Восторг, витавший в воздухе мгновение назад, испаряется. Девочка продолжает таращиться на меня.
– В моих снах ты… ты… – И падает в обморок.
Нора кидается к ней, придерживая голову девочки над полом.
– Ада!
Ада.
– Что с ней случилось? – спрашиваю я, склоняясь над ребенком.
Меня охватывает паника от безуспешных попыток вспомнить, где я ее видела раньше. Нора хлопает Аду по щекам, а из другого конца коридора кто-то кричит мое имя. Оборачиваюсь и вижу спешащего к нам Александра.
– О чем вы только думали, спустившись в третий класс? – Он смеряет меня обвиняющим взглядом. – Вам здесь не место.
– Я… я…
Он переводит внимание на Молли:
– Твоих рук дело?
– Прошу прощения, сэр.
Служанка выглядит испуганной. Я встаю между ними.
– Это была моя идея, не ее. – Вызывающе поднимаю подбородок. – Если вы так хотите знать причину, по которой я здесь, тогда вот: я случайно порвала любимое платье с кружевом. Вам, скорее всего, неведомо, что кружево невероятно сложно починить, мало кто на это способен. Я хотела надеть его на ужин сегодня вечером, а Молли сказала, что в третьем классе у нее есть знакомая мастерица, которая может помочь. Поэтому я настояла, чтобы мы срочно спустились сюда, хотя Молли умоляла не идти.
У меня такое чувство, что я сейчас выгляжу как наседка, защищающая цыплят, хотя речь идет всего лишь о платье. Выражение его лица смягчается.
– Ох, что же, я-то думал… Но вам действительно лучше никогда не спускаться сюда.
– Мисс, я починить его, если вы оставите платье у охранника. Но сначала мне нужно отнести девочку к ее маме, – раздается снизу голос Норы, она все еще сидит, склонившись над Адой.
Я выдыхаю.
– Спасибо. Я пошлю кого-нибудь с платьем. Скажите Аде, когда она очнется, что я ей желаю скорее поправиться.
Концентрируюсь на девочке. Ада, откуда я тебя знаю?
– Позвольте проводить вас на верхнюю палубу, Саманта? – спрашивает Александр.
Я киваю и принимаю предложенную руку.
– Вам повезло, что вас обнаружил я, а не ваш дядя.
Да чтоб его… Дядя. Надеюсь, Александр не выдаст меня.
Глава 26Может это к лучшему?
Раздается громкий стук.
– Девочки, завтрак готов. – Папа слегка приоткрывает дверь. – Так и весь день проспать можно.
Сажусь в кровати и потираю глаза:
– А сколько уже?
– Одиннадцать.
– М-м-м, пахнет великолепно, мистер Эм, – говорит Элис охрипшим после сна голосом, приподнимаясь на локте.
– Спускайтесь, как будете готовы.
Я слезаю с кровати, вытаскивая из-под развалившегося Брума ноги и впихивая их в тапочки. Воспоминания о не-сне лавиной обрушиваются на меня, едва не сбивая с ног.
– Девчонки? Я…
Сюзанна, одетая в зеленую ночную рубашку до пят, тоже спрыгивает с кровати. Сейчас ее волнистые золотисто-каштановые волосы в беспорядке обрамляют лицо.
– Снова «Титаник»?
– Ага.
– Уже третья ночь подряд, – волнуется Сюзанна.
– Да знаю, – нервно огрызаюсь я. – Не понимаю, как… но там была Ада. Помните девочку-духа? Она узнала меня и так переволновалась, что упала в обморок. Правда, до этого успела сказать, что она видит меня во сне…
Элис выставляет перед собой руку:
– Так, погоди. Получается, сегодня ты встретила девочку-духа, которая думает, что это она видит тебя во сне, когда приходит в Салем?
– Я так и сказала. Девочка – пассажир корабля, все знают ее, разговаривают с ней. Как такое возможно?
Мэри бледнеет:
– Та-а-ак, это слишком стремно.
– Вся дикость в том, что, кроме тебя, ее в Салеме никто не видит, а тебя на «Титанике» видят все, – морщится Сюзанна.
Элис откидывается на кровать:
– Все так, но девочка-то мертва. Так что мы не можем увидеть ее здесь.
– Меня пугает то, что люди на «Титанике» видят Сэм и общаются с ней.
Мы смотрим на Сюзанну.
– Ты хочешь сказать, – я подхожу ближе, – что вторая я тоже умерла и потому могу общаться с другими пассажирами, которых тоже нет в живых?
– А что, у кого-то есть теория получше?
Пару секунд мы молчим.
– Умоляю, скажите, что Сэм не пойдет ко дну с кучей мертвецов! Меня от одной мысли трясет, – чуть не плачет Мэри.
– Я попадаю не на тонущий «Титаник», – успокаиваю ее я. – Там все так ярко и красиво… – внезапно запинаюсь: – Странно, я с чего-то решила убедить вас, что там просто райское место. Мне же абсолютно ничего не нравится на том корабле.
Элис окидывает меня взглядом:
– Это странно, но скажи, когда этот «инстинкт» снова проявится. Нельзя, чтобы в твою реальную жизнь проникло это наваждение.
Я содрогаюсь.
– Хорошо.
– Слушай, если в твоей версии «Титаника» нет никакого крушения, тогда может, Сюзанна права? Вдруг ты попадаешь на какую-то странную копию корабля? – предполагает Мэри.
– Заколдованный корабль? – задумывается Сюзанна.
Откидываю волосы со лба.
– Помните, что я говорила вчера про разделившееся сознание? Так вот, сегодня моя личность с «Титаника» уже победила. Пока я не встретила Аду, все было отлично. С каждым разом я все сильнее вживаюсь в другую реальность, я там на своем месте.
Сюзанна обеспокоенно прерывает меня:
– Возможно, заклинание, переданное с платьем, не рассеялось, а ты до сих пор под его чарами? Тогда понятно твое невольное желание рассказать нам, как хорошо на корабле.
– Хочется сказать: «Нет, что за бред, я бы почувствовала», но теперь сама не знаю, чему верить.
– Ты что-нибудь еще видела: странные вещи, например, или подозрительных людей? – спрашивает Элис.
– Никого необычного, кроме Ады. – Бросаю взгляд на дверь, которую отец оставил приоткрытой. – Идем завтракать, пока папа снова не пришел за нами, – говорю я, и мы гуськом идем к лестнице.
Спускаемся в столовую, которая словно сошла со страниц «Гордости и предубеждения». Стены, обшитые темным деревом, длинный стол, за которым спокойно можно рассадить десять человек, и медная люстра с лампочками, похожими на горящие свечи. За столом сидит Джексон. Я задерживаю на нем взгляд чуть дольше, чем следует. Обычно по выходным мы не завтракаем с Мэривезерами. Ладно бы пришла миссис Мэривезер, но Джексон? Я была уверена, что он не посмеет явиться к нам. Ладони внезапно потеют. «Почему ты во всем видишь плохое, Сэм? А вдруг он пришел, чтобы помириться?»
Мэри заходит в столовую следом за мной, окидывает взглядом стол, накрытый тарелками с дымящейся едой, и застывает. Элис врезается ей в спину.
– Подруга, ты хоть предупреждай, когда так тормозишь! – Она обходит Мэри и выдвигает стул. – Вид впечатляющий. Вы каждый день так завтракаете?
– Чаще всего, – отвечает Джексон.
Я сажусь рядом с Сюзанной. Из двери, разделяющей кухню и столовую, выходят папа с миссис Мэривезер, в руках у них большой кофейник, кувшинчик с горячим шоколадом с тающими в нем зефирками и свежевыжатый апельсиновый сок.
– О, какая прелесть! Девочки, вы спустились вовремя. Мы только что достали из духовки пирог с ревенем и клубникой, – воркует миссис Мэривезер, разнося напитки.
– Завтрак запредельный! – восклицает Сюзанна, перекладывая на тарелку вафлю.
Миссис Мэривезер наливает мне кофе.
– Когда я узнала, что вы, девочки, останетесь с ночевкой, то поняла, что мы просто обязаны вместе позавтракать, о чем мгновенно сообщила Чарли.
– Так и было, – соглашается папа, улыбаясь миссис Мэривезер. – Она не оставила мне выбора.
Я мельком гляжу на Джексона. Он положил себе яичницу, пирог, парочку папиных картофельных оладий и выглядит совершенно расслабленным. Элис делает глоток горячего шоколада.
– Кайф какой! – она смотрит на свою кружку с благоговением.
На лице миссис Мэривезер сияет улыбка. Мало кто любит кормить гостей так, как это обожает делать миссис Мэривезер.
– Не знаю, рассказывала ли вам Сэм, но у меня огромный сад. Там множество ингредиентов для… ох, для всего, – подмигивает она нам.
Вот жесть, зачем она так? Я думала, что сама решу, когда будет удобно говорить о зелье и прочем.
– Мам, – ворчит Джексон.
– Я всего лишь хотела сказать, что буду рада видеть вас, когда угодно, – не обращает внимания на сына миссис Мэривезер.
Папины глаза настороженно сузились. Если отца так задело ее радушное приглашение, как он отнесется к тому, что я должна ему сообщить?
– Я обязательно приду! – заявляет Мэри с полным ртом пирога. – Вы такая крутая.
– Мам, мне после завтрака нужно идти. Мы с Ники встречаемся на пристани, – влезает в разговор Джексон, делая большой глоток апельсинового сока.
Наследницы смотрят на меня, я – на Джексона. Сколько времени эта парочка проводит вместе?
– Конечно, иди. К ужину будь дома.
Элис подозрительно изгибает бровь:
– Тусуешься с Ники?
– Ага, последнее время мы почти все время вместе, – Джексон улыбается, словно счастливый щенок.
Папа рассматривает нас так пристально, словно решает кроссворд.
– Почему? – спрашивает Элис, а я пытаюсь незаметно пнуть ее под столом.
– Ай! – пищит Мэри.
Промазала.
– Извини.
– Она мне нравится, – отвечает Джексон так, словно мы каждый день обсуждаем своих парней и девчонок при родителях.
– Правда? Я думала, тебе нравится Сэм, – без паузы продолжает Элис.
В ее голосе слышно осуждение.
– Элис! – Я едва не давлюсь своим кофе. – Мы же друзья.
Джексон смотрит на меня.
– Сэм тащится от какого-то мертвого чувака, – небрежно заявляет он. – А Ники мне вполне подходит.
Я подскакиваю так быстро, что стул, отъезжая, царапает ножками пол.
– Что ты несешь?
Как он может озвучивать такое после нашего разговора о моем желании огородить отца от всего? Ловлю сочувственные взгляды Сюзанны и Мэри. Элис в бешенстве.
Я даже не знаю, почему до сих пор стою.
– Ничего, – пожимает плечами Джексон. – Просто отвечаю на вопрос Элис. Я не виноват, что тебе не нравится правда.