– Нет… – прошептал я одними губами и сделал несколько шагов назад.
Куст малины больно ткнул меня в поясницу, но мне было плевать. Существо, прикидывающееся бабушкой, стояло неподвижно. Спутанные волосы паклей нависали на лицо, закрывая глаза. Исцарапанные губы кривились, шепча что-то невразумительное.
Сердце барабанило в глотке, живот свело спазмом. Мне казалось, я уже ко всему готов, и не ждал сюрпризов от Вороньего Гнезда, но как же я ошибался! Бабушка – мой единственный родной человек в этой проклятой деревне, на которого я всецело мог положиться, – стояла передо мной то ли неживая, то ли заколдованная, то ли порабощенная невесть каким демоном. А я ничего не мог поделать, просто смотрел.
Впервые за все время в Вороньем Гнезде я даже не думал, как с этим справиться. Не вспоминал о том, что нужно бороться, спасать бабушку, спасаться самому. Попросту опустились руки, осталась только одна мысль: как именно я умру? Сожрет ли меня это существо целиком или выпотрошит. Может, заколдует так же, как бабушку, и уже я сам буду преследовать друзей, чтобы расправиться и с ними.
– Ты-ы н-не геро-ой, – вдруг забулькало существо, содрогнувшись.
Я вжался в ствол березы еще сильнее. Слух уловил гортанный хрип, словно горло существа опухло слишком сильно и оно с трудом издавало звуки.
– Н-не лез-зь, – выдохнуло оно и подступило ближе на шаг.
Запах гнили, железа и почему-то болота ударил в нос с новой силой. Я зажмурился, боясь даже пошевелиться.
– Н-не ле-е-езь! – застонало существо, и я тоже закричал.
Заголосил так громко, как только смог. Словно до этого тонул, а теперь сумел вынырнуть из воды и наконец-то сделал спасительный вдох. Я бился в истерике, пинал воздух, размахивал руками и кричал, кричал, кричал.
Крепкие шершавые руки схватили меня за предплечья и встряхнули. Я хотел раскрыть глаза и взглянуть страху в лицо, но не мог. Мог только драться и голосить, срывая связки. Находясь в этом первобытном страхе, я не сразу заметил, что лежу в кровати. Что ноги спутывает одеяло, а не мерзкое существо, представшее передо мной в обличье бабушки. И бабушку я тоже заметил не сразу: пахнущую выпечкой, румяную, но сильно напуганную из-за меня.
Я резко подскочил в кровати и бросился в бабушкины объятия. Захныкал, как младенец, прижался к ней всем телом. А она нежно обняла меня в ответ, погладила по спине и волосам и стала уговаривать, чтобы я успокоился. Мокрая от пота челка лезла в глаза, сердце отчаянно колотилось за ребрами. Я наматывал сопли на кулак и пытался собрать себя заново по кусочкам. Я расклеился окончательно. И все думал и думал: кто же теперь сможет меня починить?
Глава 14Объятия гнезда
Бабушка отпаивала меня чаем долгие два часа. Солнце уже поднялось высоко-высоко, утренняя прохлада, когда хорошо поливать огороды, улетучилась, но я не мог заставить себя сдвинуться с места. Сидел на кухне в уже любимом кресле, пил чай со смородиной и малиной и снова и снова прокручивал в голове ночной кошмар.
Я знал, что мне приснился не обычный сон. Он не являлся подсказкой, но был предупреждением. После ужасов, которые сгенерировал мой мозг, – не без помощи отпечатка памяти, в этом я не сомневался, – я ощущал себя вывернутым наизнанку. Голова гудела, словно внутри стучали, стучали, стучали сотни молоточков. Отравленные страхом мысли сделали меня параноиком. Вдруг призраки заберут бабушку, вдруг что-то с ней сделают? Я боялся даже собственной тени.
– Славушка?
Я встрепенулся и вынырнул из потока мыслей. Бабушка участливо смотрела на меня, это давало хоть немного необходимого сейчас спокойствия.
– К тебе Глеб пришел. Не заходит чего-то, у ворот стоит.
Я выглянул в окно и посмотрел на высокого и крепкого Глеба, похожего на героя греческих мифов, который с легкостью мог бы разорвать пасть льву. Я прекрасно понимал, что это не так. Глеб боялся, как и я. Но в его присутствии все равно становилось легче.
– Ты не пришел на сбор. Что-то случилось? – спросил он, когда я вышел из дома.
– А мы сегодня должны были встретиться? Черт… совсем вылетело из головы.
Мы зашли в палисадник и присели на лавочку, за которой рос шипастый крыжовник и которую закрывала от палящего солнца высокая сирень. Но мне постоянно хотелось обернуться, посмотреть на то место, где я во сне нашел бабушкин фартук, и убедиться, что кошмар не был реальностью.
– Так, что-то действительно случилось?
Глеб был очень проницательным парнем. Мне не хотелось делиться с ним сегодняшним кошмаром, потому что сейчас, по прошествии нескольких часов, это казалось ребячеством. Но я знал, что он поймет меня, ведь страх потерять близкого человека – самый жуткий из страхов. А Глеб уже терял… Катюху.
– Сон приснился. Он выбил меня из колеи.
– Поделишься?
Я тяжело выдохнул, не зная, с чего начать, но слова вдруг сложились в предложения сами по себе и полились из меня нескончаемым потоком:
– Что-то сегодня ночью чуть не забрало бабушку. Ну или, по крайней мере, мне так показалось. Сон был таким реальным, таким… живым, понимаешь?
Глеб кивнул, и я продолжил:
– Оно превратилось в бабушку и предупредило меня. «Не лезь» – вот что оно сказало.
– А где это было? Может, ты заметил какие-то детали, которые приведут нас к новому отпечатку памяти?
Глеб мне беспрекословно верил, я видел это в его глазах, но он не понял одной важной детали.
– Этот кошмар не был подсказкой, Глеб. Я был в саду, искал бабушку. Проснулся, а ее нигде нет, вот и поперся туда ночью. А потом появилось оно и булькало воспаленным горлом, чтобы я не лез. И в бабушку превратилось не просто так. Это угроза!
– Угроза? – нахмурился он. – Отпечаток угрожал тебе во сне, чтобы мы не лезли к нему и, получается, не отправляли на тот свет?
Я медленно кивнул.
– Дела-а-а, – протянул Глеб. – Это что-то новенькое.
– Я так испугался, – признался я и опустил голову. – Из меня словно выкачали все счастье, когда я понял, что бабушки больше нет и я не смогу ее спасти.
– Это всего лишь сон, Слав, – тихо сказал Глеб, положив руку мне на плечо. – Пусть и не простой кошмар, а предупреждение, но все позади. Твоя бабушка в порядке. – Глеб запнулся и спросил: – Анна Петровна же в порядке?
– Да. Только перепугалась за меня. Я снова орал, как умалишенный. Мне кажется, из-за меня у нее инфаркт может случиться.
– Перестань. Всем снятся кошмары. И ей наверняка тоже снились, так что она, думаю, все понимает.
– Да, только все равно переживает. Не загнать бы ее в могилу своими выходками. Я так устал, Глеб!
Глеб снова потрепал меня по плечу и тяжело вздохнул. Он не стал больше ничего говорить, наверное, понял, что бесполезно. Мы молчали, уставившись на клумбу с цветами, над которой летал жирный шмель. В компании Глеба, даже в полной тишине, мне становилось намного спокойнее. Его я воспринимал почти как брата, хотя в самом начале у нас не заладилось. Выходит, нет худа без добра.
Нет худа без добра…
– Пройдемся вглубь палисадника? Мне нужно кое-что проверить.
Глеб кивнул, и мы оба встали. Согнувшись, пробрались через колючий шиповник и крыжовник – у бабушки все посадки росли друг на друге, – обогнули вишню и, наконец, подошли к той самой березе, возле которой во сне я замер как вкопанный.
– И что здесь такого? – спросил Глеб.
– Это часть сада из моего кошмара. Вот здесь я стоял. – Я ткнул пальцем в березу, а затем указал на место, где сейчас стоял Глеб: – А тут было оно. Это существо.
Глеб медленно опустил голову и посмотрел себе под ноги, затем сделал несколько шагов в сторону.
– Мне показалось, что в окно моей спальни кто-то светил фонариком. Я подумал, это бабушка, и, боясь, что с ней может что-то случиться, пошел сюда. А потом… ты уже знаешь.
– Слав, это был сон. Да, он показался тебе реальным, этим кошмары и пугают. Но на самом деле ничего не происходило, в этом-то и прелесть.
– Да? – переспросил я, чувствуя, как в горле вмиг пересохло. – А как тогда объяснить это?
Я опустился на корточки и дрожащими руками поднял замусоленный лоскут. В этом измызганном комке я снова узнал бабушкин фартук – белый, в мелкий красный цветок. От резко ударившего в нос запаха гнили и железа и от осознания, что сейчас мне это не чудится, желудок стянуло тугим узлом. Если бы я не сидел на корточках, ноги подогнулись бы и я рухнул бы на землю.
– И что это? – спросил Глеб, поморщившись и прикрыв рукой нос.
– Бабушкин фартук, – одними губами ответил я.
Меня колотила мелкая дрожь, и я ничего не мог с этим поделать. Глеб успокаивал как мог, но его слова разбивались о реальность, которая казалась мне мрачнее сна. Я уже напридумывал себе всякого: и то, что я на самом деле бродил ночью по саду, и то, что бабушку подменили.
– Сейчас вместе зайдем домой, и убедишься, что Анна Петровна никакое не существо. Это проделки Гнезда, Слав. Ты ведь знаешь, на что способны отпечатки и деревня!
– Знаю, поэтому и в ужасе! А вдруг… вдруг…
– Успокойся, – настойчиво повторил Глеб. – Это всего лишь тряпка, а ты уже бабушку похоронил?
– Мне страшно! – выпалил я.
Глеб посмотрел на меня так, словно я лишился ума и вытворял что-то невиданное. Но я сейчас не контролировал ни свои эмоции, ни действия. Поэтому, видимо, Глеб решил действовать. Он схватил меня под локоть и потащил в дом. Я не сопротивлялся, хоть внутренне готов был бежать. Сам я точно не решился бы зайти в дом и снова посмотреть бабушке в глаза, понять, сколько в них человечности, сколько жизни. Поэтому я превратился в марионетку и послушно шел, ведомый Глебом.
– Анна Петровна, Слав меня чай пить пригласил, – начал с порога Глеб. – Надеюсь, вы не против?
– О чем речь, ребятки, – лучезарно улыбнулась бабушка. – Я уже свежий заварила. Давайте присаживайтесь за стол.
– О, вы и булочек напекли, и блинов с утра нажарили, – нарочито громко сказал Глеб, глядя на меня. – Когда ж вы все успеваете?