Я не могла двинуться дальше без того, чтобы признаться…
— Локвуд, — сказала я. — Я должна рассказать тебе кое о чем. Сейчас расскажу, а потом, если захочешь, можешь выключить фонарик и оставить меня здесь одну. И завалить за собой лаз. Мне будет все равно, я заслуживаю этого.
Повисла пауза. Сквозь отверстие в стене в такт речным волнам вода то выливалась, то прибывала вновь. Наконец, Локвуд воскликнул нарочито бодрым, шутовским тоном.
— Батюшки-светы! Так это ты? Это ты украла из ящика моего стола заначку шоколадных бисквитов «Лейбниц»? А я-то всегда думал, что это Джордж!
— Нет. Бисквиты — это не я.
— Значит, Джордж все-таки… Дьяволенок. А я, грешным делом, даже Холли начал подозревать.
— Локвуд!
— Да.
Я набрала в грудь воздуха, и сказала.
— Я была в комнате твоей сестры. Видела одну фотографию, на которой ты вместе с ней. Мне очень стыдно. Я не имела права делать это. Но это еще не самое ужасное, Локвуд. Собираясь уходить, я упала, и прикоснулась к кровати, и услышала… Я не хотела, клянусь тебе, но, тем не менее, услышала эхо того, что тогда произошло. Понимаю, это непростительно, и ты можешь поступить со мной как сочтешь нужным, я полностью заслуживаю этого, но я не могу больше держать это в себе. Вот. Все. Сказать мне больше нечего, поэтому умолкаю.
Снова, и довольно долго, только шум воды. Крошечный прилив — крошечный отлив.
— Да выдохни ты, наконец. И снова вдохни, — сказал Локвуд. — Советую.
— Хорошо.
— Я должен быть очень сердит на тебя, — сказал Локвуд. — Разгневан…
Он опустил луч фонарика и направил его на стену, которая была у нас за спиной. Теперь мы оба оказались в полутьме, той самой, когда самый жизнерадостный и симпатичный человек становится похожим на зловещий призрак Второго типа. Но возможность не видеть в такой, как сейчас, ситуации лица собеседника очень помогает продолжать разговор. Мне, во всяком случае, точно помогает. Возможно, и Локвуду тоже.
— Но дело не в том, что я не хочу делиться всем этим, Люси, — продолжил он. — Просто… Просто мне это слишком больно.
— О, я знаю! Конечно же, я это знаю. Я…
— Ты хоть минутку можешь помолчать? Знаешь, моя сестра очень во многом была похожа на тебя. Такая же взбалмошная порой, и упрямая, но всегда честно признававшая свою вину и очень преданная. Она ухаживала за мной, а я ее обожал. Но я был маленьким ребенком, Люси, ленивым, непослушным, и все такое прочее. Я хотел, чтобы все было по-моему, и потому слишком часто не прислушивался к тому, что мне говорит сестра. А зря. В тот вечер, когда все произошло, Джессика разбирала один из ящиков, оставшихся после родителей. Никогда не можешь знать заранее, что в них окажется. Джессика попросила меня помочь ей. Я отказался. Я был слишком занят — только что слез с яблони и спешил к себе в игровую комнату. В ней сейчас находится наш офис. Я вошел из сада через заднюю дверь, и услышал крик Джессики. Я побежал… но было слишком поздно. Что случилось потом, я почти не помню. Наверное, об этом тебе известно лучше, чем мне.
В этом месте Локвуду единственный раз изменил его ровный спокойный тон, и я была очень рада тому, что в полутьме могу избежать встречаться с ним взглядом.
— Того призрака я уничтожил, — сказал он, — но что толку? Все равно я опоздал. И чувствовал себя… — я чувствовала, что он тщательно подбирает слова. — Не столько гнев, не столько горе, Люси, сколько опустошенность. Ведь я должен был в то время находиться в той комнате рядом с Джессикой. Должен был защитить ее. Еще одной такой же потери я не допущу. Знай, Люси, что пока мы вместе, я буду тебя защищать, чего бы мне это не стоило, — он повернул фонарик и осветил лаз в стене. — Но клянусь, что если ты еще раз войдешь в ту комнату без моего разрешения, или стащишь мои бисквиты «Лейбниц», я тебя никогда не прощу. А теперь полезай в эту дыру. Что там в ней на этот раз, нечистоты или ряска, я не знаю. Вот заодно ты первой и выяснишь это.
Это было ни то, ни другое, просто грязная вода. Мы медленно двигались по туннелю.
— Спасибо тебе, — спустя некоторое время сказала я. — Спасибо за то, что сказал мне это.
— Все нормально. Итак, теперь тебе кое-что известно о том, как все для меня начиналось. Собственно говоря, разве мог я после этого стать кем-то другим, кроме как агентом? И меня взял к себе на работу человек, которого звали Сайкс.
— Ого, — присвистнула я. — «Гробокопатель» Сайкс… Шикарное имя!
— Мм… Вообще-то, его настоящее имя Найджел.
— Не боишься рассказывать мне об этом? Работать у человека с такой репутацией…
— На самом деле, это был крутой мужик. До самой смерти оставался кошмаром для Фиттис и Ротвелла. Так вот, он услышал о том, что я… сделал с тем призраком, и предложил мне работу. Теперь тебе почти все обо мне известно.
— Да, только…
— Родители? Ну, это совсем другая история. И очень давняя.
— Понимаю. Возможно, ты почти не помнишь их, — кивнула я. — В то время ты был еще таким маленьким.
— Ну, почему же, я хорошо помню их, — улыбнулся мне Локвуд. — Ведь они были моими первыми призраками… Постой, мне кажется, я уже вижу выход из туннеля.
Он указал рукой вперед, туда, где появилась бледное круглое голубое пятнышко. Оно становилось все ярче и больше, пока мы медленно приближались к нему в первых лучах зари.
25
Когда глава агентства «Локвуд и компания» и его оперативница вышли, моргая, из-под земли, ночь уже перетекла в утро.
Туннель выходил наружу под заброшенным причалом на северном берегу Темзы, всего в паре кварталов от универсального магазина братьев Эйкмер. Мы нашли доказательства того, что вход в туннель еще совсем недавно был надежно закрыт — об этом свидетельствовали густо вбитые в илистое речное дно сваи. Кроме того, отверстие лаза плотно должна была закрывать панель, умело сколоченная из плотно подогнанных досок. Я говорю «должна была», потому что сейчас эта панель была отброшена в сторону так, словно совсем недавно в страшной спешке убегал из лаза. Почему мы решили, что это было совсем недавно? Потому, что убегавший оставил в прибрежной грязи отпечатки своих ботинок — начинавшийся прилив заливал их уже на наших с Локвудом глазах, и вскоре смыл совсем.
А что тем временем происходило в универмаге братьев Эйкмер — точнее в том, что от него осталось? Не так давно скорая помощь ДЕПИК увезла Бобби Вернона. Прогноз врачи дали положительный, обнаружив у него вывих лодыжки и — в худшем случае — подозрение на легкое сотрясение мозга. Кэт Годвин уехала в больницу вместе с Бобби. Остальные сидели возле разбитых стеклянных входных дверей универмага, поеживались на утреннем холодке и вполголоса переговаривались с другими агентами, собиравшимися сюда понемногу со всего Челси. Время от времени кто-нибудь протискивался сквозь двери, чтобы заглянуть в разгромленный вестибюль. Со стороны он напоминал кукольный домик, смятый и разгромленный каким-то рассердившимся малышом. В вестибюле не осталось ни одного предмета, который остался бы