Тео вытаращил глаза. - “При всем моем уважении, сэр, разумно ли разделять наши силы?”
Гилярд откусил кончик бумажного патрона и высыпал порох в ружье. - “Со всем уважением, мистер Кортни, вы будете подчиняться моим приказам. Теперь идите.”
Единственный путь вниз с горы лежал через овраг, который был перекрыт французами.
Облака опускались все ниже - с верхних склонов спускался серый туман. Тео указал наверх. - “Мы доберемся до гребня и посмотрим, сможем ли мы потерять наших врагов в тумане.”
Он нашел Моисея и еще пятерых человек и пошел вверх по горе.
•••
Тео расставил людей по парам, один стрелял, а другой бежал и перезаряжал оружие. Бежит, стреляет, ныряет в укрытие и снова бежит. Талая вода превратила склон в болото, которое засасывало их ноги. Сырость пропитала порох и заставила винтовки дать осечку.
Битва превратилась в череду стычек, происходивших в грязи и снегу. Тео не знал, что случилось с отрядом Гилярда, но они не слишком долго сдерживали французов. Один за другим его люди падали.
Туман сгущался. Он скрывал их от преследователей. Тео продолжал карабкаться вверх. Теперь они должны были быть уже недалеко от вершины. Земля стала каменистой, деревья поредели. Стрельба стала спорадической. Выстрелы доносились издалека и приглушенно.
Тео подбежал к пню, присел, перезарядил ружье - и стал ждать.
- Моисей?” – позвал он.
Ответа не последовало. Он попробовал еще раз, называя имена всех людей, которых видел живыми в последний раз. Единственным ответом было молчание.
Он был совсем один.
"Прекрасный из меня командир", - с горечью подумал он. Я потерял всех своих людей.
Он подумал, не подождать ли их, но был совершенно сбит с толку. Он быстро помолился, чтобы они были в безопасности, и продолжил свой путь сквозь туман и снег, которые на этом возвышении были еще гуще. Он полагал, что находится очень высоко, хотя точно сказать было невозможно. Он пожалел, что сбросил снегоступы.
Сквозь туман он услышал громкие голоса, выстрел и крик. Он шел, спотыкаясь, по снегу на звук.
Теплый ветер дул ему в лицо. Туман рассеялся, показывая обрывки окрестностей. Он был на вершине гребня, на открытом холме, который заканчивался отвесной скалой. Ему еще повезло, что он не перешел через нее.
Брызги крови были похожи на алый цветок на снегу. Там тоже были следы. Тео последовал за ними. Через каждые несколько футов он видел все больше кровавых пятен, отмечающих след, пока он не закончился темным телом, распростертым на земле. Тео подбежал к мужчине и перевернул его на спину.
Это был Гилярд. Его глаза затрепетали и открылись.
- “Ты должен был сбежать, - проворчал он.
- “И ты тоже, - ответил Тео, борясь с отчаянием, которое грозило захлестнуть его. Гилярд дал ему только одно задание - убежать, и теперь они снова наткнулись друг на друга. Кровь сочилась из живота Гилярда, растекаясь по его белой одежде. Тео оторвал полоску ткани и прижал ее к ране, чтобы остановить кровотечение. - “Я должен вытащить тебя отсюда.”
Гилярд покачал головой. - “Нет времени. Спаси себя.”
- “Я не буду.”
Гилярд сжал руку в кулак и схватил Тео за куртку. Он притянул Тео поближе, его лицо побагровело от усилий заговорить. - “Иди.”
Позади Тео по снегу зашуршали шаги. Слишком поздно он понял, что кровь, льющаяся из кишок Гилярда, была свежей и яркой, а рана нанесена совсем недавно. Он обернулся.
Из тумана вынырнули темные силуэты. Дюжина мужчин, все вооруженные, рассыпались веером, так что Тео оказался прижатым к скале. Закутанные в меха, они походили на стаю черных медведей.
Их предводитель развернул шарф, закрывавший его лицо. Он снял шляпу и бросил ее на землю. Жидкие волосы рассыпались вокруг его покрытого шрамами лица, а пятно голой красной кожи на макушке, казалось, пульсировало от гнева. Он улыбнулся, показав желтые зубы, такие же острые, как волчьи когти, висевшие у него на шее.
Это было лицо из ночных кошмаров Тео, человека, которого он поклялся убить тысячу раз за все те ночи, когда оплакивал Мгесо. А теперь, оказавшись лицом к лицу с Бишотом, он стоял на коленях и был безоружен. Боги покинули его.
Взгляд Тео скользнул к пистолету на поясе Гилярда. Он был заряжен?
Был только один способ выяснить это. Одним движением он выхватил его и направил на Бишота.
Француз остановился как вкопанный. Тео встал. Ноги его дрожали, но пистолет в руке не дрогнул.
- “Неужели ты меня не узнаешь?- сказал он по-французски.
Бишот пожал плечами. Тео был одет в свою униформу. С отросшими волосами и удаленным пирсингом он сильно отличался от индейского воина, каким был в их последнюю встречу.
- “Я Сиумо, иногда меня называют Ахома, из племени абенаки.- Тео произнес это громко и четко. - “Моей женой была Мгесо, которую ты убил.”
Глаза Бишота на мгновение расширились, а потом его лицо застыло. Он скривился в холодной гримасе. – Интересно - ты умрешь так же легко, как она?”
Тео даже не потрудился ответить. Он нажал на спусковой крючок.
Пистолет был заряжен. Лоток был загрунтован. Бишот был всего в десяти футах от него. Прежде чем он успел среагировать, кремень щеокнул и рассыпался искрами. Порох загорелся со вспышкой и клубом дыма.
Больше ничего не произошло. Либо заряд в стволе был мокрым, либо отверстие было забито песком. Пистолет не выстрелил.
Ухмылка расползлась по лицу Бишота. Его охотничий нож уже был в крови после битвы. Он начисто вытер лезвие ладонью и высосал кровь из пальца.
- “Ты умрешь не так быстро, как твоя жена, - пообещал он. - “Я не буду торопиться и сделаю с тобой то, что мне хотелось бы сделать с ней.”
Тео отступил назад. Его пятки нащупали край утеса. За ним было только облако. Ему некуда было идти. Он взглянул на Гилярда, но майор лежал на снегу неподвижно и холодно. Ему уже ничем нельзя было помочь.
К нему приближался Бишот. Он рассек воздух ножом и рассмеялся, увидев, как Тео вздрогнул. Тео напрягся, готовясь прыгнуть, но глаза Бишота выдали его. Он хотел, чтобы Тео напал. Он ждал этого момента.
Тео не мог сопротивляться ему. Все, что он мог сделать, - это отказать ему в удовлетворении от убийства.
Он отступил назад с обрыва.
***
Констанция никогда не думала, что может быть так холодно. Февраль в Париже выдался горьким. Пересечение Атлантики в октябре, когда штормовые волны били по кораблю, а разбивающиеся волны пропитывали все вокруг, заставило ее кровь замерзнуть. Но зима в Квебеке сделала эти воспоминания приятными. Продуваемые сквозняками дома не могли противостоять пронзительному северному ветру, а снег, засорявший улицы, превращал выход на улицу в мучительное испытание. Она так долго просидела, прижавшись к дымящимся кострам, что боялась превратиться в окорок.
Это было то самое место, куда привез ее новый муж.
Они поженились в спешке, в его родовом доме в Нормандии, на пути к флоту в Бресте. В первую брачную ночь Констанция надела свое самое откровенное неглиже и приготовилась к тому, что должно было произойти. Жестокость Мовьера оставила на ней не только физические синяки.
Но Корбейль был осторожным любовником - настолько осторожным, что ей пришлось уговаривать его, чтобы довести до оргазма. Потом он лежал на ней, содрогаясь от таких глубоких вдохов, что она испугалась, как бы с ним не случился припадок.
- “Я желал вас с того самого момента, как увидел в Калькутте, - прошептал он ей на ухо. - “Когда я увидел вас на балу у маркизы в Париже, я подумал, что Бог ответил на мои молитвы. И когда вы пришли ко мне и попросили моей помощи против Мовьера, я поверил, что все ваши приключения были предопределены Провидением, чтобы свести нас вместе.”
- “И теперь ты обладаешь мной, - прошептала она ему. – Ты - все, что мне нужно и чего я хочу.”
Она лежала без сна еще долго после того, как он заснул, обдумывая последствия того, что он сказал.
Медовый месяц был недолгим. Она не сомневалась, что Корбейль обожает ее, но нужды армии занимали его каждую свободную минуту. На борту корабля он провел несколько часов со своими помощниками в большой каюте, обсуждая детали предстоящей кампании. Когда они прибыли в Новую Францию, требования к нему удвоились.
- “Я не вижу в вашей работе ничего героического, - сказала Констанция однажды вечером. - “Все, о чем я слышу, - это припасы, склады, пайки и боеприпасы.”
- Англичане превосходят нас числом, - объяснил Корбейль. - Питт, их премьер-министр, посылает в Америку десять батальонов, но министры нашего короля не отправят тех людей, которые мне нужны, чтобы встретиться с ними на поле боя. Наша лучшая сила - это наши форты. Пока они держатся крепко, англичане не смогут продвинуться вперед. Вот почему я должен сделать все, что в моих силах, чтобы обеспечить им хорошее снабжение и чтобы их оборона была в полном порядке. Я постараюсь заманить англичан к нашим пушкам, а затем уничтожить их гордую армию.”
Страсть в его голосе заставила ее вздрогнуть. - “Почему ты так ненавидишь англичан? - спросила она. Она была замужем за ним уже шесть месяцев, но никогда прежде не осмеливалась задать этот вопрос. Оно стояло между ними как невидимое препятствие, никогда не признаваемое, но всегда присутствующее. В своем поведении по отношению к Констанс Корбей был сама вежливость, внимательность и любовь. Но когда он заговорил об англичанах, то напомнил ей тигров в клетках, которых она видела в садах торговцев в Калькутте.
- “Я не испытываю к тебе ненависти, а ты родом с этого адского острова.”
Корбейль смотрел в окно на замерзшую реку Святого Лаврентия. - “Когда я рос, в нашем городе жила девочка по имени Жюли. Поместье принадлежало ее отцу. Мой отец был всего лишь клерком. Но мы были друзьями. Мы вместе играли босиком в садах вокруг ее дома. У нее были светлые волосы, как и у тебя, и кожа бледная, как молоко. Я был в нее влюблен. Она сказала, что тоже любит меня. Но у меня, конечно, не было никакого состояния.”