– Все хорошо. Спасибо за беспокойство.
– Кроме того, пора решать, что делать с экзаменами, пропущенными вами в прошлом семестре. Полагаю, их можно заменить докладом. Я буду в школе до вечера.
Элис не верит в совпадения. Кажется, теперь я тоже.
– Сегодня не получится.
Мистер Уордуэлл хмурится.
– Значит, завтра, – категорично говорит он и уходит прочь.
Тру глаза ладонями, проталкиваясь к дверям кафетерия, и сразу устремляюсь к столику Наследниц. Блэр с подружками перешептываются, когда я прохожу мимо. Похоже, будто она хочет мне что-то сказать, но кидает взгляд на Мэтта и возвращается к прерванному разговору. Уверена, Ники не теряла времени даром и уже всем растрепала, как я приставала к Джексону, умоляя показать браслет. Я присаживаюсь за стол лицом к окну.
– Мне так жаль миссис Эм. Сегодня утром я целый час убеждала ее, что сажать Джексона под домашний арест – худшая идея, это только разозлит его, – рассказывает Элис.
Мэри щурится, оглядывая кафетерий.
– И мы не можем ничего поделать с тем, что наша школа – идеальный рассадник для сплетен.
– Ага, было бы мило, если бы все наконец-то заткнулись, – говорит Элис достаточно громко, чтобы слышали за соседними столиками.
Несколько пялившихся на нас ребят мгновенно делают вид, что увлечены обедом. Я достаю из кармана листок бумаги.
– Так, сегодня на истории выдалось немного свободного времени, и я снова проглядывала карточки пассажиров третьего класса в поисках Молли Маллин. На борту не было ни одного пассажира с похожей фамилией. Так что я начала искать девушек по имени Молли. Никаких результатов. Зато есть много пассажирок с именем Мэри.
Глаза Сюзанны загораются:
– Это прозвище! У меня была двоюродная бабушка Молли, которую на самом деле звали Мэри. Я об этом даже не подумала.
Девочки дружно наклоняются ко мне.
– Дело вот в чем: я отыскала неких Дениса и Мэри Леннон, севших на корабль в Куинстауне, – говорю я. – Сначала я посчитала, что это брат и сестра, судя по тому, как они были записаны в бортовых журналах. Но затем я начала шерстить всех Мэри, попавших на борт корабля, и нашла статью из газеты, где рассказывалось, что настоящая фамилия этой Мэри была Маллин. Они с Денисом тайком сбежали в Америку, чтобы пожениться.
– Офиге-еть! Так брат с сестрой были всего лишь прикрытием? – прерывает меня Мэри.
– Точно. Их преследовал брат Молли, у него с собой был пистолет. Ее семья не одобряла отношения дочери с Денисом, простым барменом, работающим у них. Они считали, что это неподходящая партия для нее. Но брат опоздал и добрался до порта уже после отплытия «Титаника», так что парочке удалось сбежать.
– Они выжили? – спрашивает Сюзанна.
Я вспоминаю, как Молли, смеясь, рассказывала о своей семье. Вздыхаю и качаю головой.
– Почему мы пропустили такую историю? – изумляется Мэри. – Так трагично и романтично.
– Память о многих канула вместе с кораблем, – говорю я. – Как на корабле не хватило спасательных шлюпок, так и после катастрофы не хватило историков, способных написать обо всех.
– Так, я решила. На Весенний бал приду в образе Молли Маллин, – заявляет Мэри, вызывая у меня улыбку.
Элис покусывает ноготь на большом пальце:
– Каким образом пассажирка из третьего класса стала горничной в первом?
– И почему Генри и Майра считают, что я путешествовала с ними по Европе и Азии, хотя это не так? – спрашиваю я.
– Кто-то намеренно переписывает историю, – решает Элис.
– И удерживает «Титаник» в безвременье за день до крушения, – добавляет Сюзанна.
– Тринадцатое апреля, – протягиваю я, вспоминая ответы Ады и Молли.
– А сегодня – двенадцатое, – замечает Мэри, и мы поворачиваемся к ней. – Вы же не думаете, что завтра, когда наше время сравняется, что-то произойдет, правда?
Мы молчим, но, судя по выражениям лиц девочек, они думают о предупреждении Редд.
– Уордуэлл только что просил меня зайти к нему, – вспоминаю я.
– Элайджа нашел у него что-нибудь? – спрашивает Сюзанна.
– Кучу информации о «Титанике», так много, что жизни не хватит все проверить. Но ничего магического, – отвечаю я. – Так что фактически у нас нет зацепок насчет того, замешан ли он во всем этом.
Глава 40Это тебя доконает
Я смотрю на дом миссис Мэривезер из окна. Свет в ее доме не горит, а недавно Элис написала в чат, что миссис Мэривезер снова предложила ей остаться у них. Сажусь на кровать и сразу же снова встаю.
Телефон показывает 23:08. Я делаю круг по комнате и собираю волосы в пучок на макушке. Мы ни на шаг не приблизились к разгадке, кто собирает души пассажиров «Титаника», завтра тринадцатое апреля, Джексон все еще находится под действием приворота, миссис Мэривезер своим измученным видом может потягаться со мной, а папа готовится переезжать. Делаю еще один круг.
В комнате появляется Элайджа с кружкой в руке, вынуждая меня остановиться.
– Чай из страстоцвета с медом, – объявляет он, протягивая мне кружку. – Тебе нужно отдохнуть.
Я с сомнением смотрю на напиток.
– Зачем мне это?
– Даже в мое время страстоцвет использовали, чтобы успокоить нервы. Ты уже час меряешь шагами комнату, – мягко говорит он.
Почему-то кажется, сейчас ничто не поможет успокоить мои нервы. А забота Элайджи лишь подливает масла в огонь.
– То, что ты мне помогаешь и мы снова проводим время вместе, не означает, что каким-то чудом все стало нормально.
– Совсем наоборот, – соглашается Элайджа. – Единственная причина, почему я здесь, заключается в том, что все абсолютно ненормально. Но это не значит, что ты совсем не должна спать, иначе это тебя доконает.
– Ты знаешь, о чем я, Элайджа.
Кажется, он собирается ответить, но в какой-то момент передумывает.
– Держи чай.
– Есть новости?
Я выхватываю кружку из его руки и дую на горячий напиток.
– Начал обыскивать дом Блэр. Ничего такого, о чем бы мы не знали. Либо они очень аккуратны и не оставляют следов, либо мы упускаем что-то важное.
Отпиваю чай.
– Я тоже не могу придумать логичную причину, по которой Ники или Блэр начали бы похищать души пассажиров «Титаника». Уордуэлл мог бы собирать духов ради исторической ценности события, но этот мотив тоже сомнителен.
– Только если он поддается логике, – замечает Элайджа.
– В смысле? А как иначе? Личные мотивы? Эмоциональные?
– Вполне возможно.
Я поднимаю взгляд от чая.
– Действительно, а что, если он действует по личным причинам? Что, если мы смотрим на ситуацию не под тем углом?
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Элайджа.
– Возможно, Коллекционер затаил злобу, из-за обиды, которая напрямую связана с «Титаником».
Элайджа раздумывает над моими словами:
– Несомненно, крушение «Титаника» для многих стало финансовым и даже личностным крахом. Не исключено, что мотивы Коллекционера могут быть связаны с этим. Проблема лишь в том, что в катастрофе погибло примерно полторы тысячи человек, о большей части которых ничего не известно, не говоря уже об отдаленных родственниках каждого пассажира, которых сейчас может быть несколько сотен тысяч.
– Знаю. Но прикинь… Редд сказала, что Коллекционер умер еще когда она была маленькой, а чайные листья показали, что он вернулся. Может, нужно использовать этот факт, как отправную точку, посмотреть в архиве записи тех лет, когда Редд была ребенком, и поискать кого-нибудь, связанного с «Титаником»?
– Умно. Тогда завтра я собираюсь посетить мэрию.
– Нам стоит проверить все сегодня, – возражаю я.
– Нам?
– Я тоже пойду.
– Считаешь, это разумно? – Элайджа выгибает бровь.
– Нет. Но вдруг Мэри права и завтрашняя дата чем-то значима? Или еще хуже, вдруг предсказание Редд верно? Нельзя медлить.
Я засовываю ноги в ботинки и хватаю со стула толстовку.
Обходными путями мы с Элайджей идем к зданию мэрии. Я натягиваю капюшон на голову, максимально закрывая лицо. Элайджа сворачивает в темный переулок рядом с большим кирпичным зданием, следую за ним. Город тревожно тих, так что даже от малейшего звука меня бросает в дрожь. Элайджа останавливается перед боковой дверью и просовывает руку сквозь дерево. Слышится щелчок, дверь открывается. Захожу в темный коридор. Внутри пахнет ветхой бумагой и лаком для дерева.
– Жди здесь, – требует дух.
– Элайджа… – начинаю я, но он уже исчезает.
Я оглядываюсь по сторонам, хотя вокруг темно, хоть глаз выколи. По телу пробегает дрожь.
Элайджа вновь появляется в воздухе с двумя зажженными свечами в маленьких подсвечниках. Я отшатываюсь и одариваю его сердитым взглядом. Дух передает свечу, а я замечаю задорные искорки в его глазах.
– Света от них достаточно, чтобы можно было читать, зато снаружи нас не заметят. И да, лучше не подходить к окнам.
Элайджа ведет меня в комнату, заставленную стеллажами с папками и коробками. Кроме этого, здесь три круглых столика со стульями, на каждом стоит компьютер.
– Настоящая мини-библиотека, – охаю я.
– Именно. – Элайджа подходит к ближайшей полке и поднимает свечу выше. – Здесь собраны документы и местные газеты за последнюю сотню лет.
Буквально через минуту он достает стопку газетных подшивок и водружает эту кипу на стол. В свете свечей мы садимся друг напротив друга, и я вспоминаю осенние ночи, когда мы вместе с ним занимались изучением документов.
– Сначала поищем статьи в газетах времен детства Редд, которые выходили в месяц годовщины крушения «Титаника», – предлагает Элайджа. – Каждый год выходила хотя бы одна статья, комментирующая катастрофу. Если в Салеме в те годы жил человек, переживший крушение «Титаника», или кто-то из родственников выживших, то они наверняка давали интервью.
– Хм, умно с твоей стороны! – восклицаю я.
– Почему ты говоришь таким тоном, словно это сюрприз для тебя? – спрашивает дух.
– Может, потому что я удивлена?