Бледные мертвые руки хватали меня за одежду, выдирали волосы и царапали. Кожу жгло, сердце барабанило за ребрами с такой силой, что казалось, вот-вот остановится. Я из последних сил цеплялся за куст борщевика и одной рукой отбивался от мертвячек как мог. Сил кричать уже не осталось. Я сорвал горло и теперь мог только скулить, как побитый щенок. Но лучше быть побитым, чем оказаться на моем месте…
И все же я еще надеялся на Толстого. Молил Бога, чтобы парень вернулся, привел подмогу, но его все не было. Время тянулось мучительно долго, а силы быстро уходили. Я успел подумать о том, что зря мы упокоили Федора Ильича. Понял, что он был своего рода хранителем болот, поэтому в прошлый раз, когда я угодил в трясину, этих мертвых рук здесь не было. А теперь благодаря себе самому я попался в ловушку, из которой нет спасения.
Апогеем ужаса стало то, что я увидел, когда чуть обернулся. Из зловонной жижи показалась женская голова. Длинные спутанные волосы закрывали лицо мертвячки, ее впалые глаза и рот были залеплены грязью, она шлепала губами как рыба. Гниющее лицо придвинулось ко мне, и я снова взвизгнул, с остервенением цепляясь за борщевик. Только он спасал меня от гибели.
– П-помогите… – простонал я, теряя последние крупицы надежды. – Ум-моляю, кто-нибудь!
Ответом мне была тишина. Только хрипы мертвячки возле уха говорили о том, что все это мне не снится. А я сейчас отдал бы все на свете, лишь бы действительность оказалась сном, пусть даже ужасающим.
Я попробовал подтянуться, держась за борщевик, но растение вдруг накренилось, и из влажной почвы показались его корни. Меня бросило в жар от осознания, что произойдет, когда я потеряю свою спасительную соломинку. Я был готов отбиваться от болотных мертвячек до последнего, но в глубине зловонной жижи мои шансы на спасение равнялись нулю. Хотя кого я обманывал? Мои шансы приравнялись к нулю еще тогда, когда Толстый сбежал.
– Нет, нет, нет…
Моя последняя надежда обломилась вместе со стеблем борщевика. Я заскреб руками, пытаясь уцепиться за невысокую болотную траву. Загонял грязь под ногти, зарываясь пальцами в почву, чтобы найти хоть какую-то опору. Все было тщетно.
Мертвячки будто сообразили, что держаться мне больше не за что, стали с большей силой дергать за волосы и тянуть на дно трясины. Костлявые пальцы скользнули по моему лицу, царапая кожу, один – зацепился за рот и больно оттянул губу. Я почувствовал привкус железа на языке.
Я отбивался от мертвячек ногами, не давая себя топить. Вдруг в высоких зарослях крапивы заметил шевеление. Мое сердце заколотилось от волнения. Неужели мои молитвы – или крики – оказались услышаны и кто-то подоспел на помощь? Но при виде знакомого козла, отирающегося возле бабушкиного огорода, меня чуть не вывернуло наизнанку от отчаяния. Чем мне могло помочь слепое животное?
Козел щипал траву, не обращая на меня никакого внимания. Он не испугался страшных мертвецких рук, не убежал от жутких хрипов – моих и тех, кто тащил меня на дно. И тогда меня посетила безумная идея.
– Эй, козлик, – тихо просипел я. Голос дрожал, дыхания не хватало. – Козлик… Иди ко мне.
Козел услышал, повел носом. Я не знал, как привлечь и одновременно не напугать животное. Но осторожничать уже не мог, нужно было действовать.
– Это я, козлик! Иди сюда… пожалуйста…
Рука сорвалась, я хлебнул зловонной болотной воды и закашлялся. Дернулся, отхаркивая ее.
– Козлик! – завопил я. – Ну иди же ко мне! Умоляю…
Козел двинулся в мою сторону, будто понял адресованную ему мольбу. Он приблизился и стал настороженно принюхиваться. У меня был только один шанс, чтобы выбраться. Грешным делом я про себя решил, что стоит только зацепиться за шкуру или рога, потянуть козла на себя и… Я готов был пожертвовать невинным животным, лишь бы спастись самому.
– Иди ко мне, – всхлипнул я, теряя последние силы. – Пожалуйста, помоги-и-и…
Руки мертвячек царапали шею и плечи, тянули на дно. Мои зубы стучали от первобытного животного страха, привкус крови во рту из прокушенных губ остался единственной влагой, которой я мог напиться.
Я снова взмолился. Козел осторожно сделал еще шаг. Он аккуратно ступал по нетвердой почве, низко наклоняя голову и фыркая. Я понимал, что привлекает козла только мой голос. Я часто разговаривал с ним и подкармливал капустными листьями. Скорее всего, он и сейчас ждал угощения.
Мне стало тошно от себя самого. То, что я собирался сделать, противоречило всем моим внутренним убеждениям. «Лучше бы Толстый был на месте этого козла!» – с ненавистью подумал я.
– Вот так, хороший козлик!
Когда животное подступило совсем близко, я резко выкинул руку и ухватился за его рог. Козел дернулся, но я знал, что так будет, поэтому держался крепко. Сделав усилие, подтянулся и свободной рукой перехватил второй рог.
Мой четвероногий друг заблеял, заорал. Он упирался, дергался, но, как бы мне ни было его жалко, я не собирался разжимать пальцы. Я или он. Выбор был хоть и сложным, но очевидным.
– П-прости… прости…
Говорить я почти не мог, и нормально попрощаться у нас не вышло бы. Силы давно оставили меня, но на кону стояла моя жизнь, и поэтому я все же напрягся и подтянулся. Козел оступился, задние ноги его подогнулись, он придвинулся чуть ближе ко мне, и я снова дернул животное на себя. По округе снова разнеслось блеяние.
Снова и снова я просил прощения. И в какой-то момент измученное животное как будто поняло меня и перестало сопротивляться. Я заглянул в белесые глаза, из моих собственных полились жгучие слезы. Я не хотел быть как Толстый…
– Иди, – прошептал я, а потом крикнул что было сил: – Назад! Ну же!
Чтобы хоть как-то расшевелить козла, я стукнул его куда попало и снова схватился за рог. Животное заорало, забрыкалось, но мой удар привел его в чувство.
– Назад! – повторил я. – Назад!
Когда козел сделал неловкий шаг назад, а я при этом на несколько сантиметров освободился от болотной жижи, в моей груди затеплилась надежда. Я перестал дергать животное на себя, невзирая на тянущие меня назад мертвецкие руки. Страх перед обитателями трясины ушел на второй план, на первом осталась только цель – спастись.
Несколько долгих мгновений козел тянул меня из болота. Как только я нашел коленом опору, вложил в рывок все силы и оттолкнулся. Перевернулся на спину и быстро отполз назад, глядя на болото. Увидел только одну мертвячку, растрепанные волосы все так же закрывали ей лицо, но я чувствовал, что она тоже смотрит на меня. Тощие руки не спеша опустились в болотную воду, затем в зловонную жижу погрузилась она вся…
Я выдохнул с громким стоном и зажмурился, а потом кинулся с объятиями к козлу. Он тяжело дышал, но не отодвигался от меня. Я же сам себя ненавидел за мысли и даже попытку пожертвовать им.
– Спасибо! Спасибо… Я обещаю, что скормлю тебе всю капусту! Даже если бабушка потом за это меня убьет…
Немного посидев на траве в обнимку с рогатым, я вскочил на ноги. Стал толкать козла в сторону дома, потому что боялся оставлять его так близко к болотным мертвячкам. Да и сам хотел убраться от этого места как можно дальше и как можно быстрее. Выполняя обещание, я сорвал кочан капусты с грядки и накормил своего спасителя, но не решился запускать животное в огород, чтобы бабушку не хватил удар.
Затем тяжело выдохнул и направился к Зое. Не пошел, а побежал сломя голову. Внутри меня горел огонь отчаяния и безумства.
Не знаю, почему ноги понесли меня именно к Зое. Весь я был облеплен болотной грязью, вонял, как куча гниющих отходов. Стоило сначала хотя бы ополоснуться в душе, но я чувствовал нарастающий гнев и подозревал, что очередной мой срыв не заставит себя долго ждать. Толстый обрек меня на смерть. Не побил, не просто поиздевался, а на самом деле оставил умирать. Я шел быстрым шагом и повторял, как молитву, что точно прикончу Толстого, как только увижу. К Зое влетел без стука, прямо в пропитанной болотной жижей одежде. Подруга наливала кипяток в кружку и вздрогнула, когда я ворвался.
– Слав?.. – опешила она. – Что случилось?
– Гори все синим пламенем, Зой! – прокричал я. – Ваш проклятый Толстый случился! Из-за него я чуть не утонул в болоте!
Я дышал часто и рвано. В грудной клетке жгло, сердце билось быстро-быстро. У меня не получалось успокоиться, как я ни пытался. Я прекрасно понимал, что своим поведением пугаю Зою, но ничего не мог с этим поделать.
– Слав, я не понимаю…
– Он снова наехал на меня, Зой! Я говорил, от него добра не жди. Толстый погнался за мной и угодил в болото. Я вытащил его, а вот он меня бросил! И они… они утянули бы меня на дно, если бы не козел!
– Они… козел… О чем ты говоришь, Слав?
– Федор Ильич писал одну лишь правду! – Я подлетел еще ближе к Зое и схватил ее за предплечья. – Утопленницы там, в болоте… Мы упокоили Федора Ильича, поэтому теперь им никто не мешает топить людей! Значит, и перевертыши – это тоже сущая правда.
Воздуха стало не хватать, я начал задыхаться. Положил руку на грудную клетку, все еще пытаясь рассказать Зое, что произошло:
– Толстый меня бросил в болоте… я чуть было не погиб от рук мертвячек! Я убью его, Зой! Убью… Я…
– Все хорошо, Слав. – Зоя положила мне ладонь на щеку и заглянула в глаза. Ее рука была холодной, и это немного приводило в чувство, но сфокусироваться на этом ощущении было сложно. – Уже все хорошо, успокойся.
– Н-не могу… – простонал я, зажмуриваясь. – Меня разрывает изнутри. Он просто бросил меня. Просто… бросил там… среди этих гнилых рук…
Вдох-выдох, вдох-выдох. В следующее мгновение я понял, что сижу на полу, а вокруг все плывет. Вдох-выдох, вдох-выдох. В голове стучало, словно там работали отбойными молотками, пульсирующая боль не давала сосредоточиться. Мне казалось, что комната сужается вокруг меня и стены вот-вот задавят. Паника нарастала, будто снежный ком. Я не мог уже себя контролировать.
Меня встряхнули, и я постарался распахнуть глаза как можно шире и сфокусироваться на чем-то одном. Перед собой увидел напуганное лицо Зои, и только оно не дало мне отключиться окончательно. Я держался за образ подруги как за спасательный круг.