Корбейль нетерпеливо покачал головой. - “Ты понимаешь это не лучше, чем он, хотя, по крайней мере, у тебя есть оправдание твоего пола. Это безумие. Я должен руководить нашей войной против англичан на трех фронтах. Если я посвящу себя одному из них, как я смогу контролировать другие?”
- Генерал-губернатор - твой начальник, - сказала Констанция. - “Ты должен подчиняться ему - как жена подчиняется своему мужу.”
При этих последних словах в ее голосе послышались лукавые нотки. Корбейль услышал это и резко вскинул голову. Он пристально смотрел на нее, и она не пыталась скрыть презрение или восторг, которые испытывала. На его лице появилось понимание. - “Это ведь твоих рук дело, не так ли? - медленно произнес он. - “Вы думаете, что это будет местью за нашу ссору, что вы можете поставить на карту будущее Франции в порыве злобы?”
Констанция улыбнулась. Корбейль горько рассмеялся. - А почему бы и нет? Это сработало с бедным полковником де Mовьером. Я был вашим добровольным палачом. А теперь, когда я тебе надоел, ты думаешь, что этот жирный дурак Берчени сделает со мной то же самое.”
Он наклонился и взял ее за подбородок, обводя взглядом ее лицо. - “И что же вы ему предложили? То же самое, что ты мне обещала? Тебя больше не удовлетворяет быть женой генерала. Вы чувствуете, что граф был бы более подходящим для вашего положения.”
- “Я хочу быть с человеком, который почитает меня.”
Корбейль покачал головой. - “Тебе нужен мужчина, которого можно обвести вокруг пальца. Но вы найдете во мне более достойного противника, чем Мовьер. Если мне суждено погибнуть, я возьму тебя с собой. Вы поедете со мной в Форт-Ройял.”
- Генерал-губернатор запретит это, - ответила она.
- Генерал-губернатор отбыл по делам в Монреаль. К тому времени, как он вернется, мы с тобой уже будем счастливо жить в наших апартаментах в Форт-Ройяле. Летом это зловонное, засиженное мухами болото, но это не должно вас беспокоить. Это место, где должно быть такое существо, как ты.”
Она даже не вздрогнула. Даже ненавидя ее, он не мог не восхищаться ее самообладанием.
- С Берчени покончено, - сказал он ей. - “Я написал королю о том, как его коррупция и алчность угрожают нашей кампании. Ты хочешь поехать в Париж? Когда я разгромлю англичан, я вернусь во Францию героем. - Он убрал прядь волос с ее щеки. - “Когда король примет меня в Версале, ты будешь сопровождать меня. А если ты хотя бы улыбнешься другому мужчине...”
- Ну и что же?- она бросила ему вызов. - Ты ударишь меня еще раз - храбрый генерал Корбейль, который воюет с женщинами?”
- “Я запру тебя в монастыре на всю оставшуюся жизнь.”
Он открыл ее сундук и вытащил на пол груду одежды. - Пойдем, дорогая жена. Мы должны подготовиться к нашему путешествию.”
Она послушно позвала служанок, чтобы те начали складывать ее одежду. Она знала, когда нужно уступить.
- “Но кто же тебя там ждет? - прошептала она себе под нос.
***
Пятнистый солнечный свет окрашивал лесную подстилку. Майский воздух был шумен от щебета птиц и жужжания насекомых. В верхушках деревьев стучали ветки там, где дятел преследовал свою пару. Внизу трое мужчин, крадущихся между деревьями, едва шевелили листья. Они были покрыты землей и сломанными ветками. Их бороды напоминали птичьи гнезда, а лица были заляпаны грязью. Медная обшивка их винтовок была выжжена до черноты, так что она не блестела на свету. Они двигались низко пригнувшись, делая медленные, преувеличенные шаги.
Они пересекли узкий ручей, стараясь не дать своему пороху намокнуть.
- “Вы можете остановиться прямо здесь” - сказал голос позади них. - “Я наблюдал за вами последние десять минут.”
Трое мужчин встали и смущенно огляделись. Они ничего не видели. Тео спрыгнул с ветки, на которой только что сидел. Он был одет в зеленую, как мох, куртку рейнджера и коричневые бриджи, которые сливались со стволом дерева. Он легко приземлился на ноги и направился к ним. - Надеюсь, вы были более осторожны с французами.”
Командир патруля отдал честь. - “Мы закончили нашу разведку незаметно. - Ничего особенного, капитан Кортни.”
Тео кивнул: Его новое звание было новинкой, которая еще не успела исчезнуть. Каждый раз, когда он это слышал, ему приходилось подавлять желание распухнуть от гордости. Он серьезно относился к своему статусу. Он отвечал за благополучие двухсот человек, большинство из которых были новобранцами, и чувствовал тяжесть их жизней так же остро, как и свою собственную. - “Вы вернулись тем же путем, каким пришли, - предостерег он их. - Сегодня я ждал вас. В другой день вам может не повезти.”
Мужчины сокрушенно кивнули. Они были сырыми и должны были многому научиться. Тео не принимал никаких оправданий. Он возлагал такие же высокие надежды на всех своих людей, от самого сурового ветерана до самого молодого новичка, но они не жалели об этом. Они знали, что это потому, что он заботился о них. За его спиной и у костров рассказы о его подвигах становились такими громкими, что Тео покраснел бы, если бы услышал их.
- “Возвращайтесь в лагерь и приведите себя в порядок, - сказал он им.
Они снова отдали честь и поспешили прочь. Тео задержался, прислонившись к дереву и сдирая кору с ветки. Эти урванные мгновения одиночества действовали как тонизирующее средство.
- “Ты можешь выйти, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Моисей поднялся с клочка сассафраса. Он выглядел обиженным. - “А ты знал, что я там был?”
- Нет” - признался Тео. - “Но я знал, что ты должен быть где-то рядом. Как они это сделали?”
- “Не настолько хорошо, чтобы знать, что я следил за ними.”
- “Кто-нибудь следил за тобой?”
Моисей оскалил зубы в улыбке. - “Если бы кто-нибудь осмелился, я бы принес тебе его скальп.”
- “Мы потеряем людей, если не будем осторожны” - раздраженно сказал Тео. - Французы знают эту местность лучше нас, и у них много союзников. И что же ты нашел?”
- “Как они тебе и сказали. Здесь нет никакого выхода.”
Тео выругался. Армия прошла вверх по озеру месяц назад. Это был кропотливый прогресс - пятнадцать тысяч человек пытались прорубить дорогу через непроходимый лес. Они остановились еще до того, как французы установили свою оборону. На левом фланге у них было озеро, на правом - непроходимые вершины утесов. Они были такими крутыми, что Тео до сих пор не знал, установлены ли на них пушки. Но он знал, что у французов там есть люди, потому что видел дым от их костров.
Единственный путь к форту лежал между озером и холмами. Британцы столкнулись с лабиринтом самых коварных и садистских средств защиты, которые когда-либо изобретали военные инженеры. Французы затопили землю, повалили деревья, вырыли траншеи и воздвигли всевозможные препятствия, так что лес стал настоящим кошмаром для прохождения. Рейнджеры были единственными людьми, которые осмелились войти туда - и даже они не могли найти безопасный путь.
- “Мы не продержимся долго, если не сможем преодолеть препятствия, - предсказал Тео. - Первые случаи лихорадки уже начались. Наши линии снабжения очень длинны, и мы будем ужасно уязвимы, если французы приведут подкрепление. Мы не можем позволить себе переждать их.”
Он не признавал, что это было что-то более личное. Он не мог позволить себе ждать. Последняя ночь с Абигейл была самой тяжелой из всех. Она плакала и била его кулаками в грудь, а ребенок спал в своей кроватке, ничего не подозревая. В конце концов она смирилась с тем, что Тео должен уйти. - “Но я не буду ждать тебя вечно” - предупредила она. - “Мне нужен муж, который думает о своих детях, а не о призраке мертвой женщины.”
Он не был уверен, имеет ли она в виду Констанцию или Мгесо. Он никогда не рассказывал ей о своем сне, но ему было интересно, догадалась ли она. Эта мысль была словно кусок льда в его сердце. Каждое утро он просыпался с вопросом - правильно ли я выбрал?
Моисей посмотрел на него, как обычно читая его мысли. - “А что говорят твои предки?”
Тео рассмеялся - “Они говорят, что я ничего не найду, если пошлю других людей выполнять мою работу. Я сам проведу разведку местности.”
- Французы ненавидят рейнджеров больше всех остальных, - напомнил ему Моисей. - “Если они поймают тебя, это будет медленная и жестокая смерть.”
“Тогда тебе тоже лучше пойти, чтобы убедиться, что они нас не найдут.”
•••
В тот же вечер двое мужчин ускользнули из британского лагеря. Судя по всему, это были абенаки, одетые и раскрашенные для войны. Если бы их заметили часовые, они наверняка были бы расстреляны на месте.
Но их никто не видел.
Тео побрил голову и покрасил ее в красный цвет. Он вставил кольца в уши, с трудом открывая зажившие дырки, и воткнул в нос перо дикобраза. Он был обнажен по пояс, вплоть до лосин и мокасин из оленьей кожи. Он ничего не сказал своим товарищам, потому что не хотел, чтобы его люди видели его таким. Они знали, что он год жил как абенаки - это было частью его легенды - но это все еще была армия. Нельзя было допустить, чтобы люди подумали, будто их капитан стал туземцем.
- “Как мы найдем дорогу?- Спросил Тео.
- “Когда вы ищете яйца, как вы находите гнездо? - ответил Моисей. - Вы следите за птицей.”
Он повел Тео в лес, бесшумно порхая между деревьями, как мотылек. Луна уже вышла, хотя сквозь полог леса пробивалось мало света. Но Моисей, казалось, мог видеть в темноте. - Он остановился. Он почувствовал дрожь в земле, вибрацию часового, топающего ногами, чтобы заставить кровь двигаться. Он последовал за ним туда, где из-за куста можно было разглядеть двух французских солдат, стоявших за деревянным частоколом.
Тео взглянул на Моисея и изобразил, что перерезает ему горло. Моисей отрицательно покачал головой. Они ждали, слушая, как солдаты сплетничают и ворчат. Вскоре в лесу появился свет. Появилась вторая пара солдат с фонарем в руках.