Я заглядываю ей в глаза.
– Просто ответь, могу ли я тебе доверять.
– Конечно же, можете! – едва не кричит она.
– Хорошо. – Окидываю ее оценивающим взглядом. – Потому что мне нужна помощь. Ты знаешь этот корабль лучше меня, и знакома с пассажирами третьего класса.
Молли подозрительно щурится.
– Да, мисс, я знакома с пассажирами третьего класса. Но я никуда вас не поведу, пока не расскажете, что за опасность вам угрожает, – выпаливает она и сразу же прижимает ладони ко рту.
– Мэтт… Александр Джессеп хочет меня убить.
Молли, как рыба, открывает рот и снова закрывает. Несколько секунд она молчит.
– Ты мне не веришь, да?
– Я такого не говорила. – Она поджимает губы. – Я лишь считаю, что это звучит странно.
Как мне объяснить ей все, что происходит, когда совсем нет времени? Как убедить, что она не та, кем себя считает? Сердце разрывается от мысли, что Молли даже не помнит своего жениха, ради которого отправилась в это плавание, вместе с которым погибла. Я сжимаю пальцами виски.
– Хорошо. Так, мы давно знаем друг друга?
Она кивает.
– Я когда-нибудь врала тебе или сходила с ума без видимой причины?
Она сводит брови.
– Эм… нет.
– Хорошо. Значит, у тебя нет причин перестать мне верить, – говорю я. – Просто дай мне минутку подумать. И обещаю, я постараюсь все объяснить.
– Полагаю, минутка у нас есть. – Она скрещивает руки на груди.
Я потираю лоб. Думай, Сэм. Что ты упускаешь? Мэтт сказал, ему нельзя умирать, пока у заклинания не появится наследник. Означает ли это, что, если он умрет, заклинание развеется? Я прикусываю губу. Нет, вряд ли я смогу убить человека, даже того, который пытается убить меня. Шансы, что Наследницы или Элайджа смогут придумать, как разбудить меня, ничтожны, если у них до сих пор ничего не вышло. Конечно, есть надежда, что они сумеют вычислить виновника, но Мэтт даже не числился в списке подозреваемых.
Я начинаю ходить по комнате туда-сюда. Ладно, что еще говорил Мэтт? Он злился на меня несколько раз. Первый, когда я сказала, что «Титаник» затонул… Вообще, каждый раз, когда он злился, я вспоминала о крушении. Вдруг его раздражали не сомнения в реальности корабля? То есть он и не сомневается, что корабль – всего лишь чары. Вдруг на самом деле он боялся, как бы мои слова не подействовали на заклинание?
Резко останавливаюсь. «Что ты наделала?» – спросил он, когда подул холодный ветер. Он требовал перестать говорить так о корабле, если не хочу нырнуть в океан вниз головой. Поднимаю глаза на Молли.
– Ты заметила, что за несколько часов резко похолодало?
– Да. А что это значит?
– В предыдущие дни было так же холодно? Можешь вспомнить?
Она раздумывает над вопросом.
– Бывало только прохладней по вечерам. Но холодно никогда. Погода все дни стояла теплая.
– Что, если похолодание не случайно?
– Что, простите?
– Вдруг я смогла что-то изменить?
– Я вас не понимаю.
Что, если я смогу изменить это место еще сильней? Сможет ли это воздействовать на структуру заклинания? Возможно, даже разрушить его?
– Молли, нам нужно выйти на воздух, куда-нибудь в уединенное место. Я хочу кое-что тебе рассказать и проверить, вдруг… Хотя, постой… нет. Где моя тетя?
– В комнате отдыха.
– Прекрасно! – восклицаю я и хватаюсь за ручку двери. Останавливаюсь ненадолго. – Прежде чем мы выйдем, пообещай мне кое-что.
– Что?
– Обещай, что не позволишь никому на этом корабле, особенно Александру Джессепу, против воли увести меня куда угодно, пусть даже они будут говорить какие-то разумные вещи.
Ее глаза возмущенно расширяются:
– Что за чушь. Думаете, я и без этого позволила бы кому-то увести вас с собой?
– И еще: неважно, как глупо или безумно тебе придется действовать.
Она отмахивается от меня, словно я с каждой секундой болтаю все больше «глупостей».
Отлично.
Глава 47Следовать зову сердца
Изо всех сил тяну Молли вверх по лестнице и выскакиваю на палубу. На свежем воздухе, наслаждаясь вечером, прогуливаются одетые в пальто пассажиры. Я быстрым шагом иду к комнате отдыха.
В пяти метрах от двери останавливаюсь и беру Молли за руку.
– Молли, прошу, подумай о том, что случилось ночью четырнадцатого апреля 1912 года. В тот день произошло кое-что важное. И очень печальное.
– Четырнадцатого, мисс? – Она моргает.
– Ты помнишь?
Она хмурит брови.
– В ту ночь затонул «Титаник», – заявляю я.
– Мисс! Как вы можете говорить такие ужасные вещи?
Мне показалось, или температура упала еще на несколько градусов?
– Тебя зовут Молли Маллин. Ты из Ирландии. У твоей семьи есть магазинчик в Кларинбридже. Ты сама мне это рассказала.
Оглядываюсь по сторонам, выискивая Мэтта.
– Так и есть.
– Но ты уехала от них не для того, чтобы работать прислугой. Ты сбежала вместе с возлюбленным, он работал у вас барменом. Твои родители не одобряли ваших отношений, так что вы решили сбежать в Америку. За вами гнался твой брат. Но вы с женихом успели сесть на борт «Титаника». Вы назвались братом и сестрой. Денис и Мэри Леннон.
– Денис Леннон, – повторяет Молли. – Денис Леннон. – Что-то меняется в выражении ее лица. – Откуда мне знакомо это имя?
Молли дрожит. На этот раз температура действительно упала. Я беру девушку за руку и открываю дверь в комнату отдыха, опережая лакея из экипажа корабля. Он в недоумении корчит лицо.
– Мисс, почему я помню имя Денис Леннон?
Я замираю. Сколько времени она уже разлучена с ним, играет роль, придуманную Джессепами? Стараясь говорить мягче, я продолжаю:
– Подумай над моими словами о побеге. Помнишь его? Как поднялась на «Титаник»? Как корабль врезался в айсберг? Ты плыла третьим классом, Молли. Ты не служила горничной. – Я перевожу дыхание. – Вы с Денисом… умерли вместе.
Молли выглядит испуганной. Я знаю, что такое туман заклинания Мэтта, знаю, как сильно он путает мысли и как трудно сквозь него пробиться. Будь ты проклят, Мэтт. Нельзя так поступать с людьми.
В комнате отдыха у камина стоят Генри, Хаммад и мистер Стед. Вместе с ними тетушка и несколько дам. Они пьют, смеются и улыбаются. Зато Джессепов и след простыл.
– Саманта! – сияет тетя Майра, жестом призывая меня к ним присоединиться. Вся компания поворачивается к приближающейся мне. – Это кольцо! Генри, видишь кольцо? Расскажи нам все. До единой детали.
Опускаю взгляд на руку. Я уже и забыла об этом представлении с предложением руки и сердца. Вот зараза. Поворачиваюсь к дяде и стараюсь говорить как можно уверенней:
– Как вы себя чувствуете, дядя Гарри?
Он улыбается:
– Великолепно, дорогая племянница.
Все смотрят на меня, ожидая рассказа о предложении.
– Но помнится, у вас была лихорадка.
Слово застревает в горле, такое непривычное и старинное, я оглядываюсь.
– Что ж, я… я весьма неплохо. – Он хмурится.
– Помните, когда вы поженились? – спрашиваю я тетю. – После того как купили свой собственный дом рядом с Грамерси-парк. Помните, как заказали портрет, на котором вы вдвоем?
Тетя Майра отставляет бокал с шерри.
– Да, разумеется.
– А помните, как мы обсуждали эту картину на чердаке? На чердаке моего дома в Салеме?
Прошу, Майра. Вспомни.
– На чердаке, дорогая? – Она в замешательстве.
– Это было пару дней назад, – выпаливаю я. – Вы искали дядю Гарри.
– Звучит знакомо, – колеблется она. – Нет, пару дней назад этого не могло случиться. Мы были в Европе. Сомневаюсь, что улавливаю смысл твоего вопроса. Это как-то связано с твоей помолвкой?
– Я не помолвлена!
Получается слишком резко, все взгляды устремлены на меня.
– Просто она не хотела рассказывать эту историю, пока я не приду, – раздается из-за спины голос Мэтта.
Я застываю на месте. Мэтт встает рядом, широко и лучезарно улыбаясь. С ним Александр Джессеп Первый. Я еле заметно отхожу назад.
– Александр, вы хромаете, – замечает мистер Стед, и все мужчины с опаской осматривают его раненую ногу.
Мэтт поднимает руки.
– Я в порядке. – Он улыбается мне, но в глазах видна ярость, тлеющая в глубине. – Забавная вышла история, правда. Вы не поверите, насколько Саманта чувствительна. Когда я опустился на колено и попросил ее стать моей женой, она согласилась и потеряла сознание. Саманта с бокалом шерри в руках упала прямо на меня. Всего лишь небольшой порез, ничего страшного.
Все ахают.
– Конечно, я успел подхватить Саманту и не позволил ей упасть. Так что она не пострадала, и для меня это главное.
По компании проносится одобрительное бормотание.
– А когда очнулась и увидела у меня кровь, то разрыдалась.
Что он творит?
– Ничего подобного! – Я едва контролирую голос.
– Не стоит стыдиться собственных чувств, Саманта. Ведь они – лучшее, что есть в человеческой природе, – с теплом в голосе говорит миссис Браун.
Руки сами сжимаются в кулаки. Как он смеет мной манипулировать?
– Но о том, что было после, я вам точно не расскажу, – с сияющими глазами заявляет Мэтт. – Если Саманта смущается из-за обморока, то рассказа обо всем остальном она не вынесет.
Все ахают и согласно кивают, словно не происходит ничего странного.
– Но, боюсь, после всего, что случилось этим вечером, она до сих пор не может отойти от шока. Саманта сама не своя. Думаю, ей необходимо немного отдохнуть, – с фальшивым беспокойством говорит Мэтт. – Милые дамы и господа, не возражаете, если я украду ее у вас?
Собравшиеся смотрят на нас так, словно я бедная нервная барышня, а Мэтт – рыцарь на коне. Даже Молли внимательно меня изучает, будто слова Мэтта могут быть правдивы. Сердце стучит молотом изнутри. Ты наполнил мой мир «Титаником», Мэтт. Теперь смотри, как я использую твое заклятие против тебя.
Я поворачиваюсь к миссис Браун.
– Вы спрашивали, откуда мне столько о вас известно, даже назвали меня своей маленькой поклонницей. Так и есть. Я ваша поклонница. И таких миллионы по всему миру. По крайней мере, сейчас, в двадцать первом веке.