Отпечаток памяти пристально смотрел на меня. Ее синие губы дрожали, в глазах стояли слезы.
– Ма-ма, – выдавил я из себя. – Н-наконец-то я тебя нашел.
Женщина застонала, я машинально отступил от нее на шаг, но вовремя одумался и замер.
– Сыночек, – прошептала она.
Мертвячка медленно подошла почти вплотную ко мне. Руки ее потянулись к моему лицу, холодные пальцы коснулись кожи. Я почувствовал, как страх сковывает внутренности, но вопреки ему улыбнулся.
Пока она нежно водила пальцами по моему лицу, я пытался вспомнить хоть одну молитву… Никогда не верил в Бога, но, возможно, раз с нами такое происходило, пора было уверовать. Бог, Вселенная, высшая сила. Я, как ярый атеист, считал любую веру ребячеством, выдумкой слабых. А сейчас хоть это все и казалось безумной фантазией, но вполне могло быть реальным. Только теперь я понял, что вера в высшую силу может стать опорой и поддержкой.
Губы мертвой женщины коснулись моего лба, холодя кожу. По ее щекам потекли слезы, по моим – тоже. Я потерял счет времени, когда она заключила меня в объятия. Обнял ее в ответ и плакал, не стесняясь своих чувств.
Пришел в себя от тяжелой руки Глеба на своем плече. У Мещанова ключа остались только живые.
Глава 12Стычка на стычке
Я так сильно искал встречи с паранормальным, чтобы продвинуться в расследовании тайны Вороньего Гнезда, но после того, как мы упокоили призрак Мещанова ключа, понял, что необходима пауза. Меня бросало в дрожь от одной мысли о встрече с отпечатками памяти. И эти метания между желанием докопаться до истины и страхом встречи с чертовщиной изводили слишком сильно.
Вернувшись домой под утро, я рухнул в кровать и проспал до обеда. И еще спал бы, если бы бабушка не разбудила. От усталости ломило кости, в глаза будто насыпали песка. Я с большим трудом справлялся с зевотой, глотая свежезаваренный чай. Бабушка вопросов уже не задавала, наверное, смирилась с моими поздними возвращениями. Хоть это радовало.
Я позавтракал, полил огород, умылся в летнем душе и поплелся к Зое. Идти не хотелось от слова совсем, но ребята вряд ли поняли бы мое желание отгородиться. Настроение упало, едва я разлепил глаза, а за обсуждением насущных проблем грозило опуститься ниже плинтуса.
– Я ничего больше не хочу, – уткнувшись взглядом в кружку с компотом, тихо сказала Зоя. – Мне уже плевать, смогу я сбежать из Гнезда или нет, я просто хочу выжить.
Наша компания сидела за столом на кухне, каждый на своем месте. Глеб – у окна на старом металлическом сундуке, накрытом связанными из лоскутов ковриками. Рыжий и Кики – на лавочке у стены. Мы с Зоей – друг против друга на стульях. Сколько раз мы так уже собирались, не сосчитать. Но сегодня все было иначе – мы чувствовали, что опустошены и уязвимы.
– Нам с парнями вообще никуда сбегать не надо, так пусть оно все лесом идет, – буркнул Рыжий. Он посмотрел на меня и Зою и добавил: – Ой, я просто…
– Да забей, – махнул рукой я.
– Я только вчера понял, что кто-то из нас может погибнуть, – прошептал Кики себе под нос, но мы услышали в тишине. – Они могут убивать. Это же все меняет?
– Мы и так знали, что они могут убивать, – возразил я. – Вспомни Карасева.
– Карась умер от страха перед чертовщиной, – сказал Рыжий. – По крайней мере, мы так думали. А может, так и было. А вчерашняя девка нас почти утопила, в этом-то мы лично убедились.
Меня словно ударили под дых. Я не хотел больше связываться с чертовщиной, но умом понимал, что должен, если хочу покинуть Воронье Гнездо. А без ребят сделать это невозможно.
– Да уж, это меняет все, – задумчиво проговорил Глеб минутой позже. Он немного помолчал. – Знаете, что я сделал, когда пришел домой после Мещанова ключа?
Мы, не сговариваясь, отрицательно покачали головами.
– Разрыдался, как младенец. – Глеб горько усмехнулся и отвернулся к окну. – Плакал до заикания, пока не охрип. И когда проснулся, первым делом тоже взвыл… За что нам все это? Этот кошмар, который никак не закончится.
– Значит, мы сдаемся? – спросил я с вызовом.
– Тебя-то призрак не топил, а всего лишь обнял и чмокнул в лобик, – сквозь зубы проговорил Рыжий. – Ты знаешь, что самая страшная смерть – это смерть от асфиксии? Нет? А я читал об этом. Но у Мещанова ключа сам убедился.
– Меня душила мертвячка на Плотинке, я знаю, насколько это страшно!
– Прекратите, не хватало еще поссориться, – приказал Глеб.
Он взглянул на меня, потом посмотрел на каждого из присутствующих.
– Мы все жути натерпелись. И все напуганы. Но вот о чем стоит подумать, прежде чем допускать мысль о том, чтобы все бросить, – сможете ли вы жить в постоянном страхе? Я не могу спокойно выйти на улицу, даже во двор. Оборачиваюсь от каждого шороха. А дома… скрипнет половица, мама позовет неожиданно или свет в сенях моргнет, я готов в обморок рухнуть от испуга. Сколько лет мы сможем так протянуть и не свихнуться?
– Забвения совершеннолетних уже нет, – прошептала Зоя.
– Вот именно. Катюха предупредила, что мы должны закончить начатое. Нельзя сдаваться.
Глеб замолчал. Кики и Рыжий обреченно переглянулись, но в итоге согласно кивнули.
Меня удивило, насколько точно Глеб передал мое собственное состояние. Страшно лезть дальше в проклятие Гнезда, но куда хуже жить в постоянном страхе.
– Я не хочу идти в клуб, а уж тем более уговаривать Толстого о помощи!
– Да, но мы не справляемся, Слав, – покачал головой Глеб. – Толстый – кретин, но, если надавить на правильные точки, он послушает. Возможно, будь у Мещанова ключа больше людей, мы не оказались бы на грани жизни и смерти.
– И как это связано?
– Не знаю. Может, Толстый или его парни предложили бы идею получше, чем тащить призраку куклу.
– Здорово, – усмехнулся я. – Теперь ты еще меня упрекаешь? Сам же согласился!
– Боже, Слав! – Глеб сжал пальцами переносицу и зажмурился. – Я ни в чем тебя не упрекаю. Просто одна голова хорошо, а две лучше, вот и все.
Я немного помолчал, пытаясь унять злость. Мне совсем не хотелось встречаться, а уж тем более решать дела с Толстым. И не потому, что здесь была замешана личная неприязнь, хотя и она тоже, а потому, что идея казалась мне провальной.
– Толстый тупой. Из этого ничего не выйдет.
– Давай хотя бы попробуем.
Я вздохнул, зная, что Глеб уже принял решение. Можно было заартачиться и не пойти в клуб, но совесть не позволила оставить ребят. Поэтому вечером мы встретились у Зои и отправились на задание под кодовым названием «Вербовка».
В клубе царила все та же атмосфера деревенского веселья. Кто-то рубился в карты, другие соревновались в шахматах, небольшая группа девчонок кружилась на танцполе, подсвеченном цветомузыкой. Несколько парочек страстно целовались, прячась по углам от посторонних глаз. Именно так я и представлял себе отдых в Вороньем Гнезде.
– Везет старшакам, – хмыкнул Кики. – Стукнуло восемнадцать и начхать стало на призраков, проклятие и остальную дичь.
– А кому-то и до восемнадцати не особо есть дело, – буркнул я, исподлобья зыркнув на Толстого.
Глеб предупредил нас, что отойдет, попросил не лезть на рожон и направился в сторону Толстого, который стоял в компании Васька и других ребят. Мне показалось, Толстый встретил его не самым приветливым взглядом, но кивнул, и парни удалились вдвоем в другую часть зала. Из-за громкой музыки я не мог слышать их разговор, но он затянулся, и я уже решил, что, возможно, ошибался насчет вербовки. Вдруг у Глеба действительно был подход к Толстому.
Наблюдая за Глебом и Толстым, я не обращал внимания больше ни на кого, поэтому сильно удивился, когда Зоя потянула меня за рукав худи на улицу. Выйдя на площадку перед клубом, я наткнулся на сцепившихся Васька и Рыжего. Покрасневшие от гнева лица и выпученные глаза парней говорили о том, что между ними что-то произошло. Недолго думая, я встрял между ребятами и постарался развести их.
– Парни, вы чего? Спятили?
– Слав, тут мужской разговор, может, не будем лезть?
Кики находился возле друга, но не предпринимал никаких действий. Как и всегда на стороне Рыжего, понял я. Краем глаза заметил Ингу. Девушка стояла со стороны Васька и держала его за олимпийку сзади. Картинка в моей голове начала складываться.
– Рыжий, ты опять? – ахнул я. – Ты же сказал, между вами все кончено. Чего она тебе покоя не дает?
– Да дело вообще не в этом, Слав!
– А в чем?
– Он ее подговаривает с вами могилы рыть и на призраков охотиться! – огрызнулся Васек. – Сами фигней занимаетесь и к нам с этим лезете? Давно по мордам не получали?
– Я тебе сейчас сам по морде надаю!
Рыжий снова полез на Васька. Я перехватил руки друга, чтобы предотвратить драку. Напряжение между парнями росло, я один с ними мог не управиться, ведь Кики не помогал.
Зоя, словно прочитав мои мысли, вмешалась:
– А ну, прекратите! Что за плебейские способы решать все дракой? Саня, блин, у Инги своя голова на плечах есть, если бы она хотела к нам присоединиться, давно сделала бы это.
– Я за нее переживаю! – зарычал Рыжий.
Инга в этот момент посмотрела ему в глаза.
– Инга, вы не понимаете, не знаете, насколько опасно в Вороньем Гнезде. Даже ходить в клуб, в магазин или просто выйти во двор, чтобы облегчиться, страшно! Отпечатки памяти могут быть где угодно, даже среди нас, как Катюха.
При упоминании о Катюхе у Инги задрожали губы, и она отвела взгляд. Но это не походило на скорбь, а выглядело так, будто девушка поверила бреду Толстого о том, что мы убили подругу.
– Что тут происходит?
Глеб и Толстый вышли из клуба и остановились на бетонной лестнице, они возвышались над нами, как два гигантских истукана. Глеб – озадаченный, Толстый – злой как собака. Я устало прикрыл глаза, понимая, что конфликт ни к чему хорошему теперь точно не приведет.
– Рыжий Ингу хотел к себе переманить, – затараторил Васек. – Уговаривал ее, за руки хватал. Она сильно испугалась, и я вступился за нее. Они вообще границ не видят, творят что хотят, Ванек. Давай уже выбьем из них дурь!