Телефон в руке вибрирует.
Папа: «Где ты?»
Я: «С девочками».
Папа: «Быстро домой».
Удивленно смотрю на телефон. Должно быть, что-то случилось. Папа никогда не пишет в таком тоне.
Глава 43Нас обеих
Я выскакиваю из джипа и со всех ног несусь к дому, девчонки не отстают. Распахиваю дверь. – Пап!
Он стоит в прихожей.
– Тебе пора паковать вещи, – бросает он.
– Что, ты для этого звал меня домой?
– Мы уезжаем на рассвете. Собери самое необходимое, что может понадобиться в первую пару дней, остальное нам привезут позже.
Судя по тону, папа убийственно серьезен. Он смотрит на Наследниц.
– Сожалею, но вас, девочки, я попрошу уйти. Мне нужно поговорить с дочерью.
– Но… – начинает Элис.
– Я настаиваю, – говорит папа.
Девчонки неохотно выходят на улицу.
– Пап, что стряслось? Ты меня пугаешь.
Он ждет, когда дверь закроется.
– Во-первых, мне позвонил твой учитель, мистер Уордуэлл, и сказал, что волнуется за тебя. Что сегодня, когда вы беседовали в его классе, ты вела себя неадекватно, и что ты выглядишь так, словно последнюю неделю совсем не спала. Во-вторых, приходил Джексон и рассказал странные истории о тебе и девочках. Он предупредил, что они замышляют что-то плохое. В-третьих, Мэй начала уверять меня, что ее сын не в себе, потому что его заколдовали. – Отец ненадолго замолкает. – Насколько я могу судить по твоей реакции, тебе все это известно.
– Пап…
– Нет, Сэм. Ты знаешь о моих страхах и отношению к Салему. Не знаю, права ли Мэй насчет Джексона или нет, но, если так, я не собираюсь рисковать. Если кто-то в школе использует магию против Джексона, то тебе небезопасно здесь оставаться. Я предложил Мэй уехать с нами.
Глубоко дышу, пытаясь не паниковать. Я не могу сейчас уехать из Салема. Просто не могу.
– Она согласилась?
– Пока нет, – отвечает он. – Но она ждет в бальном зале, я попытаюсь ее убедить. А тебе пора собираться. Мы выезжаем утром сразу после завтрака.
– В бальном зале? Почему не на кухне или в гостиной? – спрашиваю я, заглядывая в коридор.
Они ругались и не хотят, чтобы я слышала?
– Пакуй вещи, Сэм, – требует папа, указывая в сторону моей комнаты.
Я прохожу мимо него и взбегаю по лестнице. С отцом невозможно препираться, когда он в таком настроении. Если попробую надавить, он просто затолкает меня в машину и увезет в Нью-Йорк прямо сейчас. А это точно не поможет решить ситуацию с «Титаником». Нет, папа не просто заставит меня сию минуту уехать из города, он подожжет дом, лишь бы удостовериться, что здесь больше не осталось ни единой магической вещи, которая может попасть мне в руки.
Закрываю дверь спальни.
– Элайджа?
В моем голосе страх.
Дух тут же появляется.
– Я пришла… – начинаю я.
– Я видел.
– Мой папа…
– Я слышал.
– Нужно исправить все – или решить, не важно – сегодня ночью, иначе я ни за что не смогу убедить его остаться. – Я швыряю завернутую в салфетки бальную книжку на кровать. – Что ты можешь сказать об этой вещи?
Его взгляд становится тревожным, а в позе чувствуется напряжение.
– Она напоминает предметы, которые тебе присылали, выглядит как совпадение, но сомневаюсь в этом. Если она как-то связана с Майрой и Генри, на это нет ни единого намека. Мы их изучили до мозга костей.
– Может, это совсем не загадка, а прямой намек на школьные танцы? – я щелкаю суставами. – На книжке такое же изображение, как на лотерейных билетах, которые приносила Блэр.
– Я проверял дома Ники и Блэр, – спорит он.
– А комнату, где собирается танцевальный комитет? Может, там что-то есть? – предлагаю я.
– Возможно. Или в зале, где будут проводиться танцы? Я пойду.
В окно стучат, и я оборачиваюсь. Элайджа уже стоит у самого стекла. Он переместился, чтобы так быстро оказаться в другом краю комнаты. Сквозь тюль я вижу Мэри, Элис и Сюзанну. Элайджа отпирает окно и впускает их внутрь.
– Господи, вы меня чуть до инфаркта не довели, – шепчу я, когда девчонки забираются в комнату.
– Нас обеих, – уверяет Элис. – Эти чокнутые заставили меня забраться по решетке. Незабываемый опыт, который никогда больше не повторится, я надеюсь.
– Пришлось уговаривать тебя целых десять минут, а залезли мы сюда всего за две, – фыркает Мэри.
– Пойду проверю все в школе, – говорит Элайджа, исчезая.
– Эй, вы двое, нам некогда спорить, – одергивает девочек Сюзанна. – Сэм утром уезжает.
На секунду в комнате воцаряется мертвая тишина. Слегка покашливаю.
– Я только что разговаривала с Элайджей, и мы решили, что бальная книжка может быть связана с Весенним балом или с танцевальным комитетом. Элайджа отправился проверить кабинет, в котором они собираются.
– Нормальный вариант, – соглашается Элис.
– Нужно хорошенько все обсудить – я имею в виду связь последнего предмета и Весеннего бала – и проверить, есть ли у нас идеи для других значений книжки, – говорит Сюзанна.
Мы все смотрим на нее.
– Ита-а-ак, самое главное для танцев – партнер, – заявляет Мэри.
– Смотрите, кто заговорил, – фыркает Элис.
Сюзанна награждает ее суровым взглядом.
Начинаю шагать по комнате.
– Меня приглашал Джексон. Теперь его приворожили, и виной всему браслет, проданный танцевальным комитетом. Связь есть. Что дальше?
– Нужен подходящий наряд, – говорит Сюзанна, и мы дружно смотрим на коробку, в которой доставили изумрудное платье, так, словно она внезапно может ожить.
– Мы считали, что платье связано исключительно с Майрой, – протягивает Элис. – Что, если мы ошиблись?
Я потираю лоб.
– Музыка? Чтобы танцевать, нужна музыка, – говорю я. – Но у нас не было музыки, чтобы…
Я замираю.
– Что? – торопит меня Мэри. – Ты что-то вспомнила, да?
– Не представляю, почему не подумала об этом раньше, – бормочу я. – Когда вы пришли ко мне в первый раз… Мэри, в бальном зале ты включила на граммофоне старинную пластинку. Играла музыка, мы говорили о фотографиях, которые сделаем здесь перед танцами. – Мой голос звучит быстро и нервно. – А потом я вышла из зала, потому что… Чтоб меня! В тот же день принесли платье!
– Так, о’кей. Смысл в этом есть. Значит, надо спуститься и проверить граммофон, – говорит Элис.
– Пока это невозможно. В бальном зале сейчас папа и миссис Мэривезер.
Сюзанна выглядит встревоженной:
– Что они там делают? Это надолго?
– Не знаю. Папа почти никогда там не бывает. Я даже подумала, что… – Голос срывается, я смотрю на Элис. – Сегодня папе звонил Уордуэлл. И Джексон приходил жаловаться на вас. А теперь по какой-то причине папа пошел в зал с граммофоном? Нет, таких совпадений не бывает.
Из комнаты я кидаюсь в сторону бального зала, девочки не отстают. Стоит нам оказаться на первом этаже, как раздается скрежет, а следом за ним – низкий гул оркестровой музыки. Сердце подпрыгивает, я срываюсь на бег. Мы на скорости влетаем в бальный зал и застываем как вкопанные. Граммофон включен, а папа и миссис Мэривезер танцуют медленный танец. Это выглядит настолько пугающе нереально, словно мертвое животное посреди пышно цветущего сада.
– Папа? – ужасаюсь я, подбегая к ним, но он не отвечает.
– Миссис Мэривезер? – одновременно со мной восклицает Сюзанна.
Тишина.
Я тяну папу за руку, пытаясь оттащить, но они танцуют, продолжая поворачиваться, медленно и методично, словно не видят меня и не слышат.
– Папа! – срывающимся голосом кричу я.
Элис хлопает прямо у них перед лицами, но все по-прежнему – нас словно не существует. Я вспоминаю про момент, когда впервые попала на «Титаник» и умудрилась забрать с собой ложку – тогда я одновременно была на корабле и не была.
Натягиваю рукава пониже, пряча под ними пальцы, снимаю со старого граммофона пластинку и ломаю ее о колено. Но ничего не меняется: даже без музыки они продолжают танцевать.
– Папочка, это Сэм. Умоляю, посмотри на меня.
Мой голос звучит на грани отчаяния.
– Девочки, смотрите сюда, – раздается голос Мэри из угла, в котором валяется сломанная пластинка.
– Элайджа! – зову я, подходя к ней.
Мы все собираемся вокруг Мэри. На пластинке виднеется название мелодии: «Ближе, Господь, к Тебе». Сердце на миг замирает.
– Саманта? – недоумевает Элайджа, переводя взгляд с пластинки на папу с миссис Мэривезер.
– Нам рассказывали об этой композиции на уроке истории, – начинает Сюзанна. – Это же…
– Та самая песня, которая играла на «Титанике», когда он тонул, – заканчиваю я фразу.
– Где конверт? Конверт от пластинки, – требует Элайджа.
Все так же спрятав руки в рукава, я открываю шкафчик и вышвыриваю все пластинки, рассыпая их по полу. Ворошу стопку и нахожу пустой конверт с названием «Ближе, Господь, к тебе». Переворачиваю его. Девочки склоняются ближе, чтобы прочитать текст на обороте.
Пусть я потерян, а в небе нет светил,
Покрыла тьма меня, камень сон заменил,
Сердцем даже во сне буду
Ближе к Тебе, Господь,
Ближе к Тебе, Господь.
– Кости… мое предсказание, – неверяще выдавливает Элис.
– Голоса, которые мы слышали во время заклинания, – добавляет Мэри.
– Нам нужна книга заклинаний и бальная книжка, – говорит Сюзанна, и Элайджа мгновенно исчезает.
Я поднимаю конверт и снова его переворачиваю. Внутри что-то шуршит.
– Стойте, тут что-то есть.
Приоткрываю конверт и вытряхиваю содержимое. На пол падает листок плотной бумаги. Элис нависает у меня над плечом, Элайджа вновь появляется в зале с книгой заклинаний и бальной книжкой и кладет их на пол неподалеку от нас. Я осторожно разворачиваю листок.
«Уважаемая мисс Саманта Мэзер!
Приглашаю вас посетить наш вечер! Будьте у часов на Главной лестнице не позднее, чем через час. Впишите ваше имя в бальную книжку, об остальном я позабочусь. Если у вас есть сомнения насчет важности моего приглашения, предлагаю посоветоваться с Редд, как обычно вы предпочитаете делать. Соблаговолите явиться в течение часа, иначе, боюсь, не только я буду разочарован».