Бросил взгляд на шатер Наследника. Двойное оцепление из нукеров хана и охраны посольства. Убийцам не подобраться. А если навалятся люди Абылая, тут даже мне не отбиться — задавят массой. Так что можно не суетиться. Сейчас, даже если захотят, на Олега нападать не будут. Дождутся более подходящего момента. Не торопясь пошел к окраине стойбища. Следом на отдалении пристроилась сопровождать неугомонного гостя парочка воинов. Бдят. То ли меня охраняют, то ли от меня. Шум и суета потихоньку сходили на нет. Лишь слышались перекрикивания караульных, да лай собак. Степняки степняками, а служба у хана поставлена как надо. По-другому и быть не может.
Эти люди живут войной. Междоусобицы в степи никогда не прекратятся. А если и остановятся, то только на время. Лишь для того, чтобы собравшись ордой, пограбить оседлых и мягкотелых имперцев или северян. Как саранча они покатываются по приграничным землям, грабя и уводя в плен жителей. И тут же уходят обратно в степь, едва неподалеку появляются регулярные войска. Будь-то воины Императора, Великого Князя, или дружина сильного рода — не важно. Против обученных, хорошо экипированных войск кочевники не тянут. Разве что «волчьеголовые» — личная гвардия Великого Хана. Но она не многочисленна и в набегах принимает участие редко. Если только, вдруг, случится большая война.
Погрузившись в невеселые мысли сам не заметил, как покинул пределы стойбища. Степь вокруг была вытоптана и обильно унавожена тысячами лошадей. Так что идти было так же просто, как по асфальту. Главное не влезть в кучу. Но темное на белом в свете звезд и луны хорошо видно, так что особо приглядываться не пришлось. Хорошо тут! Просторно! Аж дух захватывает! Огни стойбища скрылись за холмом. Утрамбованный наст сменился глубоким рыхлым снегом с торчащими из него тут и там ветвями кустарника. Шевелясь от легкого ветерка, крутящего едва заметную поземку, они казались сказочными чудовищами, поднимающимися из-под земли.
Я остановился. Мои сопровождающие тоже замерли метрах в пятидесяти позади. В звенящей тишине впереди и правее, где заросли были погуще, раздался знакомый характерный скрип, сменившийся хлопком.
— Тревога!!! — рука на автомате отбивает, выдернутой их хранилища саблей, пущенную из кустарника стрелу. Слышу за спиной предсмертные хрипы конвоиров. А впереди, словно призраки, поднимаются всадники. Один, два, три… Да что тут считать⁈ Много! Очень много! И туча стрел летящих в меня. Тут ни одна, ни две — сотни! Не отбить и не увернуться. Амулеты выдержат. Но долго ли? А вообще, надоело! В этом мире я словно притягиваю неприятности! Ведь мог же пойти в другую сторону, что меня понесло именно сюда⁈ Хотя, кто сказал, что стойбище не окружено? Вполне возможно, враги атакуют ставку со всех сторон. Интересно, это по наши души или очередной переворот?
Глупые мысли, мечущиеся в голове, не мешали мне действовать. В небо пустил огненную струю. Предупредить спящее стойбище надо. Пусть готовятся отбиваться. А сам окутался ледяным барьером. Ну а что мне, воевать что ли против тьмы вооруженных и, совершенно точно, одаренных всадников? Этим увлекательным делом найдется кому заняться, мне главное продержаться до прибытия подкреплений. Сомневаюсь, что неизвестным удалось незаметно подтянуть к ханской Ставке столько воинов, чтобы справиться с его гвардией. Расчет совершенно точно был на внезапность.
Вокруг меня кружилась непробиваемая ледяная взвесь. Завернутый в нее словно в кокон я не чувствовал направленных на меня атак. Внезапно на меня обрушилось дыхание хаоса, а сквозь мерцающую пелену пробился яркий холодный свет. Мои энергоканалы буквально затрещали от нагрузки, из носа потоком хлынула кровь. Щит еще держался. Но еще одной такой атаки я не выдержу. И, главное, ничего не сделать. Попытался нащупать противника ментально. Бесполезно, слишком много людей, а я не видел, кто и откуда по мне ударил. Остается надеяться, что повторить подобное у неизвестного противника не получится. А я еще подумывал шарахнуть наугад по площадям. Хорошо, не стал. Сейчас бы точно ушел на перерождение.
Надежды оказались тщетными. Опять ощущение хаоса и новый удар. Слабее первого. Гораздо слабее. Мой щит падает, и я вижу сквозь застилающую глаза темную пелену, вызванную истощением, вздымающуюся надо мной и покачивающуюся на фоне светлого неба тушу огромного, не менее полуметра в диаметре червяка и разбегающихся от него людей. Своих или нет — не понять. Не до того. На меня уже несется, полная острых, расположенных частой гребенкой зубов, круглая пасть в обрамлении шевелящихся щупалец.
Да хрен тебе! Быть сожранным каким-то червяком-переростком я не желаю! Лучше уж погибнуть в бою! Буквально выжигая себя, активирую подарок Хель и, прежде, чем провалиться во тьму, успеваю увидеть, как прахом опадает на снег то, что мгновение назад было жутким монстром.
[i] «Гэсэр», бурятский народный эпос.
[ii] Здесь — ханская ставка.
Глава 12
Великий хан в ярости кусал седой ус. Сколько пришлось сделать, пережить, перенести. Крах надежд, предательство, реки крови, потеря друзей и родных, яростные битвы и тихие убийства под покровом ночи. Только для того, чтобы птицей взлететь над клокочущим людским морем на белом войлоке, поднятом руками самых влиятельных нойонов Великой степи. И все усилия едва не оказались напрасными.
Глаза застелила кровавая пелена, руки судорожно сжали рукоять ногайки. Позор предков, засохший навоз под хвостом старого верблюда, дети вонючего шакала и облезлой кошки, забывшие незыблемые законы степи! Позарились на золото презренных, изнеженных эллинов! Нападение на гостей Великого хана у порога его юрты! Большего оскорбления нельзя придумать! После такого, если не объявить большой поход на имперцев, можно лишиться Ханского трона. Его не поймет никто, начиная с нойонов — глав родов, до последнего нищего пастуха. Но как вовремя для северян! Будто специально было так задумано. А не проделки ли это самих новгородцев?
Хан бросил подозрительный взгляд на Лодброка и фон Ланге — человека, которого считал и пока еще считает своим другом. Так не хочется разочаровываться в Кхлаусе. Словно почувствовав сомнения хана, барон поднял взгляд и открыто посмотрел в глаза Абылаю. Нет. Пока не будет доказано обратное, надо гнать сомнения прочь. Не так много у него осталось друзей, чтобы лишаться одного из них из-за беспочвенных подозрений. Да и не действуют так северяне. Князь Ингвар, хоть и политик, но человек чести, что редкость в нынешние времена. До такого он опуститься не способен. Да и не стал бы он рисковать старшим сыном.
А вот на имперцев очень даже похоже. Их стиль. Чужими руками, подло, в спину, не гнушаясь самыми грязными методами. Бесчестные твари! А как придумали хорошо — одним ударом обезглавить степь и лишить новгородцев наследника. В интригах и гнусностях эллинам равных нет. И если б не Древний, их бы ждал успех. Степь на долгие годы погрузилась в братоубийственную междоусобицу, а Княжество заполучило кризис власти. Красиво, изящно, вызывает восхищение. Если не учитывать каким образом планировалось достичь цели.
Олгой-хорхой — легендарный ужас песков. Он обитает далеко на востоке в огромной пустыне, на границе с Проклятыми землями. И неизвестно, где страшнее оказаться человеку — в искажающей саму сущность живого аномалии или в бесконечных безжизненных песках, где властвуют подобные монстры. Эти гигантские червяки, наделенные странной, неизвестной магией, иногда забирались в обжитые земли. Они словно саранча уничтожали скот и людей целыми стойбищами. И тогда приходилось объединяться даже веками враждующим родам, чтобы противостоять Хозяину песков. Много великих багатуров сгинуло в этих битвах. Абылай посмотрел на черную полосу — все, что осталось от ужасной твари. Мункэ-тэнгри с учениками ползая на коленях и подвывая наговоры, собирал в специальные мешочки хлопья праха Олгой-хорхоя. Надо сказать шаману, что останки, хотя в данном случае больше подойдет остатки, принадлежат Древнему. Впрочем, старик не глупец, сам поймет.
Отщепенцам, купленным эллинами, удалось с помощью имперского артефакта заманить магического зверя в места обитания людей. Прямо к ханской Ставке. Как получилось, что они смогли подобраться так близко незамеченными, еще предстоит разобраться. Олгой-хорхой был голоден, вымотан долгим путешествием и раздражен непривычным местом, в котором оказался. Предатели должны были отпустить разъярённого зверя из-под контроля под утро, когда к людям приходит самый крепкий сон. Их планы разрушил сын неба Великий Гэсэр. И пусть он сам не хочет этого признавать, но теперь в степи ни у кого нет сомнений в происхождении Высшего существа прибывшего с северянами. Только герой, посланный Тэнгри, может в одиночку справится с Ужасом пустыни и остаться при этом в живых. А ведь он еще успел предупредить стойбище, чтобы в случае его гибели люди могли спастись. Если бы не это, много бед натворил бы зверь, оказавшись в гуще спящих, не ожидающих нападения людей.
Душу хана окатило теплой волной восторга и гордости. Именно ему довелось встретить нового Посланца небес, именно он возглавит Великую степь на рубеже эпохальных перемен. Про него в веках будут слагать песни улэгерчи, как про первого вставшего рядом с сыном Тэнгри. Немного обидно, что Древний первыми посетил северян. Почему он сразу не пришел в Степь? Ведь только здесь помнят и чтут заветы предков. Северяне, имперцы, не говоря уже об эребах, давно забыли свои корни, погрязнув в роскоши и неге. Правда, новгородцы, еще не так безнадежны. В степи до сих пор ходят легенды, как несколько веков назад один из родов разваливающейся Росской Империи встал на пути Орды, гонимой отравленным ветром Проклятых земель.
Буйносовы тогда погибли почти все, но не пустили Орду дальше в земли словен. Оставшихся в живых воинов рода, тогдашний Повелитель степи Бури-хан, впечатленный героизмом врага, приказал отпустить со всем золотом и имуществом, какое они смогут увезти. Этот род до сих пор существует. Правда, глупые Великие Князья не ценят героев, заставляя прозябать в нищете. Буйносовы с тех пор так и не оправились, до сих пор вынужденные продавать свои мечи и жизни за деньги, чтобы род жил. А ведь Бури-хан предлагал выжившим влиться в его Орду на равных условиях с другими степными родами. Гордецы отказались. Зря. Такие воины пришлись бы весьма кстати.