Для рабов был отведён регион рынка, в котором продавался и скот. Это, наверное, намёк на истинное отношение к людям. Сначала стояли толпы рабов и животных, которые продавались чуть ли не на вес. Как я понял, это те рабы, кого продавали на поля. Популярностью они не пользовались, да и я тоже быстро прошёл мимо. Лавки с ошейниками я тут не увидел, да и парень-проводник сказал, что они будут почти в конце.
Потом пошёл участок, где люди продавали себя сами. Сидит такой человек, рядом объявленная цена написана. Тут были старики, женщины, в конце стояли воины. Я раньше считал, что раб не может иметь имущества, так как он получит деньги? Получил, а потом их опять отобрали? Или тут вмешивается магия, которая всюду вносит свои коррективы?
Дальше шли разделы поменьше, можно было выбрать одну дорогу из трёх, но одна была платной. Немного постояв рядом с выходом, понял, что там продают рабынь, вот и пускают туда только за девять медных монет, чтобы не шастали просто так глазеть. Сначала, услышав про то, что рабыни там голые, думал, что и детей туда не пускают, но нет, увидел, как в ладошку охранника ссыпал монеты парень лет десяти и спокойно прошёл. В общем, есть деньги — ты взрослый, никаких «дети до шестнадцати не допускаются».
Я решил пройти дальше через центральный раздел, раздел мастеровых. Шёл неспешно и рассматривал выставленных людей. Интересно, а есть среди них одарённые? И есть ли такие, кого засунули в ошейник против воли, не за долги, а просто поймав на дороге? Наверняка же такие должны быть. Вот, например, этот мужчина. Около него знак портного, человек умеет шить. Неужели он, имеющий профессию не смог выжить, и задолжал так, что его продали?
Или вот эта девушка, стоящая почти следом. Тоже швея. Молодая, лет двадцать пять. Тут же средневековье, она должна быть давно замужем, детей растить, на лицо очень даже симпатичная, хотя ноги и кривоваты на первый взгляд. Как она попала на этот рынок? И почему она с такой надеждой вглядывается во всех проходящих мимо?
— Сколько стоит эта? — Спросил я мужика, который стоял рядом, явно охраняя, но непонятно, покупателей от рабов, или рабов от покупателей.
Мужик смерил меня взглядом, затем стукнул в железку, которая была прикреплена на стойке, отделяющей рабов от остальных. Я и забыл про местные «звонки».
Из двери неподалёку выскочил мордастый турок, лет так сорока. Турком я его сам про себя назвал, потому что и Ахмед, старший каравана, и его «джигиты», да и этот продавец ничем не отличались от арабов и турков, которых я видел в своей жизни множество раз. Мордастый вопросительно поглядел на охранника, тот молча кивнул на меня.
— Молодому господину кто-то понравился?
— Сколько стоит эта девушка. — Повторил я вопрос, понимая, что сейчас будет «время рекламы», а затем «время торга», заранее поморщившись. Вообще-то я не собирался покупать себе швею, мне её девать некуда, просто было любопытно, во сколько оценивают жизнь простого мастерового, а не одарённого. Но тут нет ценников, тут мне не торговый центр.
— Господин сделал совершенно правильный выбор! — Тут же вскинулся продавец. — Эта великолепная девушка будет прекрасный приобретением, ведь она умеет всё!
— У тебя написано, что она швея. — Грубо оборвал я его. По опыту я знаю, что с турками-продавцами разговаривать вежливо нельзя, они воспринимают это как слабость, цена в их голове сразу же возрастает.
— Она не только швея, она ещё и отличная работница по дому. Умеет варить, стирать, ходить за скотиной и детьми. А ещё она отлично сможет согреть постель молодому господину, я сам её этому обучил.
Судя по тому взгляду, которым эта «универсальная работница» посмотрела на мордастого, от обучения она осталась не в восторге. Наоборот, она смотрела на меня с надеждой, что я избавлю её от «учителя».
— Цена какая? — Обнадёживать девушку мне не хотелось, но я должен был отыграть свою роль до конца.
— Только ради Вас, я могу уступить эту прекрасную рабыню за сто золотых.
— Понятно. — Кивнул я. — Спасибо, ты меня очень повеселил. — Значит, цена такой вот девушки десяток золотых максимум, а я стоил две тысячи. Вот это разница!
Но только я повернулся, чтобы продолжить свой пуст, как мордастый рванул мне наперерез. Чёрт, опять у меня не получился жест «поднятие в недоумении одной брови», забыл поучиться этому полезному умению. Пришлось просто изобразить недоумённо-вопросительный взгляд. Надеюсь, он понял правильно. А не понял — его проблемы.
— Господин неверно меня понял. — Быстро заговорил он. — Я хотел сказать пятьдесят золотых.
То, как сильно снизилась цена уже при первых попытках торга, утвердило меня в том, что в цене я не ошибся. Девушка действительно стоила не дороже десятки, а то и меньше. Но она всё ещё была мне не нужна.
— Пятьдесят? — С насмешкой в голосе спросил я. — Может она профессиональная ублажательница, если ты просишь за неё такие деньги? Нет, это простая швея, которая только и может выполнять работу по дому, как любая крестьянка, которая мне всё это сделает за медную монету.
— Но если я продам за двадцать, как того хочет господин, я просто разорюсь! — Замахал он руками, как будто отмахиваясь от меня. Ты гляди, я не назвал своей цены, но он сам её обозначил, как минимальную. Хитёр. — Может всё же двадцать пять?
— Да я даже десять за неё не дам. — Решил поиздеваться я напоследок. — Может за восемь ты меня бы и уговорил, но и то, вряд ли.
— Хорошо, восемь. — Тут же обрадовался турок. Вот сволочь! Решил поймать меня на слове? Смешная попытка.
— Я сказал, что даже за восемь не соглашусь. Давай за пять?
О! Как он ругался! Он вспоминал моих родителей, родивших такого коварного и жадного, моих почивших родственников, которые смотрят на меня из своего посмертия и осуждают своего потомка, говорил, что он из-за меня пойдёт по миру, его дети будут голодать, а в этом виноват буду только я.
Потом он всё же выдохся и спросил с тайной надеждой:
— Может господин сжалится над бедным мной, и согласится купить эту рабыню всего лишь за шесть золотых монет?
Кажется, эта швея обошлась ему в пару монет максимум, или я ничего не понимаю в рыночных ценах.
— Баронет, вижу, Вам мало одной ублажательницы, Вы решили приобрести себе ещё рабыню?
Обернулся и увидел рядом троих из пятёрки авантюристов. Тихий лучник, влюблённый баран и взбалмошная малолетка. Она и задала мне вопрос, опять смотря на меня как будто сверху вниз, задрав свой носик.
— Да, вот решил приобрести себе универсальную служанку. Будет мне стирать, варить, ещё и швея умелая, а то моя рабыня совсем не умеет шить. Полный комплект.
— Так Вы считаете, что эта рабыня — лучшее, что Вы нашли тут? — Так, она что, тоже хочет её купить? А почему тогда на рабыню даже не смотрит, а внимательно рассматривает меня? Я не продаюсь!
— Конечно. — Без зазрения совести соврал я. — Она ещё и на внешность красивая. — Закончил я сеанс рекламы.
— И в постели всё умеет, лучше всякой ублажательницы, гарантирую, сам её учил. — Влез придурок-продавец в наш разговор. Лита заметно поморщилась на это уточнение, но ничего не сказала, только всё так же смотрела на меня. Пристально так смотрела. А что, я ничего. Делал вид, что вот прям любуюсь «своей будущей покупкой».
— И сколько за неё просят?
— Вот, хозяин говорит, что она стоит шесть золотых, но по мне так и пяти многовато.
Девочка задумалась, а я молчал, боясь вспугнуть удачу. Ну же!
— Знаете, я как раз тут подыскиваю себе служанку. — Судя по изумлённому лицу влюблённого барана, эту мысль она озвучила впервые. — Но, раз Вы утверждаете, что это лучшее, что тут есть, я согласна купить её за шесть золотых. Слышишь, хозяин? Ты же согласен на такую сумму?
— Да госпожа, продаю себе в убыток, но что не сделаешь ради таких прекрасных глаз, как у Вас. Правда, я уже обещал продать эту рабыню вот этому господину, потому прошу меня извинить. — И он ткнул пальцем в меня. Врёт и не краснеет, когда это он мне что-то обещал?
— А если я предложу десять золотых? — Тут же среагировала девочка, даже не переспросив у меня. Совершенно не умеет торговаться, но вот оскорблять уже научилась. Но я промолчу.
— Ну что Вы, я не могу нарушить своё обещание, госпожа хочет, чтобы моя многолетняя репутация была разрушена?
— Пятнадцать?
В ответ хищная улыбка мордастого, разведённые руки, как будто в сожалении.
— Всё равно, моё слово стоит дороже.
— А если двадцать? — Я видел, как на его лице жадность боролась с… жадностью. Цена была более чем приемлемая, но ведь всегда есть возможность отжать ещё.
— Хорошо, пусть будет двадцать.
Эх, я проиграл сам себе. Думал, он будет торговаться дальше, подозреваю, она и за пятьдесят бы согласилась.
— Правильное решение. — Кивнула девочка. — Энри, заплати этому человеку двадцать золотых. — Повернулась она к влюблённому барану. Так он у неё ещё и ходячим кошельком подрабатывает. Какая прелесть.
А Лита перевела победный взгляд на меня. Детский сад, штаны на лямках.
— Поздравляю с покупкой. — Широко улыбнулся я. Только моё прекрасное воспитание позволяло мне сдержаться и не заржать в полный голос, как кое-какой призрак. — Надеюсь, она прослужит тебе долго.
Видимо, я как-то неправильно отреагировал на её действия, потому что в ответ получил недоуменный взгляд.
Всё, надо быстро линять. У меня же дело, а я тут прохлаждаюсь. Коротко кивнув, я резко развернулся и пошёл к выходу из этой зоны.
Надо было через зону бойцов идти.
Глава 3
Лавки с ошейниками я нашёл там, где мне и описал мой провожатый. Зашёл не в первую, это я ещё с Земли такой мнительный, на наших рынках в первых цены всегда были самыми большими. Во второй лавке мне предложили на выбор несколько ошейников для рабов-охранников. Описав нужные свойства и пояснив, что перепривязывать будет магистр воздуха, я получил пяток вариантов на выбор. Мне понравился один, за основу которого был взят не металл, а кожа какого-то магического животного. Ошейник растягивался в довольно приличных пределах, его можно было даже снять уже активированный через голову, правда, при этом он всё равно должен быть где-то на теле в пределах ауры, иначе раб сразу потеряет сознание. Прекрасный вариант.