Я понял, что это будет происходить снова и снова. Семен не врал, но я все равно не ожидал такого. Это было слишком часто даже для отпечатка памяти… И слишком много боли.
В какой-то момент Глеб не выдержал и обратился к Висельнику. Он звал его, пытался докричаться, просил не лезть очередной раз в петлю, но отпечаток никак не реагировал. И только когда Глеб от безысходности схватил Висельника за руку, тот широко распахнул глаза и уставился на парня.
Глеб вскрикнул от неожиданности, но руку не отдернул. Глаза Висельника почти вылезли из орбит, но в них ясно читалась мольба о помощи. Друг смотрел на лицо мертвеца как завороженный, пока тот вновь не испарился, чтобы через несколько минут запустить цикл своей смерти заново.
– Я… я знаю, что нужно делать, – задыхаясь от волнения, проговорил Глеб мгновение спустя.
– Знаешь? – переспросил я. – Откуда?
– Он сказал мне. Висельник… Он заговорил со мной, когда наши руки соприкоснулись.
– И как же ему помочь? – с надеждой в голосе спросила Зоя.
Глеб посмотрел на нас по очереди и в страхе опустил глаза. Затем сжал кулаки и произнес на одном дыхании:
– Кто-то должен занять его место.
– Чье? – нахмурившись, спросил Кики. – Где место занять?
От понимания того, что имеет в виду Глеб, внутри у меня все похолодело. Я почувствовал, как мелкие волоски на руках встают дыбом и мурашки бегут по коже.
– Нет, – покачал я головой и решительно повторил: – Нет. Это безумие!
– Других вариантов нет. Висельник мне сам это сказал.
– О чем ты, Глеб? – не выдержала Зоя. – Что именно сказал тебе Висельник?
– Что кто-то живой должен занять его место в петле на этом тополе…
Глава 23Очередной обряд
В голове металось множество мыслей одна хуже другой. Слова Глеба повергли меня в ступор; осознание, что кому-то из нас придется залезть в петлю вместо Висельника, заставило все нервные окончания оголиться. Я хотел отправить отпечаток памяти на тот свет, хотел помочь, но не ценой собственной жизни или жизни кого-то из своих друзей.
– Это самая идиотская из всех наших идиотских затей! – крикнул я в лицо Глебу и схватил его за руку. – Плевать на Висельника! Плевать на эту деревню и проклятие! Давайте просто уйдем!
– Успокойся, Слав, я сам сделаю это, – с напускным хладнокровием тихо проговорил Глеб.
– Думаешь, я не понял, что ты задумал? Думаешь, я за себя испугался? По твоим глазам сразу ясно, что решил погеройствовать.
– Да не геройства меня интересуют, просто дело закончить надо, – нахмурился Глеб.
– Подождет это дело, – тоже разозлился я и еще крепче схватил друга за руку. – Семен не объявился, отпечаток в петлю гонит, не очень-то похоже, что дело выгорит. Надо все обдумать!
– Нечего думать, Висельник мне все показал!
Глеб выдернул свою руку из моей ладони и отступил на шаг. Я на мгновение замер, таращась на нашего лидера, а затем повернулся к остальным, ища поддержки. Ребята, казалось, только после моего взгляда очнулись от оцепенения. Хором загалдели, принялись отговаривать Глеба лезть в петлю, кричали, что это глупо. Глупо? Скорее бездумно и бессмысленно!
– Вы сами все поняли бы, если бы он с вами пообщался, – оборвал всех Глеб, повысив голос. – То, что он чувствует, снова и снова залезая в петлю, не пожелаешь и врагу! Он напуган, потерян и очень одинок… И ему больно, ребята! Бесконечно больно.
– А ты хочешь испытать это на себе? – возмутился Рыжий.
– Не хочу, – признался Глеб. – Но должен. Только так получится упокоить его душу. Выхода нет.
– Не делай этого, Глеб, – попросила Зоя. – Не надо…
– Зой, все будет хорошо. Парни не дадут мне задохнуться, так? – Глеб посмотрел на меня, Кики и Рыжего. – Я должен занять место Висельника, но я не собираюсь умирать. Как только петля затянется, вы подхватите меня за ноги, и я смогу дышать. Все получится, поверьте.
Мы умолкли. Потому что не знали, что ответить Глебу, потому что его план был опасным. Стоило все тысячу раз обдумать и взвесить, но Глеб не желал ждать. Как можно проникнуться так к мертвецу, чтобы поставить себя под удар ему на благо?..
Я подумал о Семене и о том, на что мог бы пойти ради его души. Ответа не нашлось. Решиться на подобное безрассудство было очень сложно. Пока размышлял, Висельник появился вновь. Когда он материализовался, а за ним на ветке тополя образовалась и петля, внутри у меня все перевернулось.
Глеб же ни минуты не сомневался. Он сделал два больших шага к табурету, так же как Висельник до этого, наклонился, взял табурет и поставил его ровно под удавку. Не колеблясь залез на импровизированный эшафот и надел себе на шею петлю, но перед тем, как сделать шаг в пропасть, все же взглянул на нас и кивнул. А после кивка случилось страшное…
Я с трудом мог смотреть на то, как корчился на удавке уже мертвый человек, но страдания Глеба отдавались во мне почти физической болью. Друг сразу же стал задыхаться и извиваться на веревке, словно пойманная на удочку рыба. Мы с ребятами среагировали все разом, подбежали к нему и схватили под ноги, как он и говорил. Я задрал голову, чтобы взглянуть на Глеба, он промолчал, но похлопал меня по плечу, мол, все хорошо.
– Зоя, вода!
Я говорил с натугой из-за веса Глеба, но это было несравнимо с тем, что сейчас переживал он. Мы с Рыжим и Кики держали его крепко, волноваться вроде бы было не о чем, но меня аж распирало изнутри от нервов.
Зоя стала дрожащими, непослушными пальцами откручивать крышку с бутылки со святой водой. Наконец справилась, хотя с каждой секундой выглядела все более беспомощно. Затем крепче перехватила бутылку и, не приближаясь к отпечатку памяти, брызнула в него водой. Мертвец никак не отреагировал на это. Он стоял так же неподвижно и смотрел на удавку. Ничего не происходило.
– Странно это все, – повторил вслух мои мысли Рыжий. – Время для него будто остановилось. Может, мы что-то сделали не так?
Мы подождали еще немного. Я незаметно призывал Семена; надеялся, что он все же объявится, как-то поможет. Но время шло, а кроме Висельника, у тополя больше никто не появился.
– Моя догадка вам не понравится.
Голос Глеба прозвучал глухо и хрипло, отчего у меня по спине побежали неприятные мурашки. Я снова посмотрел на него и понял, что мы думаем об одном и том же. Но, в отличие от Глеба, я не собирался делиться своими мыслями с ребятами.
– Вам следует отпустить меня.
– Что? – тихо переспросила Зоя, оглядев всех нас по очереди. – Что ты такое говоришь?
– Висельник сказал, что необходимо занять его место. А это… – Глеб снова похлопал меня по плечу. – Это больше похоже на обман.
– Ты сказал, что умирать не собираешься, что нам нужно держать тебя, – сквозь зубы процедил я. – Мы и держим. На другое я не согласен.
– Слав… у меня нет сил с тобой спорить. Ты сам прекрасно понимаешь, что необходимо.
– Предлагаешь отпустить тебя? – возмутился Кики. – И что, готов распрощаться с жизнью? Ради мертвяка?!
– Хватит истерить! – рыкнул Глеб. – Не собираюсь я расставаться с жизнью! Не думаю, что это необходимо для упокоения его души…
– Не думаешь или не знаешь?
– Я не знаю, Слав! Но вот что я знаю наверняка. Стоя вот так, мы Висельнику не поможем. Если попытаемся сделать так, как я прошу, возможно, все получится. А если нет, вы рядом. Рядом! Вы не допустите, чтобы я отдал Богу душу, ведь так?
Мы молчали, не зная, что на это ответить.
Рыжий первый заговорил:
– Не допустим, но нам страшно, Глеб. Вдруг что-то пойдет не так?
– Мне тоже страшно, – признался друг. – Но я хочу хотя бы попытаться упокоить Висельника. Мне это важно.
Я опешил, когда через миг Рыжий убрал руки и отошел на несколько метров. Держать Глеба сразу стало тяжелее, я перехватил его ногу крепче. Скорее всего, мой взгляд, обращенный на Рыжего, был полон удивления и осуждения, потому что он сразу опустил глаза. Но я не успел ничего сказать, как почувствовал, что и Кики отступил. Перехватив вторую ногу Глеба, я остался держать его один.
– Да вы из ума выжили, – на выдохе пробормотал я.
Глеб весил килограмм девяносто, не меньше.
– Все в порядке, Слав, просто отпусти.
Я снова задрал голову, чтобы посмотреть на Глеба. Его руки лежали на шее, пальцы перехватывали опутывающую ее веревку. Этот инстинктивный порыв человека скинуть с себя удавку говорил о многом. Хотелось верить Глебу. И в глубине души я действительно верил ему и готов был принять его выбор. Но страх не позволял мне сдвинуться с места. Что, если случится ужасное? Что, если мы не сможем помочь? Что, если не успеем? Что, если?..
Я быстро покачал головой, не соглашаясь с ребятами. В гортани я ощущал нарастающий ком. Сердце колотилось с огромной скоростью, ноги подкашивались.
– Слав…
– Я не могу отпустить тебя, Глеб! Просто не могу… Мы не простим себе, если с тобой что-то случится. Вы же все понимаете, что этот отпечаток памяти не отвечает за барьер. – Я мельком взглянул на мертвеца, которому до нас, казалось, не было никакого дела. – Нельзя так рисковать из-за него!
– Прости, Слав, но это мой выбор.
Удара от Глеба в этот момент я точно не ожидал. Друг вывернулся из моих рук и пихнул меня ногой в спину. Я кубарем полетел вперед, упал на руки, чуть не пропахав носом землю, а когда перевернулся и взглянул на Глеба, ужаснулся.
Он пытался держать руками веревку, но с каждой секундой петля затягивалась все туже и туже. Инстинктивно он дергал ногами, лицо его быстро покраснело. Я почувствовал испарину над верхней губой, волосы на руках встали дыбом. Первым порывом было подбежать к другу, влепить ему хорошенько по лицу, накричать. Но вместо этого я медленно поднялся на ноги и смотрел то на отпечаток памяти, то на Глеба. Ничего не происходило. Кроме того, что наш друг задыхался…
Время тянулось мучительно долго. Каждая секунда была важна, но Висельник будто и не собирался покидать мир живых. Я до крови закусил губу, пока боролся с желанием остановить весь этот ужас. Во мне бушевало пламя, внутренний голос кричал, чтобы я что-то придумал, что-то предпринял.