Свен явно чувствовал себя не в своей тарелке. Настроение у него испортилось, он даже пару раз влепил Арону подзатыльник.
По вечерам Свен куда-то надолго уходил, и Арон ждал его, сидя у окна.
На второй вечер Свен явился окрыленный. Все образуется, сказал он. Он встретил парня, говорящего по-шведски.
– Мы едем дальше, – сказал он. – На север, на стройку. Там полно скандинавов. И есть работа. Бесплатные билеты! – В голосе его звучало ликование. – Ты только подумай: бесплатные билеты!
Арону хотелось остаться в этом красивом и загадочном городе, но протестовать он не решился.
На следующий день они сели на поезд. Постепенно исчезли высокие каменные дома. Сначала попадались деревни, а потом начался лес, нетронутые сосняки и ельники. В лесных прогалинах то и лело мелькала вода – из поезда не определить, река это или озеро.
Поезд набит рабочими. Все со своим инструментом – лопаты, ломы, пилы и топоры.
Едут в общем вагоне. Деньги на исходе. Они голодны, к тому же ночью в поезде очень холодно. Но в конце вагона стоит титан, и можно бесплатно получить кружку кипятка.
Свен молчит и думает о чем-то, положив руки на черенок лопаты.
Юнас
Юнас вернулся на виллу в полдень. Он только сделал вид, что звонил домой, чтобы успокоить Герлофа, и никто не знал, где он пропадал всю ночь. Если бы Юнас проболтался, Мате и двоюродные братья точно сбросили бы его со скалы.
По дороге он то и дело косился на залив – не покажется ли таинственный корабль? И не выбросило ли на берег трупы матросов? Нет, ничего такого – солнце печет, у мостков полно купальщиков. Обычный летний день, но сердце колотится отчаянно.
Он подошел к вилле. Помедлил немного и отвел раздвижную стеклянную дверь в доме дяди Кента. Почему-то он был уверен, что все взволнованное семейство собралось за длинным столом: и Кент, и отец, и братья, и кузены – и что сейчас они начнут осыпать его упреками и расспросами.
Ничего подобного. Никто, похоже, и не заметил его отсутствия. Только прислуга, Паулина, разбирает в кухне посуду после вчерашнего пира. Все остальные, наверное, спят. Или в «Эландике».
Он попил воды и пошел в свой домик.
– Привет, братишка.
Мате и Урбан. Оба в зеленых шортах, темных очках, с тонкими, как скелеты, гоночными велосипедами.
– Как оно? – спросил Урбан.
– Нормально.
– Мы сказали, ты ночевал у приятеля, – понизил голос Мате. – Так ведь?
– Вроде того… я ночевал в рыбарне.
– Здорово. Наверняка веселее, чем в Кальмаре. Фильм – полная чушь.
Юнас кивнул и вспомнил мертвых моряков. И опять почему-то подумал про Африку. В голове начали бить боевые барабаны. Ему очень захотелось позвонить матери и попросить забрать его отсюда.
Но не позвонил. Он должен остаться. Работать.
Мате и Урбан укатили на своих велосипедах, а он опять пошел на виллу дяди Кента. Деревянные доски веранды надо было сначала ошкурить, а потом пропитать специально заказанной китайской соевой олифой.
Внезапно он услышал за спиной звук мотора. Кент свернул к гаражу и остановил машину. Отсюда было видно, как он говорит с кем-то по мобильнику. Вернее, скорее слушает: кто-то говорит, а Кент время от времени односложно отвечает. Лицо красное и потное. Он закончил разговор и довольно долго сидел за рулем и смотрел на пролив. Покачал головой и набрал чей-то номер.
Какая-то у него неприятность, но Юнасу вовсе не хотелось знать какая именно. Кент, похоже, его и не видел, слишком был возбужден разговором. Через пару минут он дал задний ход, развернулся и уехал.
Юнас с тоской посмотрел на доски веранды. Всё, каникулы кончились.
Накануне отец показал, как шкурить.
– Спокойные, равномерные движения, Юнас, и старайся за одно движение захватить как можно большую поверхность. Рука все время должна двигаться, тогда не снимешь лишнего.
Юнас взял шлифовальную машинку, нажал на кнопку и начал двигать вдоль досок – спокойно и равномерно.
Это было нелегко. Он сразу вспотел. Грязь въелась глубоко, и приходилось по нескольку раз водить по одному и тому же месту, пока доберешься до натурального светлого дерева.
С другой стороны – хорошо. За работой ни о чем не думаешь. Ни о парне с топором, ни о трупах матросов.
Минут через двадцать стеклянная дверь поехала в сторону, и на веранде появился заспанный отец:
– Привет, Юнас!
Шорты, расстегнутая сорочка и сандалии.
– Идет дело? – Он помахал рукой.
Юнас молча кивнул. Отец расслабленно пошел к бассейну, тяжело опустился в шезлонг и закрыл глаза.
Что он, с похмелья, что ли? Отсюда не поймешь.
Юнас продолжал работать. Две доски готовы. Пот по спине лил ручьями, и он решил передохнуть.
Подошел к отцу, сел на ограду бассейна и опустил ноги в прохладную воду Отец улыбнулся.
– Ты корабль видел? – спросил Юнас.
Отец посмотрел на него, потом на пролив:
– Какой корабль?
– Большой. Вчера вечером.
– Вчера не видел. А так уже несколько здоровых лайб прошли, пока мы здесь.
Юнас не стал продолжать разговор. Посидел, поболтал ногами в воде, дождался, пока высохнет пот.
– Пошел продолжать.
Дело пошло побыстрей. Он приноровился к машинке, и ему даже понравилось. Всегда интересно работать, когда видишь результат.
Поводив машинкой, он встал и потянулся – затекла спина. И сразу заметил, что за ним наблюдают с другой стороны прибрежной дороги. Там, рядом с курганом, стоял седой дядька в темных очках и смотрел на виллу Клоссов. Красная футболка с длинными рукавами, а лица не видно. Слишком далеко.
Старик стоял между двух камней, свалившихся когда-то с могильного кургана, и, когда Юнас осознал это, у него похолодело в груди.
Он обернулся – интересно, видит ли отец? Но тот спал в шезлонге с полуоткрытым ртом.
Юнас опять взялся за работу. Закончив доску посмотрел в сторону кургана.
Там никого не было. Старик исчез.
Герлоф
Птицы распелись на славу. Герлоф подкрутил слуховой аппарат до максимальной громкости, и щебет теперь звучал как настоящий летний концерт в парке. Кому нужны патефоны-граммофоны, стерео-видео, когда есть черные дрозды? Ему не нужны, уж это точно.
Дело шло к вечеру, но было по-прежнему тепло и безветренно. Лень прошел, скоро и июнь кончится, а он только и делает, что дремлет на солнышке.
Немного болела голова, скорее всего после бессонной ночи. Внуки тащили его играть с ними в мини-гольф, он придумал какую-то отговорку и теперь слушал дроздов.
Скрипнула калитка.
Вернулся вчерашний ночной гость, Юнас Клосс. Герлоф помахал ему рукой. Мальчик подошел поближе.
– А Кристофер дома? – робко спросил он.
– Сейчас нет.
– Мы хотели поиграть с «Нинтендо».
Герлоф на всякий случай кивнул. Он понятия не имел, что это за зверь такой – Нинтендо. Собака? Странное имя для собаки.
– Ребята там, за рестораном. Скоро придут… Как ты сегодня, Юнас?
– Хорошо.
Одно слово. И замолчал.
Герлоф подождал немного.
– Все думаешь про этот… корабль?
Юнас напряженно кивнул.
Как струнка, подумал Герлоф. Его не отпускают эти мертвецы. Это мне знакомо. Семьдесят лет прошло, а я помню, как Гилберт Клосс замертво рухнул на кладбище. Я был тогда всего-то на пару лет старше, чем Юнас, а помню, будто вчера это было… нехорошо, если мальчонку будут всю жизнь преследовать такие видения.
Он выпрямился на стуле:
– Юнас… Думаю, я знаю, что случилось с этими матросами. Они никакие не зомби, не призраки и не чудовища. Они отравились газом.
– Газом?
– От рыбы в трюме. Ты же сам сказал, там сильно пахло рыбой. И я думаю, что рыба на жаре протухла, и…
Он слово в слово повторил то, что рассказал Тильде.
Юнас слушал молча, и Герлофу показалось, что мальчик немного успокоился.
Юнас собрался уходить, но Герлоф его окликнул:
– А этот парень с топором? Вспомнил, где ты его видел?
Мальчик покачал головой – нет, не вспомнил.
– Хочешь, попробуем вспомнить?
Герлоф не без труда встал и притащил второй стул. Утвердил на траве, достал из кармана блокнот и карандаш.
– Садись, – улыбнулся он. – Все нормально?
– Вроде бы да.
– Вот и хорошо… Ты можешь представить себе его физиономию?
Юнас кивнул и опустил глаза.
– А теперь попробуй вспомнить место, где ты его мог видеть. Попробуй вернуться в прошлое.
Юнас наклонил голову еще больше.
– О'кей, – почти прошептал он.
В саду стало совсем тихо. Одинокое жужжание шмеля где-то в кустах только подчеркивало эту неправдоподобную тишину. Лаже птицы замолкли почему-то. Герлоф выждал несколько секунд и мысленно сформулировал вопрос.
– Что ты видишь своим внутренним взором? – спросил он наконец и смутился. Что за чушь… какой еще внутренний взор…
– Лом, – внезапно произнес Юнас громко и четко.
– Когда?
– Не знаю… но лето. Летний вечер.
– Значит, ты стоишь перед каким-то домом. На Эланде?
– Не знаю… Думаю, да.
– А что за дом?
– Большой.
– Сложен из камня, как замок? Или кирпичный?
– Деревянный. Здоровенные доски.
Юнас опять уставился в землю. Как на сеансе гипноза, подумал Герлоф. Но мальчик вовсе не был загипнотизирован, он просто изо всех сил старался сосредоточиться.
Деревянный дом, записал Герлоф в блокнот.
Аопрашиватъ малолетних – очень тонкая штука, сказала Тильда. Надо быть осторожнее. Но это же никакой не допрос, постарался он убедить себя. Так… болтаем немного, опять вспомнились слова Тильды.
– А какого цвета? Лом, я имею в виду?
– Красный.
Большинство деревянных домов красные. И не только на Эланде. Во всей Швеции. Фалунской краски хватает на всех.
Надо попробовать по-другому.
– Значит, он там, в этом доме? В большом красном доме?
Кивок.
– А ты?
– Я тоже… вернее, я туда вхожу.
– Один?
– Нет… с Матсом.