– Нежные? – фыркнула Салвина. – Не знаю, где таких истеричек набрали, но еще немного, и я попрошу тебя приволочь из леса какую-нибудь опасную пакость, чтобы они побыстрее сбежали.
Она всмотрелась в наглую морду глаштина в веселенькой розовой сбруе, и светлые брови изумленно полезли на лоб:
– Однако…
– Еще веночек из роз был, между ушей, – скромно сказал Эрван. – Сожрал, гад. Вместе с шипами.
– Нидд, ты, случайно, стихи не пишешь?
– А как же! – вздохнул Эрван. – Про несчастную любовь, про слезы и разбитое сердце…
– Слушай, поэт, – перебила Салвина. – Там у нас эти, которые новые охранники, и профессор с удодом уже лагерь кверху дном перевернули, скоро начнут деревья вокруг корчевать. Студент пропал. За завтраком был, на практику не пришел. Пойдем, пока я их вместе с образцами по коробкам не разложила. Подумаешь, студент решил откосить. Появится, дай двойное задание. Но нет… он принципиальный! Авторитет у него подорван!
– У удода? – абсолютно серьезно уточнил Эрван.
– У глаштина! – фыркнула сильфида.
Раскопки… Как много в этом слове романтики. Но для тех, кто привык читать про раскопки в книгах, и тех, кто хоть раз бывал в экспедиции, романтика разная.
Первые представляют раскопки как великолепный заброшенный храм, где на каждом шагу поджидают открытия, и стоит только обойти ловушки, как непременно найдешь бесценный артефакт, способный перевернуть саму суть истории!
Вторые, услышав такое, лишь смеются. Потому что знают: каждое открытие – это труд. Многих. И волшебное ощущение причастности к чему-то, напоминающему сказку!
Оно есть во всем. В том, как появляются старинные стены, освобождаясь от земли или песка. В крохотных черепках, в древних камнях, в растрескавшихся фресках. В странных, давно забытых предметах, полуистертых рунах. В тихих голосах, в неистребимой пыли, в запахе нагретой солнцем земли. В вечерних разговорах у костра, тишине ночи, прохладе раннего утра, когда лагерь просыпается, чтобы шагнуть в новый день…
Как же мне все это нравилось. И как я безумно соскучилась даже по простым рутинным действиям, которыми занималась сейчас. Руки сами выполняли привычную работу: бережно очищали, измеряли, вносили в реестр, раскладывали по коробкам с номерами, заполняли бланки… А мысли уносились далеко-далеко. И мне с трудом удавалось возвращать их обратно. К двум насущным проблемам. Книга и удод.
Но сколько бы я ни пыталась найти решения, ничего путного в голову не приходило.
Я совершенно не знала профессора. Знала только то, что он строгий, не любит прогулов. И у него много книг (со слов парней).
Но я даже примерно не представляла, что делать с вестником.
В итоге только злилась и быстрее работала. И умудрилась сделать за пару часов то, на что в задании мне отводился рабочий день.
Уложив в очередную коробку кирпич с остатками древнего заклинания от тараканов, я вздохнула, свернула реестр и, прихватив его, пошла сдавать работу Бричену.
Профессор и ребята аккуратно что-то обкапывали на дне рва. Даже Морган махал лопатой, поигрывая мускулами подгоревшего торса. Что это с ним? Перегрелся?
Причина его энтузиазма обнаружилась неподалеку: крылатые студентки Салвины лежали на животе вокруг какой-то плиты и бодро махали кисточками, поглядывая на Моргана. Их наставница следила, чтобы ничего лишнего не счистили. И тоже поглядывала. На затянутого в мундир Бричена с удодом. Кто-то из них явно ее раздражал. То ли пыльный Бричен, то ли пыльный удод.
Присев на краю рва, я задумчиво прикидывала, как бы половчее спуститься.
– Стойте там, – крикнул профессор. – Сам подойду.
Морган встрепенулся и, уставясь на меня знойным взглядом, застыл в картинной позе. Со стороны студенток Салвины прилетел восторженный вздох. Не знаю, как у них, у меня вид его обгоревшего торса вызывал только одно желание: незаметно подкрасться сзади и облить его мазью от ожогов.
Я протянула реестр подоспевшему Бричену.
– Неплохо, неплохо, – пробормотал он, быстро пробегая глазами заполненные строчки. Затем вернул его мне: – Отнесите обратно. Сегодняшнее задание вы выполнили. Если желаете приступить к завтрашнему, ступайте в восьмую палатку описывать образцы. Займитесь теми, что в левом углу стола. Все необходимое уже там.
Тут же отвернулся и рыкнул:
– Я не объявлял перерыв!
Удаляясь от рва, я слышала голос Бричена:
– Нел, возьмите немного левее. Морган, в последний раз вас предупреждаю: накиньте что-нибудь! Если вы даже обуглитесь до пузырей, это не освободит вас от завтрашней практики!
В восьмой палатке было прохладно и пахло пылью. Подойдя к левому углу стола с образцами, я села на табурет и зашуршала бумагами, записывая размер, цвет, количество трещин… В общем, все, что может пригодиться для дальнейшего изучения.
На первом курсе половина студентов волком выла, узнав, что выбранная ими рунология – это не только работа с таинственными древними текстами в уютной лаборатории или в комфортном кабинете, куда вам лично принесут загадочные символы, чтобы ваш гениальный ум их расшифровал. Еще это экспедиции, походы, пыль и горы образцов на раскопках. Поэтому, если не готов к такой жизни, лучше сразу переводись на более романтичный факультет. К исследователям темных созданий, например. Там открытия сами на тебя нападут и вынудят их изучить.
Только я закрыла коробку с очередным образцом, как в палатку заглянул Эрван:
– Как успехи?
– Ползу к концу списка. – Я помахала листком с заданием.
– Объявляю технический перерыв.
Эрван придвинул ко мне свободную табуретку, поставил на нее небольшой узелок, туда же ссадил с плеча соню, подтащил пустой ящик и уселся на него.
– Что там? – спросила я, с интересом наблюдая, как он развязывает ткань.
– Сейчас увидишь, – улыбнулся Эрван.
Ткань сползла, открыв нечто вроде круглого стеклянного шара, внутри которого лежали пирожные.
Палатку тут же наполнил аромат сливочного крема и ванили, я с трудом сдержалась, чтобы не облизнуться.
– Это чтобы не сбежала? – уточнила я.
– Ага, налаживаю контакт.
Эрван отцепил от пояса фляжку, вытащил из поясного кармана складной стакан.
– Я понял, что, кроме забора и мимозы, ничего на наши встречи не приносил. – Он нажал на шар, в котором тут же открылось окошко, приглашающе махнул рукой: – Вот, угощайся. В результате совещания с бабулей и сестрами было решено тебя соблазнить.
– У тебя еще и сестры есть?
Я выловила пирожное, откусила… Мм, да за столь потрясающий вкус я согласна по всем орхидеям пройтись!
– Есть и сестры, и кузины. И кузены тоже. – Эрван загибал пальцы, что-то подсчитывая, потом махнул рукой: – Много…
– Ты не уверен? – рассмеялась я.
– Родня – величина непостоянная, – философски сказал он, наливая в стакан, судя по аромату, ежевичный отвар. – Все время кто-то выходит замуж. Или женится. А там и новые родственники добавляются.
– Здорово, наверное… – кивнула я, с наслаждением слизывая с губы кусочек крема.
Покосилась на Эрвана и наткнулась на странный пристальный взгляд желтых глаз. Он тряхнул головой и сказал:
– Ты рискуешь узнать это лично в конце практики.
– С чего вдруг? – струсила я.
– Мой отец случайно проведал, что мой дядя решил использовать в своем доме новую защиту. А его забыл пригласить ее протестировать. В общем, отец взломал эту невзламываемую защиту на кабинете дяди и увидел документы, которые тот нашел для меня, – беззаботно пояснил Эрван. – О тебе. Мне хотелось больше знать о моей помощнице.
Неужели? Все, что должен знать начальник о подчиненной – это как она работает. И при чем тут мое знакомство с его родней?
– Конечно же отец все прочитал. Потом рассказал тете и маме. А у моей семьи просто страсть всем помогать. – Эрван вытащил пирожное, откусил. – Так что теперь у тебя тоже есть большая семья.
Я с ужасом смотрела на жующее начальство. Я не могу быть частью их семьи! Потому что я… Я зачарованная! Вампир!
– Спокойно. – Эрван проглотил остатки сладости, обхватил ладонью мою задрожавшую руку. – Поверь, то, что с тобой случилось, не проблема для них.
– Ты им рассказал?!
Что делать?! Теперь обо мне знает целая толпа!
Огрызок пирожного выпал из трясущихся пальцев. Соня тут же радостно его схватила и выскочила из палатки.
«Зачем оно ей? – мелькнула отупелая мысль. – Она же обретыш…»
Большие теплые ладони обняли мою ладошку.
– Не сказал. – Он заглянул мне в глаза. – И не скажу, пока ты не разрешишь. Хлоя, я хочу помочь, а не добавить тебе проблем.
Выпустил мои ладони, легко провел пальцем по волосам у лица и мягко улыбнулся.
Мои щеки вспыхнули, я быстро опустила глаза, выхватила пирожное и накинулась на него.
– Кстати, – прищурился Эрван. – С тебя подробный список того, чем ты интересуешься и о чем мечтаешь. Я знаю лишь то, что ты готова умереть ради друга. И… – Он покосился на пирожное в моей руке. – Любишь сладости.
Я на миг замерла с набитым ртом, потом проглотила, не прожевав, и запротестовала:
– Я вовсе не собиралась умирать, когда попала в ловушку темных и решила выгореть. Я только хотела защитить… Его и себя…
– И у тебя получилось. – В желтых глазах мелькнуло… восхищение? Наверное, показалось. – А с побочными эффектами и моей родней мы разберемся. Так, что тут у тебя?
Эрван дотянулся до листа с заданием, выудил еще одно пирожное, сжевал.
– Ага… Значит, так. Сейчас я научу тебя делать описания быстро и точно. Для начала ищем напарника…
– Не нужно мне помогать! – испуганно выпалила я. – Мне тогда практику не засчитают, а у меня и так экзамен из-за удода не сдан.
– Открою тебе страшную тайну… – Эрван помахал листом, исписанным ровным почерком Бричена. – Эти задания выполняют вдвоем. Но так как ты единственная девочка среди подопечных Бричена, а мальчики машут лопатами, тебя оставили в одиночестве. Стало быть, у тебя есть законное право требовать либо напарника, либо двойное время за одно задание.