Первым делом я затащил в палатку Леху, который был без сознания. Затем отцепил собак и запустил их в палатку, приказав сидеть в одном углу. Они сразу поняли, что к чему и легли на пол рядом с грелками. Только потом я вспомнил про Фаника, который тоже промок, но сидел в обнимку с грелкой и мурлыкал от удовольствия.
Переодевшись в сухую одежду, я осмотрел Леху и увидел у него на голове большую шишку. Скорее всего он просто вылетел из саней, когда те провалились в воду, и ударился головой об лед.
Я достал лечебный артефакт, налепил ему на грудь и только после этого выдохнул и опустился на пол. От напряжения тряслись руки, после ледяной воды тело жгло и навалилась усталость, поэтому захотелось лечь и поспасть. Однако я не мог этого сделать, пока Леха не пришел в себя. Я видел, что он дышит, но все равно беспокоился, так как сотрясение мозга могло повлечь за собой серьезные проблемы, поэтому рядом кто-то должен быть, чтобы помочь, если понадобится. Я даже начал винить себя за то, что не послушался и настоял на том, чтобы ехать в темноте.
С собой у меня также был термос, который я перед выездом заполнил горячим чаем в забегаловке. Термос лежал в пространственном кольце, поэтому температура чая почти не изменилась. Выпив кружку горячего сладкого чая, я все же не смог больше сопротивляться и заснул.
Приснилась мне моя прошла жизнь. Более того, это было продолжение того самого сна, в котором я шел через лес, чтобы встретиться с человеком, который, возможно, уже и не был им.
Я, то есть Император, знал, что было бы гораздо быстрее подняться на корабле в небо и проплыть до нужного места, но не хотел этого делать. Было ощущение, что сам путь тоже должен был чему-то меня научить. Лес, сквозь который я шел, был полон магии. Прямо на моих глазах из земли вырастало растение, которое буквально за несколько секунд проживало всю свою жизнь, включая цветение, и умирало.
Птицы налету сбрасывали перья и тут же покрывались новым оперением, полностью отличавшимся от предыдущего. Звери совсем меня не боялись и некоторые даже угрожающе рычали, демонстрируя острые клыки, блестящие перламутром. Все в этом лесу было не так, как в привычном для меня мире. И я знал, что причина в том существе, которое живет здесь.
Проснулся я от толчка в спину. Когда открыл глаза, то увидел как пес толкает меня головой.
— Ты чего? — сонно проговорил я и тут услышал стон.
Леха уже лежал на другом боку, дремал и стонал. Я подошел к нему и услышал, как он просит пить.
Разбудив юношу, я налил в кружку чай, приподнял ему голову и поднес кружку к губам. Юноша быстро выпил все до дна и, держась за голову, сел.
— Что случилось? — слабым голосом спросил он.
— Уже все хорошо. Ты как себя чувствуешь? — я снял использованный лечебный артефакт и заменил его другим.
— Голова болит. Мы провалились или мне это приснилось? — он осмотрелся и, увидев собак, с облегчением выдохнул.
— Нет, не приснилось. Я с собаками упал в воду, а ты ударился об лед.
— Как же вы выбрались? — удивился он.
— С трудом. Но не будем вспоминать плохое, — сквозь палатку было видно, что начинается рассвет.
Я не хотел тревожить юношу пока он полностью не оправится, но благодаря новому заряженному артефакту, через полчаса ему полегчало. Одежда, которую я набросил на горячие грелки, уже высохла, поэтому мы перекусили тем, что было у меня с собой в пространственном кармане, и засобирались в дальнейший путь.
Нам пришлось проехать по реке пару километров, прежде чем мы нашли замерзший участок. На этот раз я прошел пешком до берега, а Леха разогнал собак и буквально вылетел на берег.
Через три часа мы выехали из леса и оказались на краю деревни. Как оказалось, деревня не была заброшена. Я насчитал пять домов, над которыми поднимался столб дыма, и они соединялись друг с другом прочищенными дорожками. Интересно, как можно жить так далеко от остального мира?
— Вам к кому надо? — спросил Леха.
— К Свиридову Семену Семеновичу. Знаешь такого?
— Не-ет, — задумчиво ответил он и предложил. — Так, давайте спросим у кого-нибудь.
Он повел собак к ближайшему дому. Не успели мы открыть калитку, как нам навстречу вышел заросший старик в тулупе и валенках.
— Вы кто такие будете? — спросил он и подозрительно прищурился.
— Дед Ваган, ты что же, не узнал меня? — помахал ему Леха.
— А-а-а, внучок Саввы. Здорова! Заходите в дом, согрейтесь. Чего забыли в наших краях? — лицо старика посветлело.
Сразу было видно, что он рад гостям. Он распахнул дверь и поманил нас рукой.
— Дед Ваган, ты лучше скажи, есть тут у вас Свиридов или нет? — спросил Леха, отвязывая собак от упряжки.
— А зачем вам он? — вновь напрягся старик.
— Вот, гость к нему приехал, — Леха кивнул на меня.
— Гость? А он приглашал? — от радушия деда Вагана не осталось и следа.
— Нет, не приглашал. Но я к Семен Семеновичу по делу. Где он живет? — спросил я.
Было видно, что старик сомневается, говорить мне или нет. Я уже хотел двинуться к соседнему жилому дому, но старик заговорил:
— Нет у него здесь своего дома. Снимает у Петровны угол, но его сейчас нет.
— А где живет эта Петровна?
Старик подошел ко мне и ткнул пальцем в небольшой домик, стоящий на отшибе.
— Во-он тот. Только ее сейчас дома нет. Сам видел, как она на лыжах силки свои поплелась проверять. Подождите у меня, скоро вернется, — предложил он.
Мы с Лехой переглянулись и согласились.
Дом старика был добротный и теплый, но обстановка простая: стол, три стула, печь, кровать, шкаф и полки. Сразу было видно, что живет он один. Однако на стенах висели фотографии какой-то женщины и ребенка.
Он пригласил нас за стол и поставил перед нами чугунок с кашей, тарелку с квашенной капустой и несколько кусков соленой рыбы.
— Как говорится, чем богаты, — извиняющимся тоном сказал он и развел руками.
— Все хорошо, спасибо. Я вас тоже хочу угостить, — я достал из пространственного кармана банку тушенки, несколько яблок, связку банана и протянул старику.
— О-о-о, такого в наших краях не достать. Особенно зимой. Благодарствую! — обрадовался он.
После обеда я расплатился с Лехой. И, хотя он просил только десять рублей, я заплатил ему пятьдесят.
— Когда вас отсюда забирать? — спросил он.
— У тебя телефон есть?
— Здесь телефоны не работают. Связи нет.
— Ну, тогда через неделю приезжай.
Я проводил его и, пожелав удачной дороги, хотел вернуться обратно в дом старика, но тут увидел, как из леса показалась женщина. Она бодро шла в широких лыжах. На плече у нее висел белый заяц и три куницы.
Она добралась до калитки, сбросила на расчищенную дорожку свою добычу, сняла лыжи и, увидев меня, замерла. На ее лице читались испуг и недоверие.
— Здравствуйте! — поздоровался я и доброжелательно улыбнулся. — Я ищу Свиридова Семена Семеновича. Мне сказали, что он у вас снимает жилье.
Она не торопилась с ответом, а насторожено сняла с плеча охотничье ружье, но не наставила на меня, а просто крепко сжала. Я подошел поближе и смог рассмотреть ее. На вид ей было лет шестьдесят, но по осанке, было понятно, что она довольно крепкая и стройная. Оно и понятно, живя в таких условиях, приходится держать себя в форме. Правда, мне было непонятно, зачем жить там, где никто не живет. Уж лучше поближе к людям, чем одному в глуши.
Тут у меня за спиной раздался голос деда Вагана:
— Петровна, не пугайся ты так. Не оборотень он. Этого молодца Леха привез. Внук Саввы.
— У вас что, оборотни водятся? — удивился я.
— Кто у нас только не водится, — покачал головой дед Ваган и лукаво улыбнулся.
Наверняка это было шутка.
— Я и не боюсь, — наконец подала голос Петровна. — Только не ждала никого. Тем более Семена Семеновича сейчас нет.
— Как нет? А где же он тогда? — спросил я.
Неужели я зря проделал такой длинный путь? Сам виноват, послушал старика Зайцевича, вместо того чтобы получше поискать. Надо было обратиться в справочную по империи.
Между тем Петровна будто сомневалась, говорить мне или нет, но потом махнула рукой и повернулась к дому.
— Иди за мной.
Она подобрала с земли зайца, куниц и устало поплелась к небольшому дому, у которого до сих пор не потемнели бревна. Видимо, его построили совсем недавно.
Отряхнув голиком валенки от снега, она поднялась на крыльцо и открыла скрипучую дверь, которая не была заперта. Оно и понятно, зачем запирать дом, который стоит посреди дремучего леса.
Я зашел следом и очутился в сенях. На стенах висели натянутые шкуры зверей, а в углу лежала скрученная в рулон березовая кора.
Петровна положила добычу в большой алюминиевый таз и открыла следующую дверь, за которой оказалась горница. Я зашел и, не сдержавшись, присвистнул. Весь дом был украшен кружевами и вышивкой: ковры, скатерти, занавески, покрывала и подушки.
— Это я так, от безделья, — отмахнулась она, увидев мой восторженный взгляд. — Присядьте, а я пока в самовар угли сложу, чтобы воду подогреть.
Пока она возилась у печи, я огляделся. Большая печь стояла посреди дома, и одна ее половина была в первой комнате, а вторая — в другой. В обеих комнатах стояли кровати и столы.
— А вы по какому делу к Семен Семеновичу? — спросил она и поставила на стол самовар.
— Он медитацией занимается. Хочу у него научиться, — признался я.
— Да-да, много времени проводит за этим занятием. Он и мне предлагал к нему присоединиться, но я пока никак не могу решиться. Боязно мне что-то, — она налила чай в две кружки и одну подвинула ко мне.
— А где он сейчас? Тоже в лесу?
— В лесу, — ответила она и как-то странно посмотрела.
— Когда вернется?
— Через полгода, не раньше.
— Что? Через полгода? — я ушам своим не верил.
Деревня и так посреди леса, зачем еще куда-то уходить? А, может он, как Зайцевич, умом повредился? Все-таки ему уже девяносто лет.
Женщина будто услышала мои вопросы и продолжила: