— И после завтрака помыть посуду?
— По обстоятельствам. У меня посуду мыть не нужно. Во-первых, у меня очень дорогая посуда, которую ты можешь разбить. А во-вторых, я говорю тебе все это не только применительно к нашему случаю, а в целом. На будущее, понимаешь? И не злись. А сейчас иди в ванную комнату. И постарайся после себя оставить все чистым и сухим. Полотенца положишь в машинку, я их потом постираю.
За завтраком они говорили о чем угодно, только не о деле. Рита рассказывала о том, как она научилась готовить, пообещала продиктовать Светлане интересные рецепты. Потом показала ей мастерскую.
— Я не хочу выходить отсюда, — вдруг сказала Светлана, останавливаясь перед натюрмортом с цветами в корзинке и белым кувшином. — Я не хочу выходить отсюда!
Она села на стул и уставилась на полотно.
— Пойдем, я покажу тебе коллекцию фильмов, поваляйся на диване в гостиной, посмотри что-нибудь, отдохни. А вечером мы поедем куда-нибудь ужинать.
— Говорю же — не пойду, — ответила Светлана каким-то странным голосом и вдруг разрыдалась. Она закатилась в истерике, захлебываясь судорожным плачем. Рита бросилась к аптечке.
Какая странная реакция на мастерскую! Что с ней такое?
Когда Рысина немного успокоилась, Рита обняла ее и посмотрела ей в лицо.
— Света, объясни…
— Не знаю… Здесь так хорошо… мне еще никогда не было так хорошо. Эти цветы, картина и все остальное… Они как живые, настоящие. А я — не настоящая! Вы — такая талантливая, добрая, красивая, все умеете. А я не умею ничего! Разве что ресницы красить. Я и работаю плохо. Основную работу за меня делает Дина. Дина — ангел! Это из-за меня она просидела в камере все эти дни…
— Света!
— Но я не могу, не могу ничего объяснить!
— Я знаю. Пойдем наверх. Когда-нибудь ты придешь ко мне в гости, в более спокойном состоянии, и мы спустимся с тобой в мастерскую. Пойдем, я же обещала показать коллекцию фильмов. Ты любишь старые французские ленты?
Рита уложила ее на диван, укрыла пледом. Девушку трясло, лицо успело опухнуть от слез.
— У тебя очень красивые волосы. Ты правда не подкрашиваешь их?
— Нет. Концы изредка обрезаю, чтобы не секлись, — не разжимая зубов, сказала она.
— А где ухаживают за твоими волосами? В каком салоне?
— В «Монике».
— Побудь здесь, а мне нужно отлучиться. Можешь пообещать, что никуда не денешься?
— Да вы что?! Я буду вас ждать.
— Света, если захочешь пить, в холодильнике есть соки. Или сваришь себе кофе. Словом, не стесняйся, чувствуй себя как дома.
Светлана слабо улыбнулась:
— Хорошо. А вы надолго уходите?
— На час-два, не больше. Пультом умеешь пользоваться?
— Умею-умею.
Рита ободряюще подмигнула ей и пошла в спальню одеваться. Достала из сумочки визитку салона красоты. Так и есть — «Моника». Мастера звали Наталия Купцова.
29
— Вы знаете, у меня все занято до следующей субботы. К сожалению.
Купцова, высокая худая девица с прокуренным голосом и вытянутым лицом, обрамленным стрижеными черными волосами с прямой, геометрически точной челкой, считалась лучшим мастером — так, во всяком случае, сказала о ней администратор при входе в салон.
Она разговаривала с Ритой, не переставая намазывать кисточкой пряди волос сидевшей в кресле клиентки и оборачивать их зеркально-блестящими листиками фольги.
— Хотя волосы у вас красивые, густые. Думаю, с ними интересно работать.
— Мне надо с вами поговорить. — Рита неуверенно достала липовое удостоверение следователя прокуратуры и поднесла его к самым глазам Купцовой. — Дело крайне серьезное.
— Поняла. Даша! — крикнула Наталия, обращаясь к девушке, заканчивавшей мыть голову женщине, почти уснувшей в кресле и разве что не мурлыкавшей от удовольствия. Рита знала, что некоторые женщины ходят в салон не столько для того, чтобы подстричься или покраситься, сколько для того, чтобы за ними поухаживали, помыли голову, повозились с их волосами, сделали массаж кожи головы.
— Иду, — отозвалась Даша, оборачивая голову клиентки полотенцем.
Наталия Купцова привела Риту в помещение для персонала — маленькую уютную комнатку, прокуренную и душную. Открыла окно.
— У нас все курят. Знают, что вредно, но все равно дымят. Отдыхают таким образом, — пояснила Купцова. — Что-нибудь случилось? Прокуратура — это серьезно.
Рита достала из сумки плоско сложенную картонку от краски для волос — свой трофей.
— Вы не могли бы вспомнить, кому покрасили этой краской волосы двадцать четвертого августа? Быть может, у вас есть журнал, куда вы записываете фамилии клиенток?
— У меня хорошая память. К тому же это моя постоянная клиентка.
И она назвала фамилию. Рита сделала вид, что не удивилась.
— Она же натуральная блондинка?
— Да, у нее очень красивые волосы. Я хотела ее отговорить, но было ясно, что она настроена решительно. И, надо сказать, она не ошиблась в выборе оттенка. Этот цвет подошел ей так же, как и ее настоящий, светлый. Красивой девушке сложно испортить свою внешность. Если хотите, приходите сегодня в семь. Я могу принять вас вне очереди, в свое время.
Наталия Купцова оказалась приятной девушкой, но Рита помотала головой:
— Нет, спасибо. В семь часов меня ждут в другом месте. Спасибо вам большое. Вы даже не представляете, как помогли мне.
В машине она немного пришла в себя и позвонила Мире:
— Хочешь поужинать сегодня с нами в «Английском пабе»?
— Да, конечно! Рита, у тебя какой-то странный голос. Что ты задумала? Ларионов позвонил мне и сказал, что и он тоже приглашен в этот «Английский паб». Ты что-нибудь знаешь? Раскопала новые улики против убийцы? Рита, почему ты молчишь?
— Так ты придешь туда в семь?
— А можно с Димой?
— Конечно. Мира, у тебя есть… одна вещь?
Мира удивилась просьбе, но сказала, что эта вещь у нее есть.
— Привези ее в ресторан. Теперь — все. Пока, я очень спешу.
Потом она набрала номер Марка:
— Перезвони в ресторан, скажи, что будет двенадцать человек. Закажи ужин. Чтобы все было дорого, роскошно и вкусно. Сам сообразишь. Все! Пока.
Она поняла, что он хочет ей что-то сказать, но слышать его не желала. И только после этого она набрала номер Валентины Рысиной:
— Валентина? Добрый день. Моя фамилия Орлова. Рита. Узнали?
— Конечно, Рита. Как там моя дочь? Не знаете, вашему мужу удалось договориться о том, чтобы ее отпустили — хотя бы на время?
— Я вам и звоню как раз по этому поводу. Марк выполнил свое обещание, и ваша дочь сегодня уже будет на свободе.
— Как это — на свободе? Совсем?!
— Пока еще трудно сказать, но, думаю, сегодня вечером все разъяснится.
— А что должно случиться сегодня вечером?
— Знаете, где находится ресторан, тот самый «Английский паб»?
— Да, знаю.
— Понимаете, Валентина, мне потребуется ваша помощь. Вы когда-нибудь слышали, как ловят преступника на живца?
— Да, конечно, слышала. И что? Вы хотите, чтобы я была этим самым живцом?
— Да. Дело это опасное, поэтому-то я и сделала все возможное и невозможное, чтобы помочь вам. Там, в ресторане, вы встретитесь и со Светой.
— Ее прямо из тюрьмы привезут в ресторан? В таком виде?
— Вы — настоящая женщина, Валентина. О чем вы думаете?! Вместо того чтобы обрадоваться, вы заботитесь о том, чтобы ваша красавица-дочка выглядела подобающим образом! Об этом можете не переживать. Сначала мы привезем ее ко мне. К вам пока нельзя, сами понимаете. А когда она придет в себя и оденется, мы привезем ее в ресторан.
— Постойте! Она… Светлана тоже будет… приманкой?
— Возможно. Понимаете, преступник должен поверить в то, что Светлану выпустили, в вашей семье снова все в порядке, а по городу с помощью наших агентов мы пустим слух, что настоящий преступник задержан.
— И кто этот якобы настоящий преступник?
— Стелла.
— Все-таки Стелла!
— На самом деле — это мужчина. Он хотел представить это убийство как женскую месть. Но против Стеллы довольно много улик. И вообще мне не хотелось бы по телефону обсуждать весь наш план и нашу дезинформацию! Так вы согласны помочь?
— Да, конечно. Вот только я буду переживать за Свету.
— В ресторане будем и мы с Марком.
Рита хотела сказать, что на самом деле она хотела бы посмотреть на нас вместе. На пару голубков!
— Да, понятно.
— Значит, в семь.
— А как мне одеться?
Она думала только о своей внешности, о том, как будет выглядеть перед Марком!
— Что-нибудь эротичное, с глубоким декольте. Вам есть что показать! Словом, как всегда.
— Вы считаете, что я могу появиться в ресторане в вызывающем наряде?
— Не скромничайте.
Рите хотелось прошипеть в трубку: «Ты — шлюха и должна одеваться как шлюха!»
— Хорошо, я что-нибудь придумаю. А кто еще будет?
— Пока сказать не могу.
— И куда мне там пройти?
— Я встречу вас у входа.
Возникла пауза, и Валентина вдруг сказала:
— Я не могу.
— Почему? В чем дело?
— У меня ноги не двигаются. Знаете, как при столбняке. И голова кружится. Это нервы.
Я вообще в последнее время чувствую себя неважно.
— Хотите, я приеду за вами.
— Приезжайте. Понимаю, что должна помочь вам, но я нахожусь сейчас в таком состоянии, что могу упасть прямо на лестнице. Приезжайте, Рита.
— Хорошо, ждите. Помогу вам собраться.
30
Валентину Рысину Рита нашла в крайне угнетенном состоянии духа. Выглядела она так, словно это не ее дочь, а она сама провела неделю в камере предварительного заключения. Буквально за сутки она постарела лет на десять. Даже Рита, испытывавшая к ней чувство глубочайшей неприязни, вдруг ощутила странную боль в груди, словно, находясь рядом с Рысиной, заразилась вирусом вины.
— Как говорят наши друзья-французы: когда чувствуешь, что с тобой что-то не так, — вымой голову, — посоветовала Рита своей сопернице и повела ее в ванную. Недавно она предоставила собственную ванную в распоряжение ее дочери!