тами взметнулись длинные светлые волосы. Последив за ней какое-то время, Бен был вынужден признать, что вряд ли она откажется от намерения остаться на острове. Выгонять привидений из выбранных ими мест обитания было не принято, но и он не для того проделал такой долгий путь, чтобы теперь отказаться от привычного образа жизни. Если она все-таки захочет здесь поселиться, придется следовать правилу: оставить его в покое.
Правило просуществовало ровно две недели. Майя негласно выбрала для себя восточное крыло дома, где располагалась башня, время от времени выбираясь на прогулки. Бен наблюдал за ней исподтишка, говоря себе, что хочет убедиться, что ее появление не нанесет вред острову – все-таки многие после смерти сохраняли не самые приятные черты характера. Некоторые теперь еще и умели двигать предметы, чем изрядно пугали людей, или забавлялись, заставляя их поверить в проявление способностей к телекинезу. Другие меняли свою внешность. Он не умел ни того, ни другого, да и Майя свободно проводила руками сквозь цветочные стебли, оставаясь такой же, какой предстала перед ним в первый раз. Последнее открытие заставило его почувствовать странное удовлетворение, никак не связанное с благополучием острова.
Что-то в его светловолосой гостье притягивало взгляд, отвлекая от прочих мыслей – загадка, перед которой были бессильны все математические законы, знакомые ему в совершенстве. Была ли это ее искренняя, почти детская любознательность? Восхищение красотой окружавшего их пейзажа, которое разделял и он? Приветливость, с которой она всегда улыбалась ему при встрече и которая сменялась робостью, случись ему застать ее у витражей в библиотеке? Он был уверен, что смотрел на нее без прежней враждебности, и все же она всегда спешила оставить его одного.
Бену должно было быть все равно. Но на пятый раз он не выдержал и окликнул ее:
– Куда ты спешишь?
– В сад, – Майя кивнула в сторону витражного окна, не успев скрыться из виду.
– Ты провела там все утро.
Ее брови взлетели вверх.
– Следишь за мной?
«Да».
– Я чувствую, когда не один в доме, – сказал Бен. Отчасти это было правдой – Майя имела привычку мурлыкать себе под нос какую-то бодрую мелодию, когда передвигалась по коридорам, а акустика в доме была отличная.
– Вот это способности, – бесхитростно заметила она. – Так и знала, что у тебя с этим местом особая связь. Завидую белой завистью.
Она подплыла немного ближе, изучая его лицо.
– Ты, наверное, думаешь, что у меня проснется талант к управлению растениями, поэтому часто смотришь, как я гуляю. К сожалению, сомневаюсь, что мне под силу привести в порядок сад.
Бен заставил себя смотреть ей в глаза, чувствуя, как от стыда внутренности сжались в тугой узел. Он действительно верил, что все это время оставался незаметным, а на самом деле выглядел как какой-то глупый, нелепый мальчишка. Она должна была чувствовать себя ужасно. Но тогда почему осталась и ничего не сказала? Он был совершенно растерян.
– Ты переживаешь за этот остров и дом, – мягко сказала Майя. – Я понимаю. Но я не из тех, кого люди прозвали полтергейстами. И мне здесь нравится, хотя сад пришел в полное запустение, а на кухне живет семья мышей.
– Хорошо, – ответил Бен, справившись с собой. – Спасибо за понимание.
Ее темные глаза весело сощурились.
– Думаю, с этого мне нужно было начать – «Привет, я Майя, и я пришла сюда с миром». Ты любишь тренироваться в этой комнате, поэтому стараюсь не путаться под ногами. Я видела через окно, – добавила она, указав на его руки. – Пару раз, случайно.
Некоторое время назад Бен обнаружил, что способен, хорошенько сосредоточившись, создавать из воздуха призрачные копии знакомых по первой жизни предметов. Между его ладоней уже появлялись очки для чтения, учебники и пара носков. Охваченный энтузиазмом, он продолжал практиковаться, стремясь создавать бо́льшие по размеру вещи вроде стула или письменного стола, но с этим порой возникали проблемы. И Майя была права – в бывшей библиотеке упражняться было куда легче.
– Да, люблю. – Ее тактичность приятно его удивила.
Он ожидал, что теперь Майя отправится в сад, как и намеревалась, но она медлила, задумчиво сводя и разводя ладони вместе.
– Я слышала от других привидений, что наши мысли могут стать материальными, но до сих пор не представляю, как это возможно.
– Главное – сосредоточиться на том, что хочешь получить, – посоветовал Бен. Все еще чувствуя себя виноватым, он сотворил из воздуха наручные часы и взмахом руки направил их ближе к Майе. – Вот так.
Она рассмотрела часы со всех сторон, а затем снова подняла на него взгляд. Искреннее восхищение в ее глазах едва не заставило Бена отвернуться, поддавшись смущению. Кажется, он пробыл один слишком долго и все еще скучал по своей прошлой жизни преподавателя. Это было самым разумным объяснением тому, почему затем он сказал:
– Я могу тебя научить.
– Правда? – Майя радостно захлопала в ладоши и покружилась на месте. – Спасибо тебе, Бен! Я буду самой прилежной ученицей. Как же я рада, что мы встретились.
Она протянула руку для рукопожатия. Почувствовать его удивленный Бен не мог, но все равно сделал вид, что сжал ее пальцы.
Майя ничуть не лгала о своей прилежности. Пока они вместе гуляли по острову, она внимательно слушала все советы Бена касательно концентрации внимания, алгоритмов мышления и даже топологии, изучавшей качественные свойства геометрических фигур. Важно представлять, говорил он, какая площадь воздуха потребуется для того, чтобы создать плотный желаемый объект. Поначалу ее попытки выглядели как маленькие облачка дыма, и она шутливо уверяла, что не собиралась устраивать пожар. Но скоро, набравшись уверенности, Майя смогла показать Бену ключ от своей квартиры – немного расплывчатый по краям, но перепутать с другой вещью его было невозможно; а после – брелок с пластиковым Микки-Маусом, который носила на сумке. Затем в воздухе между ее ладоней появилась ручка, на которой угадывался герб музея в Лондоне, где она когда-то работала. Блокнот, брошь, кардиган, зеркальце с узором из снежинок – каждое из этих маленьких достижений приводило ее в искренний восторг, и отражавшееся на лице счастье было заразительным. Уроки, всегда сопровождавшиеся долгими разговорами о прошлой жизни и настоящей, сблизили их, и Бену было сложно отрицать, что, чем бы Майя ни занималась на острове, на самом деле ему всегда нравилось просто смотреть на нее. Теперь он убедился, что еще не встречал человека, который бы любил столько шутить.
– Бенуа, – как-то раз воскликнула Майя. – Сколько раз мне просить тебя стучать, прежде чем пролететь сквозь стену? А если я открыла в себе новые способности и теперь стою голая?!
Она ни разу не просила его стучать и теперь расхохоталась при виде его ошеломленного лица. Бен был слишком занят, отгоняя не самые приличные мысли, чтобы рассердиться на нее.
– Учитывая, как громко ты до сих пор реагировала на свои успехи, я узнал бы об этом в ту же секунду, – ответил он, вызвав новую волну смеха.
Они оба знали, что не смогут поменять свою одежду или снять совсем. Отныне она всегда будет носить длинное летнее платье, рукава которого были украшены кружевом. Он оказался в этой жизни в брюках, рубашке и кожаной куртке. Последняя до сих пор не давала Майе покоя: она часто размышляла вслух, где сейчас обитал дух того создания, которое было принесено в жертву на алтарь моды.
– А что, если однажды он найдет тебя, и мы услышим на пороге мычание или хрюканье? Надеюсь, ты готов извиниться. Или бедняжка приходит к тебе в кошмарах?
– У меня не бывает кошмаров.
– Тогда готовь извинения!
Иногда Бен отвечал, просто чтобы эта игра не заканчивалась как можно дольше, – они с Майей обменивались подколками с такой же легкостью, как рассуждали об архитектуре своих родных городов. Каждый, разумеется, был уверен, что его город красивее. Иногда, нуждаясь в уединении, он прятался в библиотеке. Навеки потухший камин, для которого пауки не пожалели паутины, заставлял его думать о высоких полках с маленькими и большими книгами всех расцветок; имена авторов и названия были вытиснены золотом, в котором отражались языки пламени. Сейчас книги остались лишь на каминной полке – неровная стопка потрепанных романов в бумажных обложках, о которых даже не вспомнили при отъезде. Сосредоточившись, Бен все еще мог почувствовать особую смесь ароматов пыли и старой бумаги, нагретой светом лампы – приятную, мягкую и успокаивающую. Раньше он много читал, однако теперь у него остались лишь воспоминания о книгах – ни один текст он не помнил так хорошо, чтобы полностью воспроизвести в призрачной копии.
Надо признать, что память привидений была устроена необычно. Он мог вспомнить все, что когда-либо видел, пробовал или слышал, чего касался, но несколько часов навсегда исчезли из его памяти – те, что предшествовали смерти. Его родители ничего не знали, а попытки узнать ответы от других, предпринятые когда-то, ни к чему не привели. Майя, разумеется, любила обсуждать возможные варианты развития событий.
Она пыталась спасти котенка из-под машины?
Стала свидетельницей убийства у здания музея, в котором работала?
Или то вообще был несчастный случай, вроде короткого замыкания зарядки для телефона?
Бен перестал думать об этом давным-давно, и теперь ему даже не нужно было начинать. Она прекрасно делала это за двоих.
– Я подумала… вдруг ты пытался спасти книги от пожара у себя дома? – сказала она однажды, когда они сидели на широком подоконнике лицом друг к другу. – Ты явно любил читать. Легко могу представить тебя бегущим по коридору с охапкой сочинений Исаака Ньютона, к примеру. А может, все было абсолютно иначе: на оживленной улице ты заметил женщину, которая не видела приближающуюся машину, и бросился на помощь.
Бен усмехнулся, в очередной раз удивляясь ее фантазии.
– Почему ты не думаешь, что все было куда проще? Вдруг мне на голову упал кирпич?