– Что я должен видеть? Пока я вижу двух девиц, которые давно должны были вернуться в лагерь. – Он с намеком указал на солнце, которое начало путь к закату. Но Марина пропустила его слова мимо ушей и зачастила:
– Тут такое творится! Представляешь, кресты вдруг зашатались, могилы разверзлись, и из них наружу мертвяки полезли!
– Вы что… в лесу грибы нашли? – подозрительно спросил Данила.
– Какие грибы? Ай, да послушай же!
– А Анфиса где? – вмешалась Стефания, поняв, что рыжий не поверит сумбурному повествованию Марины. Лучше рассказать о случившемся потом.
– В лагере. С Гошей. Объявился продюсер живым и невредимым!
– Да что ты!
– И какой он, этот продюсер? – полюбопытствовала Марина.
– Красивый, как Анфисин репертуар.
– Ты хоть о ком-то доброе слово сказать можешь? – не сдержала улыбки Стефания.
– Я посмотрю, что скажете вы, когда с Гошей встретитесь, – парировал Данила. – Зря, в общем, ходили. Продюсер и без вас нашелся.
– Зато мы обнаружили лаз на эту часть острова. И еще – кладбище! – возразила Марина. – Про это я и пыталась рассказать. А ты – «грибы, грибы».
– Лучше не рассказывать, а показывать, – вмешалась Стефания, поняв, что Марина все равно намерена поделиться тем, что с ними случилось, прямо сейчас. – Это необычное кладбище. Без надгробий, одни кресты без надписей.
– Все без надписей? – заинтересовался Данила.
– Не знаю. Мы не успели обойти его, потому что… Потому что произошло то, о чем Марина пытается тебе рассказать. Это звучит очень странно, но мы обе увидели одну и ту же картину.
Стефания пересказала то, что случилось с ними, и по ироничному взгляду Данилы, по тому, как недоверчиво он вскинул бровь, поняла, что он им не поверил. Что ж, реакция ожидаемая.
– Где это ваше кладбище? – спросил рыжий, когда она закончила. Стефания тихо выдохнула: спасибо, не поднял ее на смех.
– Вон там. Опять пойдем? – невольно поежилась Марина.
– Пес тоже что-то почувствовал – завыл и сбежал. Так что если ты не доверяешь людям, то, может, собаке поверишь, – напомнила Стефания об их недавней стычке. Но лучше бы не напоминала, потому что рыжий переменился в лице, задержал на ней взгляд, и его глаза опять приняли холодный зеленый оттенок. Но на этот раз Данила сдержался, просто обошел ее и направился в сторону кладбища. Стефании с Мариной ничего не оставалось, как последовать за ним.
– Какие-нибудь испарения вполне могли спровоцировать видения, – предположил рыжий после долгого молчания. – Туман тоже наполнен газами, которые затрудняют дыхание. Я не химик, тему развивать не буду. Ученая в нашей компании другая.
Вот и вернул бумерангом ее «укол». Стефания незаметно усмехнулась. И все же, рыжий хоть и бурчал, но, однако, встревожился за них настолько, что отправился на поиски. Отчего-то ей подумалось, что его язвительность – лишь завеса.
Данила тем временем уже внимательно изучал первые кресты.
– Если эти опять тут появятся, я дерну назад. Уж простите, – шепнула Стефании Марина. – Любопытство любопытством, но пережить такое дважды я не готова.
– Давай считать, что Данила прав и мы просто надышались испарений.
– Хотелось бы! Но слишком реально все это было, – ответила все тем же шепотом Марина. – Не верю я в общие галлюцинации! И не вернусь в тот госпиталь, даже если мы останемся без еды. На берегу мне спокойнее.
– Не так уж там спокойно, – возразила Стефания, намекая на пропажу Артема и нападение на Анфису.
– Да, согласна. Спокойнее только дома.
– Эй! – окликнул их рыжий и кивком указал на что-то впереди себя. Стефания торопливо направилась к нему, Марина, испуганно озираясь, старалась не отставать.
– Здесь могилы уже не безымянные. Правда, их всего несколько. Думаю, с них началось кладбище.
Те могилы, на которые он указал, мало отличались от других захоронений: те же чуть рыхловатые невысокие холмики черной земли, деревянные кресты, сколоченные из досок, но на крестах значились даты и имена, а на нескольких даже были прикреплены оправленные в пластик фотографии. Со временем снимки выцвели, но изображения на некоторых из них еще можно было разобрать.
– Иванов Петр Сергеевич. 13.03.1958 – 01.04.1998, – читал вслух надписи Данила, медленно идя от одной могилы к другой. – Сидоренко Семен Степанович…
Даты рождения разнились. А вот даты смерти оказались одного года – 1998.
– Что за рок их выкосил? – удивилась вслух Стефания, останавливаясь рядом с Данилой и глядя на могилу девятнадцатилетнего парня, одетого в форму рядового. – Похоже, все они были военными…
– Эти наблюдательные вышки, решетки на окнах изначально намекали либо на военную базу, либо на другой подобный объект.
– Секретная лаборатория, в которой проводили опыты над людьми?
– Фиг знает.
Стефания хотела спросить у Данилы, служил ли он в армии, но осеклась, заметив, что его лицо заливает бледность, а лоб блестит от пота.
– Данила? – встревожилась она. – Ты в порядке?
– В порядке, – буркнул он, но как-то неуверенно. И, словно желая сменить тему, кивнул на фотографию мужчины в возрасте. – У меня такое ощущение, что если поначалу еще пытались отметить могилы, то потом закапывали тела без указания имен и дат. Видимо, странный мор пошел косить всех подряд слишком быстро. Не удивлюсь, что где-то тут еще и братская могила отыщется.
– Что за мор это мог быть?
– Да что угодно. Но если военные проходили тут службу, почему их тела не отдали родным, а похоронили абы как?
– Может, не успели? Если мор пошел косить всех подряд?
– Хм… – Данила явно был не согласен с этим предположением. Опираясь на палку, как на посох, он отошел к соседней могиле, и то ли покачнулся, то ли оступился. Стефания проследила за ним испуганным взглядом и заметила, что штанина его джинсов пропиталась кровью. Заманчиво, конечно, изучить территорию за стеной, поискать версии случившегося в надежде, что это им поможет выбраться с острова, но рыжего срочно нужно отвести в лагерь, напоить его сладкой водой, опять продезинфицировать рану и перевязать. А потом, как ни страшно было об этом думать, вернуться в госпиталь за бинтами и медикаментами.
– Идите скорее сюда! Это же надо… Божечки! – закричала вдруг Марина. Когда она оглянулась, на ее лице отчетливо читался страх. – Смотрите! Вы тоже это видите? Как это может быть?
Она дрожащей рукой указывала на запаянную в пластик фотографию на кресте, и когда Стефания приблизилась, она поняла испуг Марины. Внутри будто все оборвалось. Увидеть на могильном снимке знакомое лицо оказалось еще страшнее, чем отражения призраков в зеркале! На фотографии был изображен одетый в военную форму Артем.
– Интересненько, – протянул рыжий, внимательно всматриваясь в изображение. Он отодрал фотографию от креста и поднес ее ближе к глазам, – похож, как брат-близнец!
– Вы на это посмотрите! Вот на это! – не унималась Марина, указывая на надпись на кресте. Молодой человек, которому на момент смерти было двадцать лет, умер в том же девяносто восьмом году, что и остальные. «Степнов Артем Валерьевич», – значилось над датами.
– Вот тебе и «дизайнер визиток», – присвистнул рыжий и положил фотографию сверху на крест.
– Он же был с нами! – разнервничалась Марина. – Или это не он? А кто же тогда? Его брат? Родственник? Двойник?
– Брат с тем же именем? – усомнилась Стефания. Уйти с кладбища захотелось еще сильнее, она потянула Марину за руку, увлекая за собой. Место их стоянки, возле которой уютно тлел костер, показалось в свете последних событий родным, безопасным и желанным, как отчий дом. Но Марина никак не могла успокоиться, высвободила свою руку из ладони Стефании и повернулась к Даниле:
– Ты же его откачивал! Делал ему непрямой массаж сердца. Ну скажи же что-нибудь! Скажи, что такого не может быть, чтобы парень, который сутки был с нами, оказался похоронен двадцать лет назад!
– У него не билось сердце, – нехотя признался Данила. И по тому, как отшатнулась Марина, как испуганно вытаращила глаза, стало ясно, что она близка то ли к панике, то ли к истерике.
– У него не прослушивалось сердце, – повторил рыжий, – я думал, что уже все. Делал массаж скорее по инерции. Но когда собрался отступить, Артем пришел в себя. Это все, что могу вам сказать.
– Почему ты об этом молчал?! – сорвалась на крик Марина. Данила пожал плечами и устало ответил:
– Он пришел в себя. Что я мог подумать? Оклемался человек, и слава богу!
– Человек ли?! – взвизгнула Марина. – Он был с нами! Мы оставляли с ним Анфису! Я ничего не понимаю, но это очень, очень страшно! Это место – ужасное! Этот госпиталь, в котором Стефания увидела призраков! Это кладбище. Эти могилы! Я не хочу тут оставаться!
– Что еще за призраки в госпитале? – развернулся Данила уже к ней.
– По дороге расскажу. Пойдемте отсюда. Тем более что мы опять оставили Анфису, пусть и в обществе ее продюсера.
Стефания вновь взяла Марину под локоть, ласково погладила ее по руке, чтобы немного успокоить – или успокоиться самой. И так, тесно прижавшись друг к другу, будто в большом горе, они отправились через кладбище к лазу в стене. Данила чуть замешкался возле могилы Артема, рассматривая фотографию, а затем медленно тронулся за ними.
Возвращались они молча. Марина уже не причитала, но погрузилась в тяжелое и глубокое молчание. Стефания прислушивалась к шагам рыжего, пару раз на него оглянулась, встревоженная и его болезненным видом, и тем, что он так сильно от них отставал. Его вид ей не нравился, отчаянно не нравился. А еще ей впервые за все время пребывания на острове подумалось, что они никогда отсюда не выберутся, что их судьба – это кладбище. И от такого осознания ей захотелось завыть, закричать, зарыдать… Может, она бы так и сделала, если бы за ее спиной не раздался шум. Стефания мгновенно обернулась и увидела, что Данила, выпустив палку, рухнул на землю.
Парень был молод, красив и напоминал одного известного актера в начале его карьеры. А еще, в отличие от самого Макса – умыт, аккуратно причесан и гладко выбрит. Да и одежда его выглядела опрятной и свежей. Глаза молодого человека излучали радость и сытую уверенность, а не горели голодным блеском. Все говорило о том, что он – не такой же скиталец, пленник острова, как Макс.