Да что ж это такое? И в редакции покоя нет!
— Будет звонить еще раз — пусть оставит координаты. Я сама с ним свяжусь, — сухо распорядилась Василиса.
И, резко крутнувшись, стремительно рванула по коридору. Шла очень быстро, будто боялась, что Олечка будет ее догонять.
Билет домой Василиса купила, как только добралась до рабочего компьютера. Взяла на утро, на завтра.
Когда телефон пиликнул, подтверждая оплату, девушка облегченно откинулась на спинку кресла. Она смогла это! Не побежала сломя голову на вокзал, не вскочила в ближайшую «Ласточку». Смогла сдержать себя, убедить, что лучше приехать к родителям в субботу утром, чем ввалиться в квартиру в пятницу среди ночи.
Родителям незачем знать о ее проблемах: все равно ничем не помогут. Только бабушка сможет понять, почему Василису не принимает Петроградка. Ее любимый район!
Ничем иным объяснить свой странный мандраж Василиса не могла. Она не видела реальной угрозы рядом с собой, ничего ведь страшного не происходило. Тем не менее, девушку откровенно трясло.
Глава 12
По дороге домой, сидя в поезде, девушка мысленно прокручивала в голове события последних дней, но никак не могла понять, что провоцирует ее беспричинный страх. Мало ли взглядов она чувствует! Это же не значит, что надо шарахаться от всех подряд.
Да и по старым зданиям столько ходила, никогда ничего подобного с ней не случалось. Даже в «Красном треугольнике» у Балтийского вокзала не испытывала такой паники.
Надо сказать, что старые кварталы Петербурга были особой страстью Василисы, именно здесь она снимала лучшие свои ролики. Хорошее знание истории позволяло ей мастерски жонглировать фактами, сплетая их в один сюжет.
Подруги Василисы откровенно боялись расселенных «старичков», их темных окон, странных скрипов и шорохов. Поэтому девушка никого не приглашала с собой, всегда ходила одна. Да и не нужны ей были лишние глаза и уши!
Ее хобби давно уже превратилось в манию. Найти нужный объект, дождаться, когда расселят, прийти до того, как начнут серьезный ремонт… Василиса месяцами и годами выслеживала интересные здания. И никогда не знала, что там найдет: тайник с пожелтевшими от времени документами, остатки столетнего декора под обшивкой из современных материалов или что-то еще. Дорогостоящие находки случались всего пару раз, но любая вещь из той, прошлой, жизни приводила ее в восторг.
Бабушка не одобряла увлечение внучки. Она считала, что Василиса бездарно растрачивает свой талант и… терпеливо ждала, когда «девочка нагуляется».
***
Родной город встретил Василису шумом и толчеей. Как обычно, прибывшую «Ласточку» загнали на второй путь. Ее пассажиры сразу же заполнили узкую платформу, создав небольшую пробку у турникетов. Василису толпа обычно раздражала, но сейчас девушка ждала своей очереди, улыбаясь: она приехала домой, совсем скоро встретится с бабушкой, и все проблемы разрешатся.
Толпа выплеснула Василису из подземного перехода на привокзальную площадь и начала постепенно рассасываться. Кто-то остался на автобусной остановке, кто-то поспешил на автовокзал, кого-то уже ждала машина. Девушка, ловко лавируя между людьми и сумками, выскользнула из толкучки и направилась к светофору. Нетерпеливо поглядывала на красный огонек — скоро ли включится зеленый? — а сама уже привычно прикидывала, большая ли очередь у ее любимого киоска.
Ей повезло: когда она подошла к круглому «теремку», здесь никого не было.
— Четыре пирожка с капустой, четыре с вишней, четыре с печенью, — привычно отбарабанила она, даже не взглянув на ценники.
Получив в руки увесистый пакет с пирожками, Василиса счастливо улыбнулась: она дома!
Нырнуть во дворы можно было практически сразу, пройдя вдоль длинной четырехэтажки. Но девушка не любила ходить напрямик, «предпочитала зигзагами», как говорила ее мама. Василисе хотелось немного пройти по бульвару, полюбоваться деревьями с едва проклюнувшимися листиками и обязательно свернуть у дома с муралом — живописной картой центра города. Разрисованная яркими красками стена была ее личной хорошей приметой. Подойдя к ней, Василиса оглянулась: не смотрит ли кто — и быстренько приложила руку к черному всаднику под многозначительной цифрой «13». Тихонько пробормотав: «Пусть все сложится легко и радостно!», девушка поспешила дальше, к своему старому дому.
Немного нелепый, будто склеенный из двух частей — трех- и четырехэтажной, он стыдливо прятался от чужих взглядов за раскидистыми деревьями. Василиса привычно взглянула на окна их бывшей квартиры, но не стала здесь останавливаться: дома ее ждали родители.
Кирпичная новостройка с угловыми балконами, к которой спешила девушка, была самой яркой в их квартале. Тем не менее это здание не смотрелось чужеродно. Уж очень разные дома его окружали — от каменных столетних двухэтажек до советских панелек. На приземистый довоенный дом, стоявший напротив, Василиса даже не посмотрела. Наоборот, постаралась побыстрее прошмыгнуть мимо. К бабушке она зайдет чуть позже, чтобы поговорить спокойно, не торопясь.
— Ты уже и пирожков накупила! — всплеснула руками мама, принимая от Василисы пакет. — Ну куда столько? У нас полный холодильник всего.
— Я хочу к бабушке сейчас сходить, заберу половину, — успокоила ее дочь.
— Обязательно сходи, она с самого утра тебя ждет. Уже звонила, спрашивала.
— Но вначале умойся, смой столичную копоть! — подколол дочку отец, выйдя из комнаты.
— Обязательно! — подмигнула ему Василиса.
Это приветствие было их ритуалом. Отец, немного ревновавший дочь к чужому городу, Санкт-Петербург называл исключительно культурной столицей, а многоэтажку, где жила Василиса, — небоскребом.
***
К сожалению, хорошее настроение продержалось у Василисы недолго. Как всегда, с мамой они поссорились на пустом месте.
— В Кремль пойдешь сегодня? — деланно-небрежным тоном спросила мать, когда Василиса, приняв душ, пришла на кухню. — У меня интересный маршрут сегодня, таким ты еще не ходила.
— Ты подготовила новую экскурсию? — удивилась Василиса. — Почему мне не сказала, что работаешь над ней? Может, я бы чем-то помогла.
— Да когда уж тебе? — вздохнула мама. — Приезжать стала все реже и реже. Я даже подумала, что у тебя кто-то завелся.
— В смысле завелся? — не поняла Василиса. — Ты же знаешь, я на съемной квартире живу, кота себе позволить не могу.
— Господи, ну что за ребенок мне достался! — Мать огорченно всплеснула руками. — При чем здесь кот?
— При том, что я давно его присматриваю.
— Тебе о парнях надо думать, а не о котах. Вспомни, сколько тебе лет!
— Сколько есть… — Василиса пожала плечами. — Тридцати еще нет.
— Вот именно — еще!
Мисочка, в которой взбивался омлет для Василисы, с грохотом шмякнулась в раковину, дверца микроволновки жестко хлопнула, закрывшись.
— Осторожнее, дорогая. Печку сломаешь, — пробормотал отец, зайдя на кухню.
— Новую купим! — рявкнула в ответ его жена.
Муж ей ничего не ответил. Когда надо было, он умел мгновенно исчезать из поля зрения. Вот и сейчас быстренько шмыгнул к гостиной. Только балконная дверь конспиративно скрипнула за ним.
Василиса лишь вздохнула огорченно: придется самой отбиваться от атак.
— Мам, ну не расстраивайся! — примиряюще проговорила она. — Найду я кого-нибудь…
— Вот именно, кого-нибудь! — взвилась мама. — Знаю я этих питерских интеллигентов! Толку с них… Будешь всю жизнь прозябать где-нибудь в коммуналке на Литейном.
— Мам, ты немного отстала от жизни. Все коммуналки на Литейном уже распроданы под апарты и отели.
— Кончено, отстала! Родители твои давно мхом поросли, ничего не понимают в современной жизни.
Василису ее слова больно резанули: она никогда не говорила такого родителям. Хотелось возразить, уколоть в ответ, но что-то ее остановило. С какой радости мама так взвилась? По телефону они разговаривали нормально...
Дочка подошла к ней, обняла.
— Все еще сердишься, что я уехала? — как можно спокойнее проговорила она.
— Сержусь. А кто бы не сердился? Здесь для тебя и Димки — все что хотите. И квартиры бы помогли купить, и работу подходящую нашли. Отец ради вас горы свернул бы. Захотели бы свой бизнес начать — и с этим бы проблем не было. А что получилось? Димка в своей Москве сидит…
— Внучку твою растит, — поддакнула Василиса.
— Только и радости что внучка. От тебя ведь не дождешься!
— Мам, только снова не начинай!
— Что не начинай? Сидишь в своем Питере, никому не нужная. Тощая, неухоженная, смотреть больно.
— Почему ненужная и неухоженная? — обиделась Василиса. — Ладно, я к следующему приезду ногти наращу и губы сделаю. Как думаешь, может, верхнюю потоньше сделать, а нижнюю потолще? Сейчас асимметрия в моде.
— Ты как скажешь! — Мать наконец-то улыбнулась. — Вынимай омлет. Небось, остыл уже. У меня еще блинчики есть. Греть?
— Мам, ну почему ты все-таки разошлась? — осторожно спросила Василиса, приканчивая блинчик с творогом. — Ты ведь за папу сама в тридцать два года вышла. По тем временам не рано. А за меня почему-то переживаешь…
— Потому и переживаю… — попыталась огрызнуться мать, но, наткнувшись на взгляд Василисы, осеклась.
— Говори, что стряслось, — потребовала дочь.
Мать помялась немного, с сомнением глянула на Василису, но все-таки выдавила из себя:
— Иван, Прохоров сын, сильно нервничает. Два раза о тебе уже спрашивал. Не знаешь почему?
Василиса так и замерла, не донеся чашку до рта. Новость о том, что тобою интересуется юродивый призрак из Кремля, приятной назвать очень сложно.
— А ты откуда знаешь? Ты же не медиум, — осторожно отставив чашку, спросила Василиса.
Глава 13
— Прохорыч вообще в последнее время каким-то нервным стал, — рассказывала мама. — В прошлом месяце приезжала к нам очередная этнографическая экспедиция. Своего медиума привезли, хотели с Иваном поговорить о войне с турками, об обрядах того времени. Так он прямым текстом их послал.