Главный из отряда Узумаки, с силой стиснув зубы, бросился на стоящего к нему спиной Геральта, которого он по какой-то причине посчитал своим главным соперником. К несчастью для красноволосого, Белый Волк успел заранее прикрыться Квеном, отчего изогнутый клинок, подло метивший в уязвимую точку, не смог преодолеть невидимую преграду. Как и в том случае, что случился на арене, мужчина упал наземь от ударной волны, произошедшей из-за столкновения его меча с магическим щитом.
На него, словно на свежее мясо, брошенное голодным хищникам, набросились сразу трое шиноби клана Хатаке, стремясь избавиться от главной и наиболее опасной цели в первую очередь. Однако он не был бы командиром отряда Узумаки, если бы не смог выбраться даже из такой ситуации.
Ловко крутанувшись на спине, он с помощью ног оттолкнулся от земли, тем самым уклоняясь от лезвий, пролетевших в сантиметрах от его лица, а затем, незаметно выудив из-за спины метальные ножи, наотмашь бросил их в сторону пепельноволосых. Те, к сожалению, не успели уйти с линии атаки и были изрешечены железом, падая на землю мёртвым грузом.
Что-то в этот момент в голове Геральта зловеще прошептало: «Взмахни мечом. Убей его. Воплоти свои желания в одном единственном ударе. Не думай о других. Используй свою силу. Используй свою слабость. Взорвись нестерпимым потоком. Вызволи томившийся гнев наружу, обрушивая его на врагов!».
Ведьмак удивлённо зашатал головой, пытаясь избавиться от голоса неизвестного, что звучал будто бы изнутри него. Словно он был его частью. Его сутью. Его внутренним «я».
Ему было откровенно всё равно на помогающим ему и Золтану Хатаке, с которыми он был знаком буквально один день. И их гибель, по идее, не должна вызывать отклика в чёрством сердце Белого Волка.
Однако незримое и слабо ощутимое чувство неправильности и отдалённого сочувствия, граничащее с раздражённостью, сбивало его с мысли. Заставляло переживать несвойственные для него эмоции.
Это напоминало влияние Аксия. Казалось, что некто внушал ему чужие мысли, не совпадающие с его собственными. И эти самые мысли седоволосому не приходилось по душе.
Отрезвила его самая обыкновенная боль, возникшая в районе груди. Оказалось, время действия знака Квен подошло к концу, отчего его тело вновь стало уязвимым для холодного оружия, чем поспешил воспользоваться главный Узумаки, рассекая воздух своим вакидзаси пытаясь убить ведьмака точным ударом в район сердца. Однако многолетняя выучка и нечеловеческая реакция позволила ушедшему в себя ведьмаку на автомате избежать летального урона.
Пару раз похлопав себя по лицу, дабы окончательно собраться и сосредоточиться на противнике, он поспешил подставить хладный клинок под летящее в него метательное железо. Затем, он в очередной раз попробовал воспользоваться Аардом для того, чтобы сбить красноволосого с ног, однако был неприятно удивлён, когда он смог не только отскочить в сторону от силы ударной волны, но и вписать Геральту, пока тот пытался встать в стойку после использования ведьмачьего знака, сильный удар ногой с разворота.
«Взмахни мечом! Вложи в него всю свою припрятанную в самых мрачных глубинах души ярость! — вновь прозвучал жуткий, шелестящий шёпот, который в этот раз казался ещё более требовательным и нетерпеливым. — «Забудь про сомнения! Используй силу, что течёт теперь в твоей крови!»
На этот раз сознание Геральта потрескалось. Чужой голос в голове уже не казался таким странным, а его советы были вполне дельными. Он уже не понимал, в какой момент начинались его мысли, а когда заканчивались чужие.
Чувствуя сбоившим сознанием, что что-то здесь было всё-таки не так, он решился последовать словам неизвестного. Клубящийся внутри поток нескончаемых эмоций, желаний, чувств и мыслей был возведён в абсолют и будто бы сконцентрировался в лезвии меча.
Длинный взмах окутанным ослепительно синим светом клинком вперемешку с нечеловеческим рёвом было последнее, что помнил ведьмак.
Следующим воспоминанием стала картина полуразрушенного моста, в морозную крошку уничтоженного красноволосого, а также длинной ледяной просеки, что протянулась до самого леса и частично заморозила реку.
Часть 14
В один момент на мосту образовалась мёртвая тишина. Все с изумлением, испугом и трепетом взирали на разрушения, учинённые ведьмаком. Даже впечатлённый Золтан округлил глаза на новую силу старого друга.
В живых шиноби клана Узумаки больше не осталось. Все либо были убиты холодным оружием Хатаке, либо попали под ледяную волну Белого Волка.
Первым, кто хоть как-то отреагировал на происходящее, был сам виновник разрушений — Геральт. Он, тяжело дыша после выпущенных на волю эмоций, которые смешались с магической силой, вложил меч обратно в ножны, удивлённо взирая на результаты своих же собственных действий. Он сам до конца не верил, что мог учинить такое, особенно учитывая, что ведьмаки никогда не славились предрасположенностью к магии.
— Геральт, ты как? — к стоящему, как истукан мужчине подошёл краснолюд, похлопав его по плечу, до которого с трудом смог достать.
— Нормально, — неопределённо кивнул тот, встряхнув головой и сфокусировав своё зрение на махакамце, а затем быстро встрепенулся, переведя взгляд в сторону всё так же стоящего на месте каравана. — Надо вызволить Трисс!
— Точно! — хлопнул себя по лицу Золтан, будто бы только сейчас вспомнил об их главной цели.
Подбежав к повозкам и проигнорировав клетки, где сидели пепельноволосые, они направились в самый конец. Они знали, что Хатаке спасут своих соклановцев, а вот про их подругу они могли и забыть.
К счастью, она обнаружилась в самом конце. Молодая девушка лет двадцати пяти с распущенными огненно-рыжими волосами и с глазами цвета летней травы находилась внутри одной из клеток, расположенной прямо в повозке. Её руки и ноги были закованы в цепи, а сама она, глубоко опустив голову, спрятала своё лицо под густыми прядями волос.
Из одежды на ней была тонкая, местами грязная майка и обычные, мешковатые штаны. Обуви на ней не было. Даже сквозь одеяние можно было заметить её излишнюю худобу.
Также на бывшей ранее белой ткани была заметна кровь. А если быть точнее и говорить более прямо — на спине майку Трисс изодрали в кровавые лохмотья, а кожу рассекли до мяса. На этом месте на ней буквально не было живого места.
Обычно светлая, жизнерадостная, яркая, словно полуденное солнце, сейчас она будто бы выцвела, лишилась красок и неизменной для чародейки из Марибора воли к жизни. Она совершенно не обращала внимание на окружающий мир, уткнувшись лицом в колени.
— Трисс! — Геральт примкнул к клетке, пытаясь докричаться до девушки, которая будто бы не слышала его. Тогда он скосил взгляд на обычный металлический замок, немного отошёл и воспользовался любимым знаком — Аардом, использующийся им в подобных ситуациях.
Решётка, не задевая чародейку, разлетелась вдребезги, открывая тем самым проход внутрь. Ведьмак тут же подскочил к подруге и мягко потряс за плечо, дабы привести её в чувства.
— Трисс, это я — Геральт. Очнись! — Наконец девушка, словно после длительного сна, медленно задвигалась, приподнимая голову и окидывая ведьмака расфокусированным взглядом.
— Геральт? — пролепетала она, пустым взглядом смотря будто бы сквозь него. Затем, она неожиданно усмехнулась, пробормотав про себя: — Ну да, конечно… Его здесь не может быть… Видимо, галлюцинации прогрессируют…
— Нет, это действительно я, поверь! Всё уже закончилось! Я с тобой! — тот, несмотря на внешнюю невозмутимость, внутри испытывал страх за девушку, боясь, что та просто-напросто сошла с ума.
— Хи-хи… Хладнокровный Белый Волк боится за меня… Приятно… — расплылась чародейка в блаженной улыбке, вновь прикрывая усталые глаза, пряча их среди исхудавших колен.
— Трисс! — он ещё раз потряс её за плечо, но на этот раз она ни в какую не хотела реагировать.
— Похоже, переутомилась, — раздался за спиной голос прежде понимающе молчавшего Золтана. — Слишком много выпало на её долю в последние дни…
— Отнесём её к Хатаке. Больше нам некуда идти. Надеюсь, они помогут, — аккуратно взяв на руки бессознательную девушку, ведьмак медленно потопал в сторону собравшихся в кучку пепельноволосых, которые к этому моменту уже успели вызволить своих собратьев.
— Шоичи, ей нужна помощь. Мы должны возвращаться сейчас же, — Геральт, подойдя к командиру Хатаке, обратился к нему весьма прямолинейно, что было похоже больше не на просьбу, а на приказ.
— Хорошо, — заметив ужасные ранения и общий усталый вид незнакомой рыжей девушки, шиноби вогнал вглубь всё своё подозрение, выдохнул и коротко кивнул.
Медленно приоткрыв тяжёлые веки, Трисс ожидала увидеть металлические прутья клетки, что стала для ней пристанищем на протяжении всех последних недель после того, как она очутилась в этом странном мире, где магия ей по какой-то причине была недоступна.
Однако каково же было её удивление, когда она увидела перед глазами не бесконечную дорогу, проводимую в заточении, а тканевую белую стенку просторной палатки. Лёжа на животе с опущенными по швам руками, она попыталась перевернуться, дабы получше осмотреть место, в котором оказалась, но была остановлена мягким, но настойчивым толчком в плечи.
— Лежи. Тебе нельзя переворачиваться.
Над головой прозвучал до боли знакомый и такой родной голос человека, которого Трисс всё это время считала мёртвым. Он казался ей ярчайшим светом маяка среди бушующих волн бесконечного моря, глотком свежей, колодезной воды во время знойной жары. Она многое готова была отдать, чтобы ещё хоть раз его услышать и увидеть его обладателя.
— Твои раны на спине ещё до конца не зажили, так что лишние движения для тебя всё ещё вредны.
Этот голос манил её. Заставлял поверить в чудо. В то, что дорогой для неё человек до сих пор жив. Она пыталась заставить себя не думать о плохом. Старалась забыть случившееся. Но теплящаяся в душе отчаянная вера в лучшее помогала ей не сдаваться и надеяться на правдоподобность происходящих событий.