Она была высокой, длинноногой, поднятый воротник тюленьего жакета оттенял ее резко очерченный подбородок. Светло-каштановые волосы развевались по ветру, спадая на спину. Одной рукой, скрытой в свободной перчатке, она держалась за переднюю луку своего высокого кремневого седла, другой — натянула поводья. Полные губы широкого рта были плотно сжаты.
Ее верховой тюлень вошел в глубокую впадину с густой от соли водой и с усилием поплыл. Крепкий запах застоявшейся соленой жидкости дошел и до Пепина, и в этот момент он увидел ее, женщину из мифов — наяду верхом на тюлене. Однако она все же напугала его своим неожиданным появлением.
Уж не из Ланжис-Лиго ли она? Похоже. Неужели там все такие же?
Теперь, когда она выбралась на твердый грунт, на лице ее заиграла улыбка — щедрая, обворожительная. Но когда она стала приближаться к нему на своем тюлене, с которого медленно скатывались тяжелые капли воды, внутри у него похолодело, он отступил на несколько шагов.
В этот миг она, казалось, олицетворяла собой хмурую, нездоровую, умирающую планету.
Она остановила тюленя рядом с ним, склонила голову и шире открыла свои серо-зеленые глаза, по-прежнему улыбаясь.
— Чужестранец, судя по одежде, вы с Луны. Вы заблудились?
Он вернул свой пробойник на место, на плечо.
— Нет, я ищу Ланжис-Лиго.
Она показала рукой в обратную сторону.
— Вы рядом с нашим городом. Меня зовут Высокая Хохотунья, я сестра Мыслителя, Хронарха Города Времени. Я довезу вас до Ланжис-Лиго.
— А я — Пепин Горбатый, без родственников и званий.
— Залезайте на спину моему тюленю, держитесь за седло, и скоро мы будем на месте.
Он подчинился, залез и вцепился в скользкий камень. Она развернула тюленя и погнала его в обратный путь дорогой, по которой пришла.
Раза два за время поездки по соленому берегу она что-то сказала, однако он не разобрал что.
Закапал дождь, но они уже были возле Ланжис-Лиго.
Город был построен на огромной скале, по площади он уступал Барбарту, но дома в нем были наподобие башен — стройные, старинного вида, с коническими крышами и маленькими окнами. Над городом возвышалась Башня Времени. Она словно вырастала из здания, которое называлось, как сказала Хохотунья, Домом Времени, это был дворец Хронарха.
Дом и башня производили впечатление, хотя и казались несколько загадочными. Здесь было невероятное смешение изгибов и углов, неописуемо ярких красок. Все это вызывало у Пепина чувства, сходные с теми, что вызывали в нем картинки с изображением готических зданий — с той разницей, что готика влекла мысль к небу, а эта архитектура — во всех направлениях.
Бледное солнце освещало улицы города. Выпавший соленый дождь вылизал до блеска залежи соли вне городских стен и увеличил их, смочил крыши домов, купол и кровлю Дома и Башни Времени.
Народу па улицах было мало, но во всем городе чувствовалось возбуждение — будто жители готовились к отъезду.
При всем своем разнообразии внешне они походили на барбартцев, но казались более живыми и энергичными.
Пепин хотел спросить, уж не в праздничное ли время он прибыл сюда, как Хохотунья остановила своего тюленя на углу узкой улочки. Он спустился на землю, все кости болели. Она также покинула седло и указала на ближайший дом.
— Здесь я живу. Поскольку, как вы говорите, у вас нет никакого ранга, то, думаю, вы прибыли сюда как частное лицо, а не как официальный посланник Луны. А что вам нужно в Ланжис-Лиго?
— Транспорт в прошлое, — не задумываясь ответил он.
— И зачем вам это? — после некоторой паузы спросила она.
— У меня нет ничего общего с настоящим.
Она посмотрела на него своими холодными умными глазами. Потом улыбнулась:
— В прошлом нет ничего, что может привлекать.
— Не мог бы я сам решить это?
— Очень хорошо. — Она пожала плечами. — Но как вы предлагаете отыскать прошлое?
— Я… — его самоуверенности как не бывало, — я рассчитывал как раз на вашу помощь.
— Тогда вам надо поговорить с Хронархом.
— А когда?
Она взглянула на него, слегка нахмурившись. Он не сказал бы, что она несимпатична.
— Хорошо, — сказала она, — пойдем в Дом Времени сейчас же.
Едва поспевая за широким шагом девушки, Пепин размышлял о том, не склонны ли люди в Ланжис-Лиго хранить секреты Времени для себя.
Хотя горожане посматривали на него с любопытством, никто не останавливался. По мере приближения к Дому Времени повышенное возбуждение горожан ощущалось все больше. Подойдя к дому, они стали подниматься по винтовой лестнице, что вела к большим воротам.
Охранники не останавливали их, когда они шли по гулкому коридору, высокие стены которого украшали причудливые криптограммы, выполненные инкрустацией из серебра, бронзы и платины.
Они оказались перед двустворчатыми золотыми дверями. Хохотунья толкнула створки, и они вошли в большой продолговатый зал с высоким потолком. В дальнем конце его на возвышении сидел человек. Он беседовал с двумя другими людьми, что стояли внизу. Все повернулись к ним, когда Высокая Хохотунья и Пепин Горбатый вошли в зал.
Увидев Хохотунью, сидевший сдержанно улыбнулся. Он что-то шепнул тем двоим, и они скрылись за дверью рядом с возвышением. Бледное лицо человека пересекал шрам — от левого угла рта до скулы. Черные волосы спадали на широкие плечи. Одежда, что была на нем, не шла ему — очевидно, она была обязательной для его положения. Желтая рубашка, завязанный высоко под подбородком черный галстук. Стеганый голубого бархата камзол с длинными рукавами и бриджи цвета красного вина. Ноги обуты в черные низкие туфли.
Сам по себе зал тоже выглядел странно. Через правильные промежутки мозаичные символы на стенах перемежались с компьютерами. Позади сидящего, у самой стены, на металлическом столе виднелись старинные инструменты алхимиков. Они составляли причудливый контраст с остальным залом.
— Итак, Высокая Хохотунья, — заговорил мужчина, — кто же этот посетитель?
— Он с Луны, Мыслитель, и хочет отправиться в прошлое! Мыслитель-со-шрамом, Хронарх Ланжис-Лиго, засмеялся, а потом, резко переведя взгляд на Пепина, замолк.
Пепин нетерпеливо произнес:
— Я слышал, вы можете по своей воле путешествовать во времени. Правда ли это?
— Да, — проговорил Мыслитель, — но…
— А в ваши планы входит отправиться вперед или назад? Мыслитель, казалось, несколько растерялся.
— Вперед, я думаю. Но почему вы считаете, что у вас есть способность путешествовать во времени?
— Способность?
— Это же особое мастерство, им владеют только люди Ланжис-Лиго.
— А разве у вас нет машин? — настаивал Пепин. Настроение его падало.
— Мы не нуждаемся в машинах. Наше мастерство естественно.
— Но я должен, должен вернуться в прошлое! — Пепин заковылял к возвышению, не обращая внимания на Хохотунью, которая пыталась ему помешать. — Вы не найдете другого, кто был бы более готов вместе с вами использовать возможность бегства отсюда. Вам, наверно, многое известно о Времени, и вы должны знать, как помочь мне вернуться в прошлое!
— Но возврат в прошлое не принесет вам добра.
— Как вы это можете знать?
— Знаем, — холодно произнес Хронарх. — Друг мой, оставьте вашу навязчивую идею. Мы здесь, в Ланжис-Лиго, ничем не сможем вам помочь.
— Но это неправда! — Пепин сменил тон на предельно доверительный: — Я прошу вас помочь мне. Я… мне нужно прошлое, как другим воздух для выживания!
— Вы говорите так от непонимания.
— Что вы имеете в виду?
— То, что тайны Времени гораздо сложнее, чем вы полагаете. — Хронарх встал. — А сейчас я должен покинуть вас. У меня есть дело в будущем.
Он нахмурился, как бы стараясь сосредоточиться, — и исчез.
Пепин обомлел.
— Куда он ушел?
— В будущее, чтобы присоединиться к другим нашим собратьям. Он скоро вернется, я надеюсь. Пойдемте, Пепин, в мой дом, я накормлю вас, и вы отдохнете. А потом, если вы примете мой совет, вам лучше всего вернуться на Луну.
— Вы наверняка способны построить машину! — не успокаивался он. — Это возможно! Я должен вернуться в прошлое!
— Вернуться? — спросила она, подняв бровь. — Вернуться? Как вы можете вернуться туда, где никогда не были? Пойдемте.
И она повела его к выходу.
К тому времени, когда в доме Хохотуньи Пепин поел немного их соленой пищи, он уже успокоился. Они сидели в маленькой комнатке с окном на улицу. Он — по одну сторону стола, она — по другую. Он молчал. Им овладела апатия. Она вызывала в нем симпатию и привлекала к себе теми достоинствами, которые он отметил на берегу, и еще какой-то теплой женственностью. Но разочарование его от крушения надежд было неизмеримым. Он уставился в стол, низко склонившись над ним и положив перед собой руки.
— Вы тоскуете, Пепин, не о прошлом как таковом, — мягко начала она, — а о мире, которого никогда не существовало — «Рай», «Золотой век». Люди всегда говорили о подобном времени в истории. Но такой идиллический мир — это тоска по детству, а не по прошлому, по утерянной чистоте. В детство — вот куда мы хотим вернуться.
Он поднял глаза и горько усмехнулся.
— Мое детство не было идиллическим, — произнес он. — Я был ошибкой, мое рождение — несчастный случай. У меня не было ни друзей, ни покоя в мыслях.
— Но у вас была ваша мечта, ваша иллюзия, ваша надежда. Даже если вы вернетесь в прошлое Земли, вы не будете счастливы.
— Настоящее Земли движется к упадку. Упадок — это часть процесса эволюции. На Луне этот процесс — искусственный, вот и все. А прошлое Земли никогда не было в процессе упадка.
— Прошлого не вернуть.
— Старая поговорка. А ваши способности опровергают ее.
— Вы же не знаете, Пепин, — она уже говорила почти с досадой, — даже если бы вы использовали корабль, вы не смогли бы…
— Корабль?
— Корабль Времени — это более ранний, грубый эксперимент. Мы его забросили. Теперь у нас нет нужды в таких аппаратах.
— А он еще существует?