– А если я отправлюсь с вами?
Его вопрос застал меня врасплох, но одновременно и обрадовал.
– Пойдешь с нами к Висельнику?
– Я и так почти всегда был рядом с вами, а теперь просто официально приму участие в упокоении души.
– Ты всегда был рядом? – переспросил зачем-то я.
– Думаешь, у меня много дел? – усмехнулся Семен. – Мы здесь только и делаем, что наблюдаем за живыми. Бесполезные, самоуничтожающиеся сгустки энергии… Возможно, поэтому я могу проникать в сны и давать подсказки живым. – Он взглянул на меня и пояснил: – Наверное, я всегда хотел быть полезным.
Я кивнул, не зная, что на это ответить. Но зато давно назревший вопрос сейчас пришелся как никогда вовремя:
– Почему ты раньше не мог до меня достучаться?
– Представь, какой был бы хаос, если бы все души могли общаться с живыми. Хоть мы и остались на этой стороне, до сознания людей могут достучаться только самые сильные души. – Тут Семен быстро сменил тему: – Будьте готовы сегодня к полуночи. Встретимся у кладбища.
– Тополь на окраине Гнезда находится у кладбища? – жалобно протянул я. – Почему не на любой другой из окраин?
Семен усмехнулся.
– Вы справитесь. Всегда же справлялись.
– Но не в случае с тобой, – грустно заметил я.
Семен снова ничего не ответил. Отсалютовал мне и испарился.
Оставшись один, я попытался обдумать наш разговор, но медлить долго не мог, необходимо было собрать ребят и хоть как-то подготовиться к ночной вылазке. Поэтому, подобрав колун и прихватив банку с компотом, я отправился домой. Снова придется врать бабушке про посиделки с друзьями. Знала бы она, на какое опасное задание я отправляюсь, надавала бы мне по первое число.
Глава 22Испытание на прочность
Стрелки часов неумолимо приближались к двенадцати. Мы с ребятами шли к кладбищу нога в ногу, и я вспомнил ночь упокоения Федора Ильича. Тот же путь, та же атмосфера неизвестности и страха перед мертвецом, но другой отпечаток памяти. Ребята нервничали, я старался поддерживать их как мог, напоминая про присутствие Семена. Мне самому было легче от осознания, что он будет помогать нам в упокоении Висельника.
– Кики, оставил бы ты уже свою биту в покое, – фыркнул Глеб, закатив глаза. – Она еще ни разу нам не помогла, зачем с собой лишний груз таскать?
– Эта бита – гарант моего спокойствия, ни за что с ней не расстанусь!
– Вот бы и меня она успокаивала так же, как тебя, – простонал Рыжий. – Почему Висельник? Почему именно Висельник? Почему нельзя упокоить какую-нибудь милую старушку, которая естественной смертью почила? Почему всегда так страшно?
– А ты представь милую старушку-призрака, которая с аппетитом смотрит на тебя, – прошептал Кики на ухо Рыжему.
Тот взвыл еще сильнее.
Я улыбнулся. Из нас всех Кики был самым непосредственным. Как у него хватало духу шутить в такие моменты? Но это здорово разряжало обстановку. Только Зоя всю дорогу молчала. Я понимал, что подруга нервничает, поэтому взял ее за руку. В последнее время мы часто держались за руки, но я не понимал, что это значит. Выяснить не пытался из-за прошлого неудачного поцелуя, да и не до того было из-за творящейся вокруг чертовщины. Поэтому довольствовался тем, что имел. Но Зоя очень сильно мне нравилась, и я чувствовал нарастающую потребность признаться ей в этом.
– Ну и где твой призрачный друг? – спросил Глеб, когда мы подошли к воротам кладбища.
Я пожал плечами и осмотрелся по сторонам. Стояла темная ночь, в реке Загаражной бликовала луна, вдалеке лаяли собаки. Присутствие потусторонних сил не ощущалось, правда, Семен и не казался мне чем-то потусторонним.
– Подождем. Раз он сказал, что поможет нам, значит, поможет. Я ему верю.
– Ладно, – кивнул Глеб.
Его неприязнь к Семену понемногу улетучивалась. Сначала я решил, что Глеб на правах лидера осторожничал и присматривался к Семену, а потом понял, что, скорее всего, неприязнь возникла из-за Катюхи. Рана Глеба от потери близкой подруги была еще слишком свежей. Возможно, он злился на Семена, потому что призрак был на этой стороне, а Катюха там… Но я не стал озвучивать свои мысли, незачем было причинять другу лишнюю боль.
Тополь Висельника возвышался среди берез и осин у подножия холма. До вылазки я расспросил об этом месте у бабушки, и она в очередной раз неохотно рассказала, что знала. Но знала она немного. Только местонахождение дерева и легенду о том, что когда-то на его ветке повесился деревенский мужик. От ворот кладбища до тополя было примерно около пятисот метров. Тополь выглядел устрашающе. Высокое старое дерево с большим количеством иссохших веток, напоминающих зигзаги молний. На верхушке гнездились вороны, они орали, перелетали с ветки на ветку, громко хлопая крыльями, кружили над кроной, словно коршуны над добычей. Мне сделалось жутко.
Немного потоптавшись у кладбища, решили подойти к тополю Висельника и ждать Семена там. Конечно, я время от времени поглядывал на ворота кладбища, ожидая увидеть парня там, но он не появлялся.
– Десять минут осталось до полуночи, а Семена все нет, – пробормотал я себе под нос, но в царящей вокруг тишине эта фраза прозвучала достаточно громко, чтобы друзья услышали.
Мы ждали Семена уже порядка получаса, и с каждой минутой моя вера в то, что он появится, улетучивалась. Из-за этого я все больше нервничал и замечал, что друзья тоже начинают волноваться.
– Я уверен, есть причина, почему он опаздывает, – ответил мне Глеб. – Но, по словам Семена, Висельник появится ровно в полночь, значит, будем действовать сами. Как и всегда.
Я неохотно кивнул. Все время что-то шло не по плану, и это выбивало из колеи. В этот раз я очень надеялся на Семена, а, видимо, зря.
За минуту до наступления полуночи Кики рассыпал около дерева соль, образуя круг. Мы так и не выяснили, сможет ли соль защитить от разгневанных отпечатков памяти или сущностей, поэтому друг решил попробовать использовать ее еще раз. Никто из нас не был против этого, наоборот, все, скорее всего, надеялись, что чудодейственный круг спасет, если что. Поэтому ровно в полночь мы стояли в его центре и ждали прихода мертвеца.
И Висельник, в отличие от Семена, явился. Как и мертвячка с Мещанова ключа, он словно собрался из воздуха, стал плотным и будто живым. Мы, как завороженные, смотрели на этот сгусток энергии заблудшей души, а Висельник не отводил взгляда от внезапно появившейся на ветке веревочной петли.
Испытание началось…
Когда отпечаток памяти вдруг встрепенулся и потянул бледные руки к петле на дереве, мы дружно вздрогнули. Никто не пытался заговорить. Все внимательно наблюдали за тем, что будет происходить дальше.
Висельник подставил небольшую табуретку под веревку – видимо, готовился тщательно и заранее, – аккуратно встал на нее и накинул петлю себе на шею. Прежде чем совершить непоправимое, он дернул веревку несколько раз, проверяя, насколько прочно она завязана. Потом он ненадолго замер, глядя в одну точку. О чем думал мужчина, понять было несложно, скорее всего, в этот момент вся жизнь проносилась у него перед глазами. Но отчего он решился на такой страшный поступок?
Навскидку я дал бы ему лет сорок пять. Немолодой, но подтянутый и жилистый мужчина. Одет в старомодный серый брючный костюм и светлую рубашку, с галстуком в красно-синюю полоску. Выбор парадного костюма – а он выглядел именно праздничным – еще раз говорил о том, что, перед тем как свести счеты с жизнью, Висельник тщательно все продумал.
Глядя на мужчину в петле, я чувствовал, как спазм сводит живот. Понимал, что уже ничем не смогу ему помочь, не утешу, не отговорю от опрометчивого поступка. Этот человек умрет, как умирал уже сотни или тысячи раз. Но это не успокаивало, а, наоборот, окатывало чувством безысходности и беспомощности, словно ледяной водой.
Тем временем Висельник прикрыл глаза и перекрестился, что-то пробормотав себе под нос. А затем шагнул с табурета, словно сиганул в пропасть…
Зрелище оказалось ужасающим. Руки Висельника инстинктивно потянулись к шее, пальцы стали лихорадочно хвататься за веревку. Мужчина краснел на глазах, кряхтел и пускал слюни, но не пытался ногами дотянуться до спасительного табурета. Если бы он только захотел, если бы только передумал…
Зоя всхлипнула и прижалась ко мне, не в силах больше смотреть на происходящее. Я сильнее обнял ее и еще ближе притянул к себе, провел рукой по медным волосам и как-то машинально поцеловал в висок. В этом не было и намека на романтику, лишь искреннее желание поддержать, но я вдруг отвлекся на этот невинный поцелуй. Кажется, даже покраснел, потому что щеки вдруг обдало жаром.
Пока я витал в облаках, что-то переменилось. Будто призрачная пелена сошла вокруг нас, перестав дурманить мысли. Висельник пропал, словно его здесь и не было.
– Что случилось? – шепотом спросил я.
– Похоже, его время прошло, – ответил Глеб, пожав плечами. – Наверное, он, как и мертвячка с Мещанова ключа, появляется в определенный час.
– Но Семен сказал, что…
– Семен много чего говорил, – оборвал меня Глеб. – Например, что он будет здесь с нами.
– И что будем делать? – поинтересовался Рыжий. – Придем сюда завтра? А как будем упокаивать его? Кажется, Висельник был уверен в своем решении.
Глеб тяжело вздохнул и вышел из солевого круга. Крепко зажмурившись, он сжал переносицу большим и указательным пальцами. Мы все устали. Даже не физически, а больше морально. Разве в обычной жизни кому-то приходилось смотреть, как болтается на удавке человек, а все бездействуют?
– Придем сюда завтра, – кивнул Глеб. – Может, Семен все же объявится и что-то разъяснит. Я понятия не имею, как мы можем помочь Висельнику.
Едва он договорил, воздух снова сгустился, стал тяжелым. Висельник появился там же, где ранее. Он смотрел на иссохшую ветку дерева, табурет стоял рядом, и призрак собирался подставить его четко под веревку. Все повторялось. Даже то, как Висельник замер перед шагом в бездну, как кряхтел, когда петля плотно охватила его шею.