— Семён. Хрустов, — повторил Николай. — А… А этот не забирал? — и показал пальцем на Никиту.
— Кто, Никитос? — Феликс как-то сразу воспрял. — Да я его уж… Сколько мы не виделись вообще? Как купил себе этот свой гроб на колёсах. С той зимы, получается. Я ему говорил, нахрена тебе новая, она на следующий день уже тридцать процентов цены теряет, как из салона выезжает?.. Не, позарился, что чинить будут в фирменном сервисе. Ну-ну, ага! Тебе там уровень масла проверят и счёт на десятку выставят…
— Так, тихо. — Николай провёл по лицу ладонью. — Хрустов. Семён.
— Ну, — снова поник Феликс.
— Угу. Значит, сейчас ты заткнулся и никому про это не говоришь! Задача ясна?
— Да не вопрос. А что случи…
— Меньше знаешь, дорогой, дольше проживёшь. — Николай хлопнул Феликса по плечу. — Всё, счастливо оставаться. — Повернулся ко мне. — Ты — поехали.
И пошёл к машине. Я — вслед за ним.
— А я? — обалдело крикнул Никита.
Следователь махнул рукой.
— Свободны. Позже вызовем для дачи свидетельских показаний.
— Вы как-то очень странно работаете, — заметил я, сев на пассажирское сиденье и пристегнув ремень. — А ну как они сговорились? А вы убийцу бросили?
— Отвали, — огрызнулся Николай, выруливая с территории.
— И опять на «ты»… Может, проще мне тоже «тыкать» начать, чем вам туда-сюда перестраиваться?
Николай молча сопел. Я расценил это как благословение.
— Ты можешь объяснить, кто такой Семён Хрустов?
— Опер.
— Да, это я услышал. А подробнее? Мы его знаем? Мы его любим? Мы его ненавидим?
— Этот тот человек, который позавчера сидел в засаде у магазина, — процедил Николай. — Он завалил своего напарника, сбросил тело в канализационный люк — сегодня ночью нашли, — а потом с нихрена укатил к «Дому с лавкой», где сдох от инсульта. Это, если официально.
Я переваривал информацию. Николай почему-то счёл нужным добавить:
— Причина смерти — реально инсульт. Хотя эксперт сказал, что сколько лет работает, никогда такого не видел. В мозгу почти все сосуды полопались.
— И ты хочешь сказать, что этот ваш Семён и был убийцей? Всё это время?
— Нет. Я хочу сейчас сказать, что он был убийцей вот уже полгода! У нас под самым носом!
— А если Феликс врёт?..
— А ему нахрена? Мы его все как облупленного… А сейчас, ага — он мне наврал и сам с убийцей остался.
— Что-то мне кажется, слабовата аргументация. Ты подозревал этого Семёна, что ли?
— Нет. Но сейчас, знаешь, кусочки в картинку сложились. На обеих девчонок выезжал он. Спецом так подстраивал, не иначе. Говорят же, этих психов прёт возвращаться! Ну, и в целом. Одинокий он, нелюдимый. Странный какой-то.
Я проглотил рвущееся на язык высказывание, что точно такое же определение можно отнести, например, к самому Николаю. Он, насколько понимаю, тоже одинокий и не душа компании ни разу. О странностях вообще умолчим. Моё личное мерило странности в последний месяц сильно изменилось. И, мягко говоря, немного отличается от того, что присуще нормальным людям.
— Бред какой-то, — аккуратно высказался я.
— Да у самого мозги раком встали, — буркнул Николай. — Ч-чёрт…
Приехали мы к непримечательной хрущёвке на Краснофлотской, в нескольких кварталах от магазина. Подъездную дверь Николай, не долго думая, рванул на себя. Магнитный замок понял, простил и отпустил.
— А чё, так можно было? — обалдело спросил я.
— Можно, когда руки не под известно что заточены.
Мы поднялись на третий этаж и остановились перед металлической дверью.
— Ну, — посмотрел на меня Николай.
— Что?
— Открывай!
— Чем? Я как ты не умею. Да и замок тут не магнитный.
Взгляд Николая потяжелел.
— А, — дошло до меня. — Слушай, ну, вообще, я не уверен, насколько могу исполнять такие вещи в интересах гражданских…
— Это я тебе гражданский⁈
— Ну, мне-то — да. Если ты понимаешь, о чём я… Всё-всё, ладно! Не надо так смотреть. Отвечу если что.
Я переместился в призрачный мир. Отметил затихшие звуки и исчезнувшего Николая. Прошёл сквозь дверь, повернулся и, переместившись обратно в реал, отпер замок. Следователь ворвался в квартиру.
Комната была единственная, туда мы и вошли.
— Да твою же мать! — жалобно простонал Николай.
На тумбочке рядом со смятой постелью лежал нож. Я перевёл взгляд на стену, и меня начало тошнить. Стена представляла собой шедевр авангардистского искусства. Не удивлюсь, если кто-то за подобный дизайн отвалил бы кругленькую сумму.
Стена была исписана десятками маркеров самых разных цветов. «Шлюхи должны умирать». «Смерть б****м». «Хорошая шлюха — мёртвая шлюха».
Это то, что я успел прочитать, прежде чем отвёл взгляд.
Глава 24
— Твою мать! — продолжал сокрушаться Николай. — Ка-а-акое же дерьмо…
— А разве это не плюс? — спросил я. — Ну, в смысле, что мы нашли доказательства?
— Да где ты увидел плюс? — Судя по взгляду, Николай готов был схватить нож и ударить им меня. — Мент — серийный убийца! Нам теперь такую реформу МВД устроят…
— Ну а что, менты — не люди, что ли?
— Это вот ты такой умный. А общественному мнению только кость брось.
— Ну да. Тоже верно. Хотя меня больше другое интересует.
Николай ответил вопросительным взглядом.
— Изначально мы ведь пристроились пасти Никиту! Специально Изольду внедрили в магазин. Шли по ложному следу. Что этого вашего Семёна заставило на нас выйти вообще? Маэстро ведь наших телодвижений видеть не мог, по идее. Или Семён ему докладывался и получал указания? В открытую?.. Но для этого ему, по идее, надо было видящим быть. А он не был…
— Вот этого в душе не чаю. — Николай прошёлся по комнате, мотая головой, будто пытался проснуться. — Я обычный, нормальный человек, призраков даже в бинокль не вижу. Почему связался с вами — дело десятое. Суть та, что в потусторонщине не секу. Мне что Маэстро, что Хренестро — один чёрт. Но, вообще, если рассуждать логически, без всякой этой мути, то я бы сказал, что тут только одна рабочая версия.
— Какая?
— Крысы в хате.
— В смысле?..
— В смысле, в вашем дружном коллективе вписан шпион. Который сливает информацию. Но это, повторюсь, у нормальных людей так. Каким макаром у вас инфа сливается — это уже вам виднее… Твою мать! Ну, Семён! Ну, су-у-ука! — Николай перевёл взгляд на расписанную стену.
Дожидаясь маршрутку, я отстраненно думал, что идея обзавестись мотоциклом, как у Дениса, не такая уж дурацкая. Личный транспорт, доступный в любое время дня и ночи — это удобно.
Одной только покупкой, правда, дело не ограничится, придётся еще как минимум получить права и научиться ездить. И куда-то пристраивать мотоцикл на зиму, которая в наших широтах длится с сентября по май. А ещё всякие там регистрации, шины-бензины… Не, нафиг. В маршрутках спокойнее. Если прям совсем припрёт, такси можно вызвать. Или, может, вместо мотоцикла машину купить?..
Размышлял я лениво. И пока дожидался маршрутку, и когда в неё сел. Размышлял до тех пор, пока не понял, что думаю о машине и мотоцикле для того, чтобы не думать о словах Николая.
«Крысы в хате».
Я почувствовал, как непроизвольно сжались кулаки. Николаю, блин, хорошо рассуждать! Он на этой своей работе сколько, лет тридцать? Я столько не живу пока. И для меня предательство — это не «рабочая версия», а нечто за гранью добра и зла.
Как вообще могут предавать видящие? Как можно, предав людей, которые тебе на сто процентов доверяют, работать с душами, помогать им вознестись⁈ И, главное, кто?
Денис?.. Ван?.. Изольда?..
Нет. Не может быть. Вот просто не может быть такого, и всё.
Я говорил себе это, а в голове между тем свербело: Николай прав. Мы для него — посторонние люди, ему эмоции не мешают рассуждать логически. И чем дольше я об этом думал, тем больше убеждался, что ни от кого, кроме нас самих, Маэстро получать информацию не мог.
А Изольда для чего-то перебралась жить в личную квартиру. А Дениса вечерами в отеле не застать, шарится по кабакам и клубам. А Ван из прачечной почти не вылезает. Хотя его, между прочим, когда он там, никто из нас не видит, на технический этаж заглядываем раз в год по обещанию. Может, Ван посто говорит, что он в прачечной? А на самом деле…
— Нет! — рявкнул я.
И врезал кулаком по поручню, сидел возле самого входа.
Тётка, сидящая рядом со мной, шарахнулась. Оглядела маршрутку, увидела заинтересованные лица и заголосила:
— Совсем уже ополоумели, ни стыда ни совести! На людей кидаются средь бела дня!
Я скользнул в призрачный мир. Облегченно выдохнул — сразу стало тихо.
Маршрутка стояла на светофоре. Я прошёл сквозь закрытые двери и шагнул на проезжую часть. Добравшись до тротуара, вернулся в реальный мир. Материализовался перед молодой женщиной, катящей коляску.
— Ой, — сказала женщина.
— Вам померещилось, — сказал я. — Я тут всё время был. Просто жарко сегодня, вот и чудится черт-те что.
Сунул руки в карманы и пошёл к отелю.
«Нет, — стучало в голове. — Не может такого быть!»
Не знаю, сколько раз я проговаривал про себя эту фразу — периферически продолжая анализировать то, что было в эти дни, и всё более убеждаясь в правоте Николая.
Сколь бы ни был могуществен Маэстро, он не всевидящий. Его глаза и уши в нашем отеле — кто-то из нас.
— Не может быть, — тупо повторил я.
Войдя в отель и наткнувшись взглядом на Алину. Она стояла за стойкой ресепшена и щебетала с постояльцами.
— Чего не может быть? — заинтересовался охранник.
— Не может человек быть таким идиотом, вот что. — Я не отводил взгляд от Алины.
— Это ты про кого? — насторожился охранник.
— Да так. Друга детства встретил.
— Где?
Вот же настырный, а. Из тех людей, кому всё равно с кем и о чем болтать — лишь бы не в тишине сидеть.
— В зеркале.
Оставив охранника теряться в догадках, я направился к массажному салону. Денис, по идее, должен был находиться на рабочем месте.