К дому подъехал ещё один фургон, принадлежащий Комбинату благоустройства. Подходящее название, что и говорить. Благоустраивают без устали. Ким заглушил двигатель, выбрался наружу.
По пути окинул пристальным взглядом призрачную халупу. Поздоровался со всеми за руку. Моя уже работала прекрасно, только лёгкая боль в месте разреза напоминала о пережитом приключении.
— Ну что, начнём? — предложил Ким.
Выставив перед собой палку, Ван первым двинулся внутрь.
— Что он будет делать? — спросил я. Поняв, что зачем-то понизил голос.
— Попробует убрать защиту, — отозвался Кондратий. — Если мы не слышим душу, значит, Маэстро отгородил её. В прошлый раз было так же, но в прошлый раз моих усилий хватило, чтобы пробить. А теперь, смотрю, даже Ван…
Кондратий, как и все мы, пристально наблюдал за Ваном. Тот, на фоне кромешной темноты, орудовал палкой. Наносил рубящие удары сверху вниз, как будто чертил в темноте светящиеся штрихи. Но толку от этого было немного.
— Я — к нему, — напряженно сказал Кондратий.
Бросился к Вану. В руке у него появилось оружие. Тоже палка, но не такая, как у Вана. Короткая, с полметра, дубина с шарообразным шипастым наконечником. Кондратий размахнулся и жахнул дубиной в темноту. Поверх светящихся штрихов образовалось что-то вроде вмятины. От неё во все стороны побежали искры.
— Есть! — сказал Ким. — Дрогнула. Вдвоём — должны пробить.
Я взглянул на Кима. И увидел, что он держит в руке саблю. Похожую на ту, что была у Дениса.
— Как вы всё-таки призываете оружие?
Вопрос был не сказать, чтобы своевременный, но когда ещё-то вопросы задавать? Не спрошу сразу — так и буду забывать и откладывать.
— Само появляется. — Ким вопросу не удивился. — То, что тебе привычней.
— Угу…
— Я в кавалерии служил, — проследив за моим взглядом, пояснил Ким. — Под командованием Будённого. В самом начале войны.
— Угу, — повторил я.
Количество войн, в которых мои новые коллеги принимали непосредственное участие, определенно превышало уровень моих знаний из школьного курса истории. Великая отечественная — ну, тут всё понятно. Как-никак, в городе-герое Смоленске живу, он памятью о воинской славе насквозь пропитан. Форпост Российского государства, все удары первым на себя принимал.
Про 1812-й год и Наполеона я тоже знал. Тоже, кстати, потому что Смоленск, Наполеону тут в своё время крепко рога обломали. А вот все остальные войны… Можно, конечно, попытаться оправдаться тем, что сильнее, чем я историю, ненавидела только наша историчка свою работу. Махровая была пустышка, сейчас я это понимаю. В школу ходила, как на каторгу. Отбубнить параграф, заставить учеников повторить бубнеж, понаставить двоек, если хоть слово мимо скажут, да домой пойти. Чудо, а не учительница.
Тогда я, видимо, пустышку интуитивно чувствовал. Неприязнь к учительнице переносил на предмет, и от истории шарахался так же, как от исторички. Но сейчас всё больше понимаю, что от детских комплексов пора избавляться. Хотя бы основные вехи запомнить: что там в каком году или хотя бы веке, когда был Суворов, когда Будённый, когда какая революция, и так далее. А то рано или поздно встряну в ситуацию, в которой будет вот прям сильно неудобно. Сердцем чую. А сердце у меня, как сказал Кондратий, чувствительное.
— А Кондратий где служил — что ему дубиной махать привычнее?
Ким гоготнул.
— «Дубиной»! Скажешь, тоже. Это булава.
Булава. Прекрасно. То есть, все при оружии, я один как идиот. И бежать сейчас на улицу, собирать пустышек — тоже глупо как-то. «Ким, ты тут постой, я на минутку»… Бред. И не факт, кстати, что пустышки пригодятся. Как и сабля — Киму. Мы же не воевать пришли. Плененную душу вытащим, да свалим по-быстрому…
— Есть! — подпрыгнул Ким. — Пробили!
Глава 28
В ту же секунду и я понял, что защиту удалось пробить. В мозг, сердце, самую душу ударил отчаянный вопль. Знакомый, я уже слышал этот зов, когда мы с Изольдой шли по улице, и меня вдруг потащило туда, где Маэстро спрятал девчонку.
Как объяснила тогда Мстислава, спрятал небрежно, не особо маскируясь, но прочим видящим хватало, они зова не слышали. Кто же знал, что я окажусь настолько чувствительным. Маэстро на это уж точно не рассчитывал. Спохватился, только когда засёк Изольду и меня, уверенно направляющихся к дому-коммуне. В срочном порядке усилил защиту, и я перестал слышать пленницу.
Больше Маэстро такой небрежности себе не позволял. Здесь уже и защита стоит мощная, да ещё ловушку эту адскую впёр. Помирать буду — не забуду! И уж точно ни за какие коврижки ни к каким соседям Даниила Петровича больше не полезу.
Светящийся пролом в темноте становился всё ярче. Если я правильно понимал происходящее, под ударами Вана и Кондратия темнота истончалась.
— Сейчас, — подтвердил мои догадки Ким. — Сейчас они её вытащат! Чуть-чуть осталось.
— Ким! — крикнул я.
Сам не знаю, что заставило обернуться. Та самая хвалёная интуиция, наверное. Но, как бы ни было, сделал я это вовремя.
С улицы к дому пёрли пожиратели. Серые балахоны, перекошенные звериные морды — всё, как я запомнил. Десяток, не меньше.
Ким выругался. Заорал:
— Степаныч!
Задвинул меня себе за спину, взмахнул саблей и ломанул на пожирателей.
Через секунду рядом с ним оказались Кондратий и Ван. Пожирателей рубили саблей, хреначили палкой и булавой. Летели чёрные ошмётки. Из ран выплескивалась тьма. А мне в плечо вцепились девичьи пальцы.
— Это тебя я слышала⁈ Мне ведь не почудилось?
— Да. Нет.
На долгие разговоры времени не было. Не было времени даже толком разглядеть девушку-призрака.
Ван, Кондратий и Ким сражались уверенно, но я видел, что с улицы прут ещё пожиратели. И что-то мне подсказывало — это не все. Дополнительные силы на подходе.
Я схватил девушку за руку.
— Беги со мной! Не отставай.
— Но…
— Ни на шаг!
Бросить девчонку я не мог. Но и молча смотреть, как наших бьют, тоже не мог. Поэтому потянул её за собой, как в своё время Лизу.
Бросился не туда, где шла битва, а в противоположную сторону. В реальном мире за участком с недостроем находился ещё один участок, и тот выходил на параллельную улицу. По которой уже можно было выбраться в более урожайную местность. В реальности между участками существовали заборы, деревья, хозяйственные постройки и прочая ерунда. В призрачном мире мне это не мешало. Я промчался оба участка насквозь, выскочил на улицу. Побежал налево.
До перекрестка не так уж далеко. А улица, в которую упирается эта — ещё не центральная, конечно, но и не такая задрипанная. Пустышки должны меня учуять. Эй! Где вы там? Тут энергию на халяву раздают! Бегом сюда, и соседям новости передайте!
Первую пустышку я увидел метров через триста. От перекрестка мне навстречу плыл здоровенный детина. Отлично! Начало положено. Держитесь, мужики, мы сейчас! Хотя — чего ждать-то?
— Туда, — указал я детине направление. — Пожирателей — рвать! Топтать! Крушить! Понял меня?
Понял или нет, детина не ответил. Но двинулся в нужном направлении. Уже неплохо. А мне навстречу плыли ещё две пустышки.
— Тимур! — рявкнул Кондратий. — Ты куда исчез⁈
— Армию собирал.
Я привёл к призрачному дому шестерых пустышек. Был уверен, что могу подчинить и больше, но ждать, пока они соберутся, не было времени. Догадывался, что мужикам там не сладко.
Не ошибся. Наших теснили. Призрачным зрением я увидел чёрную, рваную рану на плече у Кима. Кондратий тяжело дышал. И Ван со своей палкой крутился уже не так лихо, как в начале.
Зато и детина-пустышка, которого я встретил первым, не терялся. Команду рвать и топтать он воспринял буквально. Хватал пожирателей за балахоны, швырял себе под ноги и топтал. При его массе, без оружия — пожалуй, наилучшая стратегия.
В момент, когда появились мы, детина как раз занёс ногу-столб над головой поверженного пожирателя. Резко опустил её вниз. Послышался мерзкий звук, из раздавленного черепа плеснула тьма.
Девчонка-призрак, которая так и держалась за мою руку, завизжала. Мы с ней и пустышками подошли к пожирателям с тыла. Увлеченные битвой с видящими, нас они заметили не сразу.
— Хватать пожирателей! — приказал пустышкам я. — Душить!
Шестёрка бросилась на врага. Вояками они были не самыми умелыми, но старались. Кидались на пожирателей, пытаясь поймать и задушить. Я, как мог, корректировал атаки.
— Со спины! Бросайся со спины! Да, вот так!
— Кто это? — пищала девчонка. — Что происходит?
— Пожиратели. Драка. Не мешай! Стой вот тут и не сходи с места.
Довольно скоро я понял, что если сосредоточусь на ком-то одном, могу полностью контролировать его движения. Управлять телом пустышки так, как управлял бы своим.
Руками детины я схватил одного из пожирателей за плечо и колено. Размахнулся и, как бревном, ударил по другим. Сбил с ног ещё двоих пожирателей. Скомандовал остальным пустышкам:
— Взять!
Они дружно бросились на упавших. Но и пожиратели время зря не теряли. Детину атаковали сразу трое пожирателей. Бросились дружно, единым порывом. Детина упал.
Ощущение было странное. Физически я не чувствовал ничего, но и переключиться на других пустышек сумел не сразу. Этот навык, видимо, придётся тренировать. Да и вообще не мешало бы научиться максимально эффективно обращаться с оружием. Для начала хотя бы инструкцию скачать.
— Уходим! — скомандовал Кондратий. — К машинам, быстро!
Внимание пожирателей переключилось на пустышек, а мы бросились к машинам. Девчонку я снова тащил за руку. Она уже ни о чём не спрашивала. Сама сообразила, видимо, где тут наши, а где фашисты.
Первым добежал Ван, распахнул дверь. Мы с ним и девчонкой прыгнули на заднее сиденье. За руль сел Кондратий, рядом — Ким. Он зажимал ладонью рану на плече.
Машина рванула с места.
В руках у Вана откуда-то оказалась уже знакомая мне холщовая сумка. Он молча вынул из неё бутыль со святой водой. Сунул мне и кивнул на Кима. С того места, где сидел я, обрабатывать рану было удобнее.