Девушка язвительно уставилась на подозрительно белые ноги соглядатая: похоже, кое-кто предпочитал гулять без носков. И этот кое-кто явно был не местный! Только турист мог поверить календарю, уверявшему, что в Санкт-Петербург пришла настоящая весна. Да-да, в апреле!
Василиса зябко поежилась и дернула молнию утепленной парки, застегнув ее под горло. Сегодняшний прогноз синоптиков «днем +12… +13» под порывами сырого ветра, дувшего с Невы, за пару минут превращался в примечание, приписанное мелкими буквами: «+5 по ощущениям». Особенно когда солнце пряталось за низкими тучами, как сейчас.
Перехватив прямой взгляд Василисы, мужчина словно смутился и быстро зашагал к перекрестку.
Преследовать настырного незнакомца Василиса не стала: и времени было жаль, и не хотелось «случайно» столкнуться с ним нос к носу в какой-нибудь темной подворотне. Хоть и тощий на вид, и пижон, но все-таки взрослый мужчина. Неизвестно, что у него на уме.
На всякий случай девушка перебежала через дорогу и свернула в один из дворов. Как она помнила, был этот дворик совсем небольшой, тупиковый. Внутри стояла пара лавочек, прикрытых со стороны улицы жиденькими кустиками. На одной из них Василиса и устроилась. Отсюда хорошо просматривались железные кованые ворота, перекрывавшие въезд во двор, и кусочек улицы.
Журналистка подозревала, что незнакомец мог только сделать вид, будто уходит. И хотела убедиться, что он не попытается ее догнать. Заодно появилась возможность привести в порядок мысли после разговора с призраком. Сегодня ей нужно было сдать статью в газету — хоть что-то написать! А она даже с темой еще не определилась.
***
Кондратий Вениаминович Потехин, похоже, при жизни был аферистом до мозга костей. Родись он в наше время, сделал бы капитал на одном только телефонном мошенничестве.
Торговаться его призрак умел виртуозно: то не к месту шутил, то хватался за сердце, то изящно ругался на латыни. Поняв, что Василиса настроена серьезно и она действительно изучает петербургскую архитектуру, Потехин и словечком не обмолвился об истории своего дома. Лишь вытянув из журналистки обещание выполнить его просьбы, он начал хоть что-то рассказывать.
По словам Кондратия Вениаминовича, его убили в четверг, двадцать третьего августа тысяча девятьсот семнадцатого года по старому стилю.
— День назывался четвергом, рассвет был алым... — задумчиво пробормотала Василиса.
Потехин с утра ездил по делам, во второй половине дня вернулся домой. Прислуги почему-то не было, квартира казалась пустой, и тут его неожиданно ударили по голове сзади. Умер он мгновенно, кто на него напал, не знает.
Здесь призрак театрально закатил глаза, да так и замер с трагической гримасой на лице.
— Говорите дальше, что ж вы умолкли? — поторопила его Василиса.
— Мне не о чем больше говорить. — Призрак развел руками. — Это вы мне должны помочь. Выяснить, что тогда произошло.
— Да как тут вам поможешь? Прошло больше ста лет. Да и время вы беспокойное выбрали, чтобы умереть. Тут революция шла, преступность зашкаливала… Уж извините, но, боюсь, еще один труп мало кого удивил.
Кондратий Вениаминович недовольно поморщился:
— Позвольте вам напомнить, барышня, что речь идет о моем собственном трупе! Высказывайтесь осмотрительнее!
— Дайте больше информации, тогда и буду правильно высказываться! — рассердилась Василиса. — Может, вы сами кого-то подозреваете? Хотя подождите говорить…
Она достала из рюкзака диктофон, включила его и начала пересказывать услышанное от Кондратия Вениаминовича. Записывать речь самого призрака Василиса даже не пыталась. По опыту знала, что аудио обязательно окажется испорченным, какое бы устройство ни использовали.
— Вы зачем это делаете? — настороженно спросил Потехин, когда девушка закончила.
Вместо ответа Василиса нажала на кнопку Play. Внимательно прослушав запись, призрак уточнил:
— Это нынче патефоны такие маленькие?
— Да, они, — улыбнулась журналистка. — Вы же не думаете, что мы весь век огромные чемоданы продолжали таскать?
— Да кто вас знает, — уклончиво проговорил Кондратий Вениаминович. — Мне можно рассказывать дальше?..
***
Таинственный хлюпик, следивший за Василисой, не возвращался, но журналистка не спешила уходить из приютившего ее дворика. Она вытащила наушники, диктофон, поставила на проигрывание сегодняшний файл.
Если верить призраку, Потехин Кондратий Вениаминович из дворян, был присяжным поверенным, потом занимался негоциями. В апреле тысяча девятьсот семнадцатого вместе с братом Петром и другими компаньонами основал акционерное общество «Братья Потехины, Потрошков и Галлахер». Дела сразу пошли хорошо, им удалось успешно вывести свою компанию на биржу. В основном занимались перепродажей недвижимости, скупая ее у владельцев, спешивших сбежать из революционного Петрограда.
Василиса нажала на Pause, остановив запись, и задумалась, вновь вспоминая разговор.
Рассказывая о той весне, призрак приосанился, его глаза заблестели. Он снова начал отпускать малопристойные шуточки в адрес Василисы. Потехин старательно изображал прожженного дельца, даже демонстративно закурил дорогую трубку с сильно изогнутым чубуком. Он ее вытащил из кармана, а потом долго набивал и раскуривал, давая девушке возможность оценить изящную роспись на фарфоровой чаше.
«Олигарх на минималках, — усмехнулась про себя журналистка. — Что-то темните вы, господин Потехин. А то и откровенно врете!»
Блефовать у Кондратия Вениаминовича получалось неважно, был он слишком суетлив для человека, ворочавшего десятками тысяч дореволюционных рублей. Василису смешило даже то, с каким апломбом он произнес «успешно вывели компанию на биржу». И это весной-летом семнадцатого года? Да в это мутное время между двумя революциями на бирже не играл только ленивый! Фирмы-однодневки множились, как кролики весной. Взлететь можно было мгновенно, буквально в один день… А на следующий день лопнуть с большим треском. Что братья Потехины и сделали, судя по появлению внепланового трупа в их бизнесе. Или, наоборот, планового?
Кондратий Вениаминович так прямо и сказал, что пристукнул его кто-то из компаньонов. Но кто?! Разгадать тайну его смерти, по мнению призрака, должна была Василиса. Вот только девушка совсем не была уверена в том, что ей это интересно. И если бы не вторая просьба Потехина, она сразу бы и отказалась.
Глава 4
— Девонька, можно возле тебя присесть? — раздалось над головой Василисы.
Журналистка вздрогнула от неожиданности — так глубоко задумалась, что даже не услышала шагов. Подняв голову, она увидела рядом с собой пожилую женщину. Одета незнакомка была скромно: немаркий зимний плащ, теплый шарф, вязаный берет, но при этом умудрялась выглядеть интересно. Василиса могла только позавидовать ее умению элегантно носить банальный пуховик.
— Здесь солнце, а вторая скамейка в теньке, — будто извиняясь, сказала женщина.
— Да-да, конечно, присаживайтесь, — смущенно пробормотала Василиса, отодвигаясь.
Пока девушка разбиралась с записями, тучи немного поредели. Увы, ненадолго. Погодные сайты, как один, обещали мокрый снег после обеда. Неудивительно, что петербурженка не хотела упускать возможности понежиться на солнышке. Здесь, в маленьких дворах-колодцах, только верхние квартиры солнце и видят, да и те не каждый день.
— Ты в доме Зеехофера была? — неожиданно спросила женщина.
— А вы откуда знаете? — опешила журналистка.
— Из окна тебя видела, как ты входила в парадную.
То-то Василисе так неуютно было, когда она перед дверью стояла! Получается, за ней утром два человека следили… Или больше?
— А почему вы домом Зеехофера его называете? Здесь ведь фабрика «Красные зори» была.
Василиса и сама знала, что Вильгельм Зеехофер — первый владелец комплекса, он этот квартал застраивал. Но ей нужно было увести разговор от опасной темы.
— И дом его, и фабрика его… — Собеседница небрежно взмахнула рукой. — Тот особняк, в который ты ходила, первым построили. Говорят, хозяин на аферах в один момент разбогател, хотел пыль в глаза соседям пустить. Целый квартал под застройку выкупил. Вначале особняк себе отгрохал, потом доходный дом рядом поставил. Хотел еще доходных наставить — уж больно дело было прибыльное. А внутри, во дворе, думал сквер разбить с фонтаном. Да только подвернулась ему выгодная сделка — по дешевке станки купил у разорившегося промышленника. Сразу целую фабрику ему предложили. Вот тогда-то на этом месте цеха вместо деревьев и выросли. Люди думали, в сквере гулять будут, а он им труб под нос натыкал!
— Вы так интересно рассказываете, — улыбнулась Василиса. — Будто своими глазами видели.
— Сама я не видела, бабушка моя не один раз сказывала. Вот я и запомнила.
— А она не говорила, куда этот Зеехофер потом делся? Сбежал в гражданскую?
— Да он и гражданской ждать не стал, раньше выехал. Дом ведь несчастливым оказался, и по сей день плохая у него слава. Тут чего только не происходило! Говорят, еще до революции в нем буржуя какого-то убили. А через несколько лет, как раз в гражданскую, белогвардейское гнездо обнаружили. Когда их брали, они даже из окон выпрыгивали, по всей улице стрельба была. И на нашем доме следы от пуль есть.
Василиса невольно поежилась. Кажется, видела она эти окна, стояла рядом с ними… То-то ей почудились приглушенные звуки выстрелов, когда по подоконнику рукой провела!
Но рассказывать об этом никому не стоило. Девушка постаралась придать своему голосу скучающие нотки:
— Так ведь и время такое было, беспокойное. — Она неопределенно пожала плечами. — Почему сразу решили, что дом несчастливый?
— Ты думаешь, на этом стрельба закончилась? Во время НЭПа здесь фальшивомонетчики завелись. У них станок специальный в подвале был, деньги там и штамповали. Говорят, прямо у того станка их всех и положили. А в войну об этом доме вообще жуткое рассказывали…
Старушка на всякий случай оглянулась по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто, и придвинулась ближе к Василисе: