— Что не так? — спросил я.
— Да всё нормально. Только меня этому жесту обучали так, будто он единственно правильный. Понимаешь? Чтобы — никаких сомнений. Это уже потом я сообразил, что ритуал может быть любым. А сам забыл, как у меня было. Сколько лет прошло-то…
Я для пробы пощёлкал пальцами — ничего не происходило.
— Может, так зайдём? — предложил я. — Вроде не военный объект, отель обычный.
— На камерах засветишься, Алинка будет вопросы задавать. И вообще, мало ли… Подчищать потом. Как бы так…
— А может быть, я помогу? — подала голос Лиза. — Я ведь… Ну, призрак. Типа…
Кажется, она успешно делала первые шаги к принятию ситуации. Что не могло не радовать.
Денис задумчиво посмотрел на неё.
— Ну-у-у-у…
Лиза решительно дёрнула меня за руку.
— Идём! — и вышла из машины.
И я вышел вслед за ней. Через дверцу. В смысле, не открыв, а просочившись сквозь неё. Совершенно машинально.
Мы стояли на парковке, а вокруг царили серость и тишина.
— Не самый лучший метод, — проворчал Денис, выбираясь таким же методом. — Можешь мерцать начать.
— Мерцать? — переспросил я.
— Ну, то появляться, то исчезать — как лампочка мигает. Ну да ладно уж, вышел так вышел. Идём. Нам бы только в пекарню пробраться, а там уж Мстислава разберётся.
В том, что Мстислава у этой компании за главную, я не сомневался. А услышав про пекарню, вспомнил давешний запах, который эта колоритная старушка принесла в мою кухню. Вот элементы и складываются в цельную картинку.
— Идёмте, — выдохнула Лиза с таким выражением лица, будто после долгих скитаний вернулась, наконец, домой.
— Двери — на фотоэлементах, — подойдя к отелю, сказал Денис. — Призрачные — на призрачных фотоэлементах. Пока не пытайся понять, просто прими как данность. Если в призрачном мире видишь человека — это либо душа, либо пустышка, либо кто-то из видящих. Сейчас для тебя отель будет пустым. Если видишь обычных людей, слышишь звуки обычного мира — значит, мерцаешь, следовательно, тебя видят. Поэтому на первых порах голым по призрачному миру не ходи.
Я вспомнил, как выходил из отеля после падения в бассейн. Тогда отметил, что отель подозрительно пуст и тих, но не придал значения. Теперь, конечно, сделалось понятно, почему я никого не видел.
Двери открылись.
Мы с Лизой проскользнули в отель вслед за Денисом и Ваном. За стойкой ресепшена было пусто.
— Со временем научишься из призрачного мира смотреть в реальный, — продолжал инструктировать Денис. — Сейчас не пытайся. Вылетишь.
Ну, это было всё равно что сказать: «Не думай о красной обезьяне». Конечно же, я немедленно попробовал. И у меня получилось.
Привет, Алина! Не ждала? А я — вот он, жертва сексуального домогательства. Пока компенсацию не выплатите, буду торчать у стойки. Только вы меня не увидите, потому что я — в призрачном мире. Вам туда не скоро, я надеюсь.
Выглядела Алина так же безупречно, как Изольда, и так же приветливо улыбалась. Формально — не менее красивая, Олег пялился бы на неё так же. А я, глядя в пустые глаза, вдруг понял, что передо мной — пустышка. В которой нет ничего, кроме яркой оболочки. И что, кажется, подспудно всегда что-то такое чувствовал. Настолько, что даже основной инстинкт при виде девушек подобного типа не оживлялся.
— Сюда. — Денис махнул рукой, и зрение у меня немедленно сбилось, Алина исчезла.
Денис прошёл мимо ресепшена в просторный коридор, уходящий налево. Мы с Лизой последовали за ним.
Жилых номеров тут не было. Детская игровая комната, тренажерный зал, массажный кабинет. Спа-салон, солярий, оранжерея, комната отдыха…
— А это точно отель? — вырвалось у меня.
Денис ухмыльнулся.
— Погоди, ты ещё в другом крыле не был… Сюда.
Коридор закончился дверью в торце. Массивной, из тёмного дерева, с бронзовой ручкой и витражным арочным стеклом. Сквозь стекло проникал свет, на полу перед дверью лежали разноцветные блики.
«Хлебный дом», — сообщала вывеска над дверью.
Денис оглянулся. В коридоре никого не было, Ван куда-то испарился. Кажется, сделал это ещё возле стойки ресепшена. Денис стал настоящим, реальным. А я в который уже раз обнаружил, что мой взгляд как бы следует за видящими. В машине, когда Денис переместился в призрачный мир, и сейчас. Из одного мира — в другой.
Но интересно даже не это. А то, что, например, Лизу я вижу из любого положения, как живую. Вот и сейчас она стоит рядом со мной, головой крутит. В общем, к процессу вопросов — гора. Большую часть я, правда, сформулировать пока не могу.
В реальный мир я вывалился автоматически, без своего на то желания. Красок прибавилось, появилась какая-то звуковая картина. А на ручке двери материализовалась табличка: «Перерыв 15 минут». Я улыбнулся. У нас в магазине тоже такая имелась. Её юмор заключался в том, что подошедший посетитель понятия не имеет, сколь давно табличку повесили. Поэтому пятнадцать минут, при необходимости, легко превращались в полтора часа.
Денис потянул на себя тяжёлую дверь. Мелодично звякнул колокольчик. Мы вошли.
Аромат свежей выпечки и свежесваренного кофе я почувствовал ещё в коридоре. Сейчас одуряюще вкусный запах окутал со всех сторон. Я посмотрел в сторону прилавка в торце помещения и понял, что хочу сожрать всё. Даже не видя отсюда толком, что именно. Слойки, булочки, багеты, торты, пирожные — всё. И это я ещё позавтракал. Интересно, что бывает с людьми, которые заходят сюда голодными? Их потом выкатывают, или носильщика с тележкой вызывают?
— Вот, — сказал Денис. — Велено доставить — доставил.
Обращался он к Мстиславе.
Та сидела на диванчике перед круглым столом. Таких столов в хлебном доме оказалось четыре, по два с каждой стороны от меня. Каждый накрыт белоснежной скатертью, посередине — букетик цветов.
Мстислава была одета в белый халат и длинный коричневый фартук, с вышивкой на груди: «Хлебный дом». Такой же, как на двери. На голове — поварской колпак, в руке — чашка с кофе.
Диваны, кресла, подушки, аромат, сама Мстислава — я вдруг подумал, что этот фартук и колпак она могла носить сто, двести, триста лет назад — всё это будто переносило в другую реальность, далекую от забот и суеты. Как будто не городская улица за окнами, не суперсовременный отель позади меня. Оазис спокойствия, надежности и уюта. И даже как будто никакой Олег, никакой Никита меня не матерят за самовольное оставление рабочего места. Остались в другой реальности, вместе со своими дурацкими проблемами. А мне никуда больше не нужно идти, я уже на месте. И Лиза здесь — в безопасности.
Лиза это тоже поняла. Подбежала к Мстиславе.
— Здравствуйте!
— Здравствуй, милая. Садись пока. — Мстислава кивнула на кресло. — Отдыхай. Всё, добралась куда надо. Больше уж тебя никто не обидит.
Лиза благодарно шмыгнула носом и забралась с ногами в кресло. Человек, который сидел за столом напротив Мстиславы, помрачнел. Больше в кафетерии никого не было, остальные столики пустовали.
Дядьке, сидящему напротив Мстиславы, было на вид лет пятьдесят. Седой, усатый, крепкий, с загорелым лицом и руками. Так выглядят люди, которые из-за специфики работы много времени проводят на улице. Надпись на рабочем комбинезоне, в который был одет дядька, теорию подтверждала.
«Комбинат благоустройства „Солнечный город“», — прочитал я на груди комбинезона. Судя по фрагментам, которые были видны, майку на широкой спине украшала такая же надпись.
Денис подошёл к дядьке, протянул руку:
— Наше вам, Кондратий Степанович… Что же это обходчики — совсем мышей не ловят? Снова неподготовленную душу проморгали? Они у вас в «Солнечном городе» чем занимаются, вообще? Солнечные ванны принимают? Может, и меня в штат возьмёте?
— Если всерьёз говоришь — так приходи, с распростёртыми объятиями примем, — проворчал дядька. — Мало нас, сколько уж разов говорить. Ма-ло. А пожирателей меньше не становится. Они, наоборот, всё жирнее да крепче. Всё хитрее.
— Это верно, — согласилась Мстислава. — Ну да ничего! У нас, вот, новый видящий проснулся. Глядишь, и вашего полку прибудет.
— Глядишь. — Дядька посмотрел на меня.
Мстислава вдруг резво подорвалась с дивана и ушуршала за прилавок. Вернулась с подносом и принялась выгружать на стол кофейник, чашки и такое многообразие выпечки, что глаза разбежались, а чувство голода усилилось.
— Садись, чего стоишь, — позвала Мстислава. — В ногах правды нету.
Денис фыркнул:
— А меня, значит, присесть не приглашаете?
— А ты когда-то приглашения дожидался?
Денис подтащил к столу кресло. Я сел в другое.
— Угощайтесь. — Мстислава взялась за кофейник. Наполнила чашки, придвинула мне и Денису.
Повернулась к нему:
— Рассказывай.
— Отбились от пожирателей. — Денис цапнул с блюда красивое пирожное с кремом. — Четверо их было. С виду обычные, ничего выдающегося… Где, говоришь, они на вас напали?
— Я пока ничего не говорил. На Мало-Краснофлотской. Не доходя до остановки, там ещё газетный ларёк стоит. Могу на навигаторе показать.
— Не надо, — буркнул Кондратий Степанович. — Знаю это место. И ты, стало быть, оттуда до самого монастыря бежал?
— До какого монастыря? Я к церкви бежал. Желтая такая, с зелёной крышей.
— Это сейчас — церковь, — сказал Денис. — Она недавняя совсем. А прежде монастырь стоял. Верно, Мстислава Мстиславовна?
Старуха кивнула.
— Верно. На том месте, на берегу Днепра погиб когда-то муромский князь Глеб. В его память монастырь поставили. Хороший был монастырь, богатый, долго простоял. А в Смутное время его разорили.
Кондратий Степанович неодобрительно покачал головой. Проворчал:
— Порядка не было, вот и разорили.
— А то в ваше время был, — огрызнулась Мстислава. — То февральская революция, то октябрьская! То одна власть, то другая! Потом вовсе гражданская война началась.
— Вы про монастырь не договорили, — напомнил я.
Догадался, что дискуссия о том, чьи времена лучше, в здешнем сообществе не закончится никогда и ничем. Это как андроиды против яблочников, только немного постарше. Буквально на несколько веков.