— Во вчерашнем «Петроградском листке» писали, что кофий вреден, — назидательным тоном продолжал призрак. — От него истерия развивается. А она, как известно, приводит к общему упадку сил. Сам на себя посмотри: тощенький, грудная клетка узкая… Куда такому субтильному юноше еще и кофий пить?
— Я не юноша! — раздраженно буркнула Василиса и сердито блеснула глазами из-под длинных прядей, падавших на лицо.
— Не юноша? — искренне огорчился барин. — Девица, что ли? А почему стриженая? Неужто курсистка-анархистка с револьвером в кармане?
Василиса даже зубами скрипнула, так ее раздражало это самоуверенное ископаемое. Смотрел на нее, как на какую-то мелкую букашку!
— Зачем мне револьвер? Против таких, как вы, господин хороший, он все равно не поможет! — со злостью отбрила она. — Впрочем, вам и так недолго осталось: здесь скоро ремонт начнут, перекрытия ломать будут — сами развеетесь!
Девушка решительно встала, намереваясь идти.
— Подожди-подожди! — всполошился призрак. — Экая ты не вежливая! Я еще не завершил наш разговор.
— О чем мне с вами разговаривать? Вам тут скучно сидеть, поболтать хочется. Небось, газету свою уже двухсотый раз читаете. А мне спешить надо.
— Как о чем разговаривать? О старых кладах, например! Ты же сюда за ними пришла, потому машинкой своей шайтанской стены просвечиваешь.
Он кивнул на миниатюрную экшн-камеру, которую Василиса держала в руке.
— Я фильмы снимаю, дремучее вы привидение, — усмехнулась девушка. — О синематографе слышали?
— Слышал, конечно. И не только о нем! — Господин насмешливо прищурил глаза. — Я еще слышал, как ты стены простукивала в соседних комнатах. Смотри, расскажу нынешним хозяевам о твоих поисках!
Василиса ничего ему не ответила, развернулась спиной и начала демонстративно спускаться по ступенькам.
— Ишь, уходит она! Это же надо иметь такой ужасный характер! — сердито проворчало ей вслед привидение. — И груди, небось, маленькие, острые и торчат в разные стороны. Верный признак истеричек!
— А вы — старый пошляк, у которого ничего не осталось, кроме его кресла и газеты, — бросила через плечо Василиса. — Желаю вам удачно развеяться!
Барин в бархатной куртке цвета темного шоколада настиг Василису в бывшей туалетной, в которой больше ста лет назад домочадцы принимали ванну. Комната была такой большой, что ее удалось разделить на две индивидуальные клетушки, выгородив собственно ванну в отдельный закуток.
— Госпожа анархистка, предлагаю вам все-таки выслушать мои условия, — как ни в чем не бывало приступил к делу призрак. — Конечно, мне не по чину лично вести дела с такой мелкой сошкой, но мой секретарь бежал за границу.
— Рассказывайте, если хотите. Вы мне не мешаете, — небрежно хмыкнула Василиса, не отрываясь от дисплея камеры.
Она как раз снимала узкую полосу антикварной португальской плитки, чудом сохранившуюся в дальнем углу ванной. Похоже, советским строителям, делавшим здесь последний ремонт, банально не хватало чешского кафеля, бывшего тогда в остром дефиците. Вот они и решили оставить в самых темных углах старую отделку.
— Скажите, как мне к вам обращаться? Или вы предпочтете остаться безымянной курсисткой?
— Василиса, — коротко бросила девушка.
При этом она даже не взглянула на привидение. Много чести!
— А я Потехин Кондратий Вениаминович. Да-да, один из братьев Потехиных, не удивляйтесь.
— Понятия не имею, кто такие братья Потехины, — с удовольствием припечатала Василиса.
— Необразованная, значит, — не остался в долгу Кондратий Вениаминович. — А я было решил: курсистка.
— Все гораздо проще. Видимо, не такими важными птицами вы с братом были, чтобы о вас через сто лет помнили.
— Как вы смеете мне дерзить?! — возмутился призрак. — O tempora, o mores! Никакого уважения к историческим персонам. Да вы знаете, сколько у нас с братом особняков было в одном только Петрограде? Мы половину города в семнадцатом скупили!
Тем временем Василиса выключила камеру и расстегнула рюкзак, собираясь ее спрятать.
— Я закончила свою работу, собираюсь уходить, — сообщила девушка. — Расскажете свои условия кому-нибудь другому.
— Нет-нет, так не пойдет! — Призрак вырос прямо перед ней, загородив дорогу к двери. — Где я этого другого найду? Я же к дому привязан! А здесь никого нет. Я уже пытался поговорить с этим мужланом, который сейчас живет в привратницкой, но ничего не вышло.
— Потому что Геннадий — обычный человек. Ему не дано видеть призраков. Неужели вы этого не поняли?
— Понял, конечно, но как-то не подумал… — растерянно пробормотал Кондратий Вениаминович. — Так вы медиум? Потому смогли меня увидеть?
— Именно так.
— Но вы пошутили? Вы же не уйдете сейчас, не бросите меня? Как медиум, вы обязаны меня выслушать.
— Я никому ничем не обязана.
— Может, и не обязаны, но мой клад потерять не захотите. Когда узнаете, что там спрятано.
— Что толку с вашего клада? — презрительно фыркнула Василиса. — Он меня не интересует. Вы ведь не собираетесь его выдавать. Все привидения — мелочные, жадные склочники, так и норовят обмануть.
Кондратий Вениаминович пропустил мимо ушей ее выпад:
— А что же вас интересует? Предлагайте свои условия, раз мои вам неинтересны.
— Мне нужна информация. Я историк, изучаю архитектуру Санкт-Петербурга. Вы подробно расскажете мне о зданиях, которые скупили с братом. И о домах, на которые я вам укажу. Если вы занимались недвижимостью, должны были хорошо знать постройки города. Особенно меня интересуют сплетни и скандалы вокруг покупок‑продаж, тайные сделки.
— Вы и в других домах будете клады искать?
— Не только. Я буду снимать там фильмы.
— Фи-и-ильмы? — Кондратий Вениаминович брезгливо поморщился. — Скажите еще, в актрисы намерены податься. Неужто прославиться хотите? Зачем вам пустая мишура? Внимание публики так переменчиво… — Голос барина стал вкрадчивым. — Вы же интересная барышня, могли бы найти состоятельного покровителя. Или я ошибся и вы дворянского сословия? Уж очень независимо себя ведете. Если это так, то, надеюсь, вы тут же забудете наше маленькое недоразумение. Мне простительно, я сто лет уже не выходил в свет.
Василиса неопределенно хмыкнула, не желая говорить ни «да», ни «нет», но призрак все равно ее не слушал.
— Признайте, вам скучно целыми днями прозябать в папенькиной гостиной. Потому вы носитесь по городу в неподобающем виде с адской машинкой в руках. — Его взгляд стал масленым. — Удивлены, откуда я это знаю? Прочитал по вашим прекрасным глазам. Я ведь вас насквозь вижу, весь ваш характер… Кстати, вы знаете, что барышни нервического склада ума весьма страстные баловницы?
— Какой же вы все-таки пошлый! — искренне возмутилась Василиса. — Легко вам развеяться, малоуважаемый господин!
Обогнув привидение — проходить его насквозь она побрезговала, — Василиса решительно направилась к двери.
— Но вы ведь даже еще не знаете, что я предлагаю! — крикнул ей вслед Кондратий Вениаминович. — Вы можете сами раскрыть запутанное убийство, невероятно таинственное. Жестокое преступление, которое произошло в этом самом доме в тысяча девятьсот семнадцатом году. Вы даже свой фильм о нем можете снять. Детективу!
— Да ваше таинственное убийство уже протухло за сто с лишним лет! — не оборачиваясь, огрызнулась Василиса.
— Оно не могло протухнуть, потому что труп — это я!
Глава 3
И все-таки неугомонный Кондратий Вениаминович втянул Василису в новую авантюру! Сколько раз она уже зарекалась влезать в исторические расследования, но все равно согласилась.
Больше сорока минут девушка потратила на разговор с господином Потехиным, выясняя обстоятельства дела. Однако его призрак ничем не отличался от своих сородичей: юлил, вилял, постоянно перескакивал с одного на другое. Настойчиво обещал подарить ей клад, который якобы спрятан в подвале его дома. Когда же Василиса всерьез заинтересовалась его сокровищами, сказал, что, так и быть, уступит двадцать процентов от найденного.
По итогам разговора журналистка получила массу информации, но она понятия не имела, что из рассказанного — правда, а что — выдумка вздорного привидения. Ей придется проверять чуть ли не каждое слово Потехина. И не факт, что из всей этой истории получится состряпать мало-мальски приличный сюжет…
***
Геннадий, похоже, задремал в своей каморке, пока Василиса исследовала комнаты особняка и разговаривала с призраком. Девушка еле достучалась до него, когда уходила. Выглядел рабочий заспанным, на его щеке отчетливо проступал след от подушки.
Василиса не стала задерживать сторожа, торопливо выскочила на улицу. И сразу почувствовала тот же взгляд. Злой, неприятный, сверлящий…
В другое время она бы, наверное, втянула голову в плечи и поспешила уйти с оживленной улицы. Да хотя бы в магазин заскочила, вывеска которого виднелась рядом. Но разговор с Кондратием Вениаминовичем не на шутку разозлил журналистку. Она искренне считала, что только зря потеряла время, общаясь со скучающим призраком.
«А тут еще этот соглядатай! Да что же за день сегодня такой!» — Василиса едва сдержалась, чтобы не притопнуть сердито.
Вместо этого девушка внимательно обвела взглядом окрестности. И сразу же увидела молодого мужчину, стоявшего на противоположной стороне улицы. Не таясь, незнакомец внимательно рассматривал ее.
На вид ему было чуть меньше тридцати, но издалека его можно было принять за подростка. Видимо, от природы худощавый, он казался откровенно тощим. Его худобу подчеркивали зауженные чиносы, чересчур облипавшие ноги. С модными отворотами, эти темно-синие брюки заканчивались слишком высоко, обнажая беззащитные щиколотки. Поверх светло-серой водолазки, которую незнакомец носил навыпуск, был надет бежевый плащ. Какой-то куцый, он выглядел откровенно по-детсадовски, хотя и казался дорогим.
«Не мужчина, а дрыщ занюханный! — мысленно припечатала его Василиса. — Вот кому нужно прослушать лекцию о вреде пития краденого барского кофию. Еще и приезжий, завтра же расчихается».