– Элайджа!
Ответа нет. Я с трудом поднимаю свою измученную тушку с кровати, в голове прокручивается наш последний разговор. Тот самый, когда я его оттолкнула.
– Элайджа! – выдыхаю я.
– Саманта.
Я резко оборачиваюсь. Выражение его лица невозможно прочитать.
– Ада передала мне твое сообщение.
– Да?
– Да, вскоре после того, как заклинание рассеялось. И попросила меня передать сообщение тебе. Заставила запомнить и повторить его ей… целых три раза. – В его глазах улыбка. – Ада передавала, что ее мама всегда говорила: если рядом кто-то грустит, а ты не пытаешься его ободрить и отвлечь, тогда ты позоришь слово «человек». И, хотя пассажиры «Титаника» не догадывались об этом, они бесконечно долго испытывали грусть. Но ты снова подарила им радость. Ада сказала, ты поймешь, что она имеет в виду.
Я слушаю его слова, затаив дыхание.
– Другие духи тоже наведались сюда, прежде чем покинуть мир. Они оставили это.
Элайджа протягивает мне небольшую стопку писем. Заглядываю в первый конверт и вижу имя Молли. Прижимаю его к груди.
– А еще… Ада спросила, я ли твой мальчик.
– Мой кто?
– Твой мальчик… как в дневниках Стеллы, сказала она. И посмеялась надо мной.
Чувствую, как меня бросает в краску.
– Она видела, как я хандрила после нашего разговора, в тот раз, когда ты извинился за поцелуй.
Элайджа долго пытается подобрать слова.
– Я просто пытался…
– Знаю. Но мне не нужна твоя защита.
Он насмешливо поднимает бровь.
– Кроме того, я ни за что не поверю, если ты заявишь сейчас, что решил уйти.
– Резонно.
– И что теперь?
Он подходит ко мне, останавливается так близко, что явно может услышать, как от волнения участились удары сердца. Улыбается. С этими чудесными ямочками на щеках…
– Теперь… есть ты и я.
– Резонно, – соглашаюсь я, имитируя его старо-британский акцент.
– И извиняться я не собираюсь.
Элайджа подается ко мне, вопросительно останавливаясь у самых губ, а потом нежно целует их.
Я хватаюсь за его рубашку, наплевав на боль в руке. Открываюсь навстречу его настойчивым губам, и поцелуй наш из нежного становится страстным. Тело слегка потрясывает. Элайджа кладет одну ладонь мне на спину. Другой рукой касается моего уха, гладит шею. Я крепче прижимаюсь к нему, растворяясь в этом ощущении.
Глава 51Настоящая я
Я делаю глоток пузырящегося грушевого сидра и встаю рядом с Элис, наблюдая, как веселятся на танцполе Мэри, Сюзанна и ее подружка. Зал, который школа сняла для проведения Весеннего бала, пышно украшен в стиле «Титаника». Зеленые бархатные стулья стоят вокруг старинных столов с синими салфетками и цветочными композициями в виде якорей. Обитые темным деревом стены подпирают книжные шкафы, а еще в зале установили огромный камин, в котором горят настоящие поленья. Потолок усыпан крошечными лампочками, похожими на сияющие звездочки. Струнный квартет играет самую разную музыку: от современной до классической. И почти все на танцполе, кроме пары небольших группок, собравшихся вокруг столов.
Все одеты в вечерние платья и костюмы на манер пассажиров «Титаника». Наша компания, конечно же, вся в черном. Когда нас спрашивают, в кого мы сегодня нарядились, Элис отвечает: «это траур по всем пассажирам, которых заперли за воротами третьего класса, не давая шанса на спасение». И каждый спросивший неловко молчит и отходит в сторону.
Джексон ловит мой взгляд. Они с Диллоном стоят у столика с напитками и так безудержно смеются, что второму приходится смахивать рукой слезы. Я улыбаюсь, Джексон кивает в ответ.
– Ты уверена, что нормально себя чувствуешь среди всего этого… «Титаника»? – спрашивает Элис, изучая мое лицо.
Должно быть, я кажусь немного взволнованной. Но сложно находиться здесь и не испытывать тоску по Аде и Молли, по тетушке и дяде, и по всем остальным пассажирам. Зная судьбу стольких людей, зная то, как мало шансов выжить было у многих из них. И все же мне очень повезло познакомиться с ними.
– Да, здесь все, как должно быть.
– Как скажешь, – соглашается Элис, но в голосе ее слышно сомнение.
Она весь вечер рядом со мной. Начинаю подозревать, что Элис меня стережет.
– А ты? – поворачиваюсь к ней.
– Что я?
– В порядке?
После всего, что случилось, она стала вести себя гораздо тише. Элис вздыхает.
– Честно? Не знаю. Все висело на волоске, Сэм. Я не замечала ничего подозрительного в Ники и Блэр. А Мэтта вообще не брала в расчет.
– Никто бы не подумал на него.
– Ага, но на тебе-то было заклятие, не позволяющее его узнать. А в чем мое оправдание?
Я качаю головой.
– Элис, прекращай казнить себя.
– Легко сказать.
– Я серьезно. Не нужно. Я так же поступала из-за Вивиан. Снова и снова прокручивала все в голове. Ненавидела себя.
Элис пристально смотрит на меня, словно хочет поверить, но не может.
– А когда я не смогла смириться, то решила забыть. Избавиться от всего, что напоминало о случившемся. От Вивиан, магии, вас… от всего. – Я делаю паузу. – Знаешь, на самом деле это ты помогла мне перестать отгораживаться от магии.
Она удивленно поднимает бровь.
– Когда накричала на тебя?
– Когда сказала, что у меня есть возможность чем-нибудь помочь другим, а я веду себя как эгоистка.
– А ты и вела!
Я улыбаюсь. У Элис особый дар: только она имеет право оскорблять меня, когда я пытаюсь ее ободрить.
– Я долго думала над твоими словами.
– О том, чтобы научить меня видеть духов? – Ее льдисто-голубые глаза загораются.
– О том, что пришло время переступить через себя и действовать. Когда ты увидела предсказание костей и поняла, что грядет нечто ужасное, ты пришла ко мне. Но я была полностью погружена в себя и заботилась только о собственных проблемах.
Элис кивает. Соглашаясь, но не осуждая.
– И вот я наблюдала, как Мэтт повторяет несправедливость, которая царила на корабле, собирая духов в свою коллекцию. Замечала, что в карточках, которые мы читали и заучивали, нет имен Ады, Молли и других. Но даже тогда я не понимала своей роли в этой истории. Не видела того, что было ясно вам и Редд: пора действовать. И что случилось в итоге? Мэтт манипулировал мной и всеми собранными духами ради своих эгоистичных целей. Сначала Вивиан, теперь Мэтт. Я не позволю этому повториться. Пришло время самой решать, что делать с моими магическими силами и кем я хочу быть.
– Например, помогать умершим освободиться?
– Именно. – Я внимательно смотрю на Элис. – Все зависит от нас, правда? Ведь именно это ты пыталась сказать мне тогда, когда накричала и обвинила в эгоизме. Все зависит от нас, именно мы можем убедиться, что такого больше не повторится.
Она улыбается. А это редкое событие!
К нам подскакивает Мэри, ее кудряшки собраны в элегантную прическу.
– О нет! Элис улыбается? Что стряслось?
Давно я не видела Элис такой счастливой.
– Предлагаю устроить детективное агентство для мертвых.
Мэри округляет рот от удивления:
– Суперидея! Мы будем как Шерлок Холмс. Шляпы, кепки, полный набор!
Я смеюсь. Во что мы ввязываемся?
– А еще Сэм обещала научить нас видеть духов, – заявляет Элис.
Мэри театрально вздрагивает:
– Ни за что. Ты учись, если тебе надо. Мне лучше их не видеть.
В другом конце зала стоит женщина с длинными волосами с проседью, она пьет чай и смотрит на меня. Редд? Ставлю на стол стакан грушевого сидра.
– Скоро вернусь.
Я лавирую среди школьников на танцполе, пытаясь отыскать ее взглядом. Но стоит добраться до края толпы, как женщина отводит взгляд и исчезает. Я поворачиваюсь на триста шестьдесят градусов, осматривая зал, но ее нигде нет. Может, стоит начать с Редд? Помочь ей справиться со всеми незаконченными делами, чтобы она могла спокойно уйти? За все, что она сделала для нас, я обязана помочь хотя бы этим.
Вновь разворачиваюсь. В темном углу зала стоит Элайджа и наблюдает за мной.
– Знаешь, сегодня утром в вазе на тумбочке я снова нашла лилию, – говорю я, подходя к нему ближе.
Элайджа в костюме, волосы его идеально уложены. Просто преступно быть таким привлекательным, я считаю.
– Нет в мире более соблазнительного аромата, – улыбается он и предлагает мне руку. – Вы позволите?
Я касаюсь пальцами его ладони.
– Всегда.
Элайджа обвивает рукой мою талию. Я медленно двигаюсь в такт с ним, подняв голову и заглядывая ему в лицо.
– Элайджа, ты когда-нибудь задумывался о заклинании Вивиан, которое практически вернуло тебя к жизни?
– Каждый день, – отвечает он, притягивая меня ближе.
Краем глаза я вижу, что люди застывают на месте и смотрят, как я танцую с пустотой. Но мне плевать. Ведь в этом настоящая я.
От автора
У письма о «Титанике», которое появляется на страницах «Призрачного омута», имеется своя увлекательная история, связанная с длинной вереницей замечательных женщин из моего семейного древа. Путь свой оно начало с моей прапрапрабабушки Марии (именно Марии, не Мэри) де Лонг Хэкстон, которой пришло от кузины.
За многими приключениями моих предков мне удалось проследить благодаря частой и постоянной переписке Марии; насколько я поняла, в семье она была всеобщей любимицей. (И должна сказать, пока читала многочисленные письма, я любовалась шикарным почерком своих предков и даже начала немного сожалеть, что никто больше не пишет писем от руки).
Мария получила письмо о том, что случилось с Майрой Хэкстон Харпер и Генри Слипе-ром Харпер – ее кузенами – вскоре после того, как «Титаник» потерпел крушение, а Харперы вернулись домой в целости и сохранности. Кроме письма о «Титанике» у Марии также нашлась фотография Генри Харпера.
Правнучка Марии – моя прабабушка – Адриана Сторм Хэкстон Мэзер (я горжусь, что была названа в ее честь!) сохранила фотографию Генри, письмо о «Титанике» и множество газетных вырезок о крушении корабля, начиная с самого 1912 года. Адриана была учителем и историком-любителем и все семейные реликвии, которые собирала долгие годы, помечала карточками (отсюда и карточки на картинах, упомянутые в «Повешенных»). Почерк на конверте с письмом принадлежит ей, как и заметки на фотографии Генри Харпера.