ле насильно не держит, но пусть я некоторое время буду под присмотром. Так спокойнее.
— Не торопишься? — посмотрел я на Изольду.
Та почему-то покраснела. Она была не на работе, а потому не в форме. В обычном платье — как тогда, когда заявилась ко мне домой.
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
— Ну… Я новичок в вашем мире. Пока у меня вопросов в разы больше, чем ответов. Многое хотелось бы узнать. Например, кто такие пожиратели. Что они пожирают?
— Кого. — Румянец исчез с лица Изольды. Она села в кресло и закинула ногу на ногу. — Людей. Вернее, души людей.
— Зачем?
— Зачем?.. Ну… Им нужны силы, чтобы продолжать существовать в призрачном мире. Иначе они растворятся, как пустышки. Поэтому пожиратели едят пустышек. На это закрывают глаза, потому что, ну… Ты понимаешь. Пустышки ведь со временем всё равно…
Судя по тому, как Изольда запиналась, ей самой такое положение вещей не нравилось совершенно.
— А этих… Которые как Лиза?
— Spiritus Ad Lucem. — Латинские — или что это были за слова? — Изольда произнесла так, как будто латынь учила с первого класса. — Это официальное название, между собой мы их называем клиентами. Обычно они пожирателям не попадаются.
— А необычно?
— То, что с тобой случилось, вообще очень необычно, с какой стороны ни взгляни. Так нагло пожиратели себя на моей памяти вели последний раз… — Изольда задумалась. — Не знаю даже… Наверное, в девяностые. Тогда дело едва не дошло до войны.
«В девяностые», угу. Последний раз. Я едва успел родиться.
— Можно тупой вопрос? — Я сел в кресло напротив Изольды и внимательно на неё посмотрел. — Почему всё-таки не дошло? До войны? В смысле, это у вас считается нормой? Существование тварей, которые пожирают души.
Изольда вздохнула:
— Тупой ответ, Тимур. Пожиратели сильны, их много, и с их существованием приходится мириться. Но мы не заключаем с ними никаких договорённостей! И, разумеется, не закрываем глаза на то, что они жрут клиентов. Мы боремся с пожирателями. Не конкретно мы, а обходчики — если тебя это беспокоит.
Я кивнул.
— Именно это. Я, видишь ли, только что опрометчиво согласился сменить одну жизнь на другую. И теперь запоздало пытаюсь понять, не является ли другая таким же дерьмом, как первая.
— Не является, можешь не сомневаться. Здесь зло — это зло! И никаких других мнений по этому поводу быть не может.
Я хмыкнул. Говорила Изольда с каким-то невероятным жаром, аж глаза разгорелись. Ей бы знамя в руку, саблю — в другую и полки за собой вести в атаку. Хотя, кто её знает — может, и водила. И хорошо, если с саблей, а не с каким-нибудь доисторическим копьём. Мстислава, вон, Смутное время помнит.
— Пожиратели знают, что за похищение наших клиентов их по голове не погладят, поэтому пробавляются пустышками, — закончила Изольда.
— Странно. Как я понял из их разговоров, они считали Лизу своей собственностью.
— Из их разго… — Изольда обалдела. — Они с тобой говорили⁈
— Ну да, мы немного поболтали. А что?
— Пожиратели — как звери.
— В смысле, говорить не умеют?
— В смысле, говорить будут только с тем, на кого боятся сразу кинуться! Нет, Тимур, вот теперь уж точно — тебе надо остаться здесь. Можешь дать ключи Вану, он съездит и заберёт из квартиры твои вещи. Слишком много с тобой непонятного, надо будет разбираться.
— Ладно, — зевнул я. — Уговорила, заночую у вас.
Усталость наконец-то догнала меня и обхватила мягкими лапами, зашептала убаюкивающие песни. Она была какой-то необычной. На стремительный забег наперегонки со смертью целиком не спишешь. Нет, усталость шла изнутри. Потратил много энергии? Наверное, так. Помогал звоннице удерживать четырёх пожирателей, и всё такое…
— Я пойду, — вскочила Изольда.
— Можешь остаться.
— Ч-что? — Она опять покраснела.
— Да тут места — сотню гастарбайтеров расселить можно. Мне одному грустно и страшно будет.
— Я… я…
Мне показалось, что Изольда всерьёз колеблется. Вот так всегда. Надо отвыкать шутить с каменным лицом. Начинать новую жизнь с нарушения трудовой этики — фиговая идея. Сначала бы обжиться, осмотреться.
Изольда мне, в целом, нравилась. Особенно теперь, когда стало ясно: под красивой оболочкой скрывается живой человек. Поэтому я был бы не прочь узнать её получше.
— Шучу, извини, — нарушил я неловкое молчание. — И прости за сексуальные домогательства. Ну, тот звонок…
— Да ничего. — Изольда улыбнулась. — Я сама виновата. Не подумала оставить тебе свой номер. Никак не привыкну к тому, что это нужно делать. Просто такая необходимость появляется крайне редко…
Тут телефон Изольды, словно только и ждал, когда разговор свернёт на близкую ему тему, заиграл какую-то классическую мелодию. Изольда выудила телефон из сумочки и поднесла к уху.
— Да? — Её лицо изменилось кардинально. Брови сдвинулись, кровь отхлынула, губы сжались. — Прямо сюда? Поняла… Спускаюсь.
Она уронила телефон в сумку и посмотрела на меня.
— Что случилось?
— Маэстро здесь.
— Кто?
— Вожак смоленских пожирателей пришёл сюда.
Надежда немедленно после ухода Изольды отправиться в спальню, рухнуть на здоровенную кровать и провалиться в беспамятство часов на двенадцать удавилась простынями. Мысленно выругавшись, я поднялся с кресла.
— Ты останешься здесь, — сказала Изольда.
— С чего бы?
— Ты ещё…
— Что я ещё? Маленький?
— Ах, перестань! Я не это хотела…
— А что ты хотела? Я теперь — один из вас. Пожиратель пришёл явно из-за моих действий. А значит, я обязан присутствовать на встрече. Не бойся, чушь пороть не кинусь. Но и отсиживаться у вас за спинами не собираюсь.
Обдумав услышанное за пару секунд, Изольда коротко кивнула. Мы вышли из номера — который мне, к слову, нравился всё больше. Вероятно, из-за того, что мысленно успел опробовать кровать, удобную даже на вид.
— Ничего, что я на камерах мелькаю? — спохватился я уже в лифте.
Изольда вздохнула:
— Сейчас уже не важно. Есть проблемы посерьёзнее.
— Я так до конца и не понял, почему Денис настаивал, чтобы я заходил через призрачный мир.
— Так у нас принято. Призрачные дела — в призрачном мире. Чем меньше странного видят обычные живые люди, тем лучше. А ты…
— Что?
— Прости, но ты после всех своих приключений выглядишь не как среднестатистический клиент отеля.
Хм. Я повернулся к зеркалу, занимающему всю заднюю стенку лифта, и понял, что Изольда права. Джинсы порваны на коленке, футболка — в грязных пятнах. Заходи я в отель в таком виде, охранник на входе сразу бы озадачился.
Он и сейчас озадачился. Но, поскольку я не входил, а уходил, и рядом со мной решительно шагала Изольда, вмешиваться не рискнул. Ей коротко кивнул, моё присутствие проигнорировал.
Н-да. Если слухи о домогательствах Изольды поползли — а они наверняка поползли, — то сейчас мы добавили народу поводов пошушукаться. Впрочем, Изольда совершенно права: в данный момент есть дела поважнее.
Мстислава, Денис и Ван стояли на уже знакомой парковке. Как будто бы втроём собирались наброситься на одинокого пенсионера. Седобородого, в очках, да к тому же с тросточкой.
— Я его видел, — глядя на пенсионера, выдал я.
— Что-о⁈ — споткнулась Изольда.
— Сегодня. Он был там, где напали пожиратели.
О том, что тростью «пенсионера» этих пожирателей попытался бить, я не упомянул — милый дедушка уже мог нас слышать. Изольда же только прошептала:
— Это уже ни в какие ворота…
— Ну что ж, все в сборе, — ровным голосом произнёс пенсионер, когда мы остановились рядом с Ваном. — Перейду сразу к сути. Душа, которую привёл этот юноша сюда, вам не принадлежит. Она — наша. И мы хотим, чтобы вы её вернули.
Смотрел он теперь только на Мстиславу. Та отвечала холодным взглядом, попыхивая трубочкой.
Маэстро замолчал. Ему никто не ответил. Тишина давила, как будто я снова провалился в призрачный мир. Но совсем рядом через парковку проехала машина, ветерок донёс голоса идущих по тротуару людей. Нет, я всё ещё здесь, в реальности. Просто вижу пенсионера призрачным зрением.
— Будет ли какой-нибудь ответ? — первым нарушил молчание Маэстро.
Мстислава, выпустив изо рта клуб дыма, сказала:
— Будет вопрос — будет ответ, сынок. Так это работает.
Ни единым намёком Маэстро не показал, будто задет. Кивнул — мол, ладно, принято.
— Вы согласны отдать мне душу девушки?
— Нет, — пожала плечами Мстислава. — У тебя всё?
— Я настоятельно прошу вас передумать. Иначе вы пожалеете о своём решении.
— О, угрозы! — оживился Денис. — Ну, наконец-то мы перешли к самому интересному. Все эти долгие реверансы так утомляют! А я человек простой: да — да, нет — тоже да, но позже.
— Через пару дней вам будет не до смеха, обещаю.
От этого Маэстро у меня по спине бежали мурашки. Вроде бы ничего такого особенного ни во внешности, ни в голосе. Он брал чем-то другим. И это было знакомое чувство…
Не сразу, но я вспомнил, когда испытывал подобное. Ещё на первом курсе, стоя на остановке, увидел одного мужичка. Он стоял среди людей, невысокий, руки не бугрились мускулами. В дешёвенькой рубашке с длинным рукавом, с короткой стрижкой. Единственное, что его выделяло — это глаза. Глядя в которые, я отчётливо осознал: этот человек — убийца. Он убивал не раз и не два, спокойно, холодно, не получая удовольствия, не испытывая отвращения.
Конечно, можно было списать всё на разыгравшееся воображение. Но я не списывал. Я знал, что встретил тогда человека, перешагнувшего грань. И сейчас, глядя на Маэстро, чувствовал то же самое.
— Если ты, или твои волки хоть пальцем тронут одного из наших… — начала Мстислава.
— Ну что вы. — Маэстро улыбнулся. — Война никому не нужна. Погибнут мои, погибнут ваши… Численность моего воинства восстановится за пару поколений. Вам придётся ждать дольше, но…
— Когда-нибудь мы перебьём вас всех, — отрезала Мстислава. — Чего бы нам это ни стоило. Сегодня вы уже напали на видящего, и это вам с рук не сойдёт. Будете продолжать…