Кстати, Тревор, очнувшись, не помнил ровным счетом ничего. Поэтому охотник повез его к знакомому менталисту, чтобы тот попробовал восстановить явно стертую память.
Сам же охотник намеревался вернуться, чтобы найти того, кто балуется темными заклинаниями, и разобраться со случаями странной одержимости, которые, как выяснилось, и раньше частенько возникали по всему королевству ундин, а в последнее время переросли в настоящую эпидемию. И очаг ее находился на островах.
Возможно, и дальше никому бы не пришло в голову связать эти случаи, ведь семьи традиционно тащили всех одержимых к магам. Придя в себя, неправильные одержимые ничего не помнили, бормотали, словно заведенные: «Найти… найти…» А потом погибали. Маги все списывали на темное заклинание, примененное самим пострадавшим, и охотников не привлекали.
Так что Тревору вдвойне повезло. Во-первых, он остался жив. А во-вторых, попал не к магу, который точно отправил бы его в тюрьму, а к охотнику.
После отлета Тревора Нел развил бурную деятельность, затеял собственное расследование. Но, увы. Обыскать комнату не вышло, она была опечатана, а девица оказалась вообще ни при чем. Самозваному сыщику удалось лишь выпытать, что свидание с Тревором она отменила, дабы встретиться с «этой протухшей устрицей, этим трусливым крабом» Морганом.
Раскопки тем временем шли своим чередом, о «темном студенте» немного поговорили и забыли. Все, кроме нас.
Сдав очередное задание вечно придирающемуся Бричену, я бежала на ужин, а потом на пляж. К Эрвану. Мы усаживались на топляк, обкладывались справочниками и пытались разгадать мои руны.
Их на самом деле оказалось не двенадцать, а всего шесть, поделенных пополам. Это нам удалось выяснить, втянув в обсуждение Вимфре, который очень кстати прогуливался вдоль берега. Правда, после пары таких «втягиваний» он больше не появлялся. Видимо, предпочел прогуливаться где-то в другом месте.
– Шесть – уже хорошо. Шесть – не двенадцать, – мужественно сказала я. – Осталось собрать половинки. Понять бы только, какая из них с какой соединяется?
Покрутив так и этак, мы наконец получили шесть пар рун.
– Смотри, вот это… – Эрван ткнул пальцем сначала в одну из них, потом в другую. – Тот самый приказ, о котором я тебе рассказывал. Что-то вроде «замереть» на древнем языке фейри.
– Ага, значит, они помогают мне сдерживаться и не вычерпывать тьму до донышка. А остальные?
– Пока не знаю.
«Пока не знаю» длилось недолго, через неделю мы поймали Салвину. Следом притащился мрачный, как грозовая туча, Вимфре. Его недовольный вид почему-то страшно развеселил Эрвана.
После споров и обсуждений смогли прочесть еще две пары рун. Складывали их по смыслу довольно долго, но потом…
– Идущий, – воскликнула я.
– За вечностью… – подхватила Салвина.
– Помни, – пробурчал Вимфре.
– Летящего с бурей! – довольно закончил Эрван, поглаживая браслет.
И мое запястье заодно, иногда он был ну очень неуклюжим.
Даже Вимфре это заметил. Зыркнул по-волчьи, цапнул за локоть Салвину и утащил, бормоча что-то про работу.
– «Идущий за вечностью помни летящего с бурей…» – повторила я, усердно пытаясь сосредоточиться на рунах. А не на чьей-то ладони, уже съехавшей ниже. Туда, где браслеты вообще не носят… – Что за летящий такой?
– Это наш костяной корабль, – ответил Эрван. И убрал руку, отчего в моей голове сразу прояснилось. – «Летящий с бурей».
Костяной корабль? Зачем мне его помнить?
– Слушай, – недоверчиво нахмурилась я. – Руны я видела в храме. Разве в них может говориться о корабле, который плавает на другом конце света? Какая вообще связь между храмом фейри и пиратом из легенд ундин? К тому же в храме я была два года назад, а призрачный корабль увидела недавно.
– Зато мы теперь точно знаем, что ты не сама придумала руны, – подмигнул Эрван.
Мы?! Да я твердила об этом с самого начала! Но упертое начальство предпочло не услышать.
– Ладно, – кивнула я. – Две руны – приказ замереть, еще две руны – какая-то ерунда о «Летящем…» А другие?
– Разберемся, – отмахнулся Эрван.
Он намертво вцепился в «Летящего…», и вестники только успевали сновать с острова и обратно. Но собрать крупицы сведений о пирате и его корабле быстро не удалось.
Да и на последних двух рунах мы прочно застряли.
Как-то после очередного обсуждения Эрван решительно захлопнул справочник:
– Все, пора проветрить головы. Собирайся, завтра отправляемся в экспедицию. С утра отпросишься у Бричена и…
– Угу, отпросишься, – пробурчала я. – Да он каждый раз такие скандалы закатывает… Вопит, что я разлагающе действую на остальных студентов своими постоянными отлучками.
– Постоянными? – Брови Эрвана взметнулись на лоб. – Всего-то пару раз и…
– Четыре, – напомнила я. – Четыре раза.
Сосчитать легко. Ровно столько костюмов, присланных бабушкой Эрвана вдогонку к первому, погибли в джунглях. И ровно столько найденных руин поселений появилось на карте.
– Ладно, четыре, – покладисто согласился он. – Значит, завтра будет пятая.
А пятая едва не сорвалась. Когда я наутро пришла на раскоп вместе с Эрваном, Бричен сразу все понял. Бушевал он долго и громко. Так громко, что не только весь раскоп слышал, но и поселок. И окружающие джунгли. Во всяком случае, оттуда что-то заинтересованно завыло в ответ.
Профессор сразу притих и обреченно махнул рукой:
– Ладно, идите. Защищайте Нидда от растений. Точнее, растения от Нидда. А вы, Нидд… – Он развернулся к Эрвану, поджидавшему меня у края раскопа. – Вы, Нидд, за мою студентку головой отвечаете! И если с ней что-нибудь случится, то лучше вам добровольно заблудиться в джунглях.
Эрван невозмутимо кивнул, а я прошептала:
– Спасибо…
– Ступайте уже с глаз долой. Оба! – с отвращением отозвался мой добрый наставник и, развернувшись к раскопу, рявкнул: – А вы что уши растопырили? Забыли, как копать?
Шагая по джунглям, мы еще долго слышали его рык.
– Вот это голос, – тихо рассмеялся Эрван. – Зачем нам вестники, когда есть Бричен? Он и без вестников отсюда до материка доорется.
На этот раз мы забрались дальше, чем обычно. Но ничего существенного не нашли, так, пару невзрачных кучек камней. И уже собирались возвращаться в лагерь, когда наткнулись на одинокую хижину. Вернее, на то, что от нее осталось. Крыша и три стены давно развалились, а вот часть последней, четвертой, рухнула буквально на днях: трава под обломками лишь слегка привяла.
И между этих обломков что-то белело…
Откатив пару камней, Эрван достал два чуть желтоватых свитка с обтрепанными краями – один побольше, другой совсем маленький – и развернул тот, что поменьше.
Едва не сталкиваясь головами, мы вчитались в нервно прыгающие строчки.
«Привет тебе, Маркус, от друга Оджи.
Сразу предупрежу. Держись от тех, кто предложил мне работенку, подальше. Прикинься дураком, ты это умеешь, и откажись от всего, что они тебе посулят. Вот ты тогда злился, что не тебе, а мне подфартило, а я уже тьму раз пожалел, что польстился на их поганое золото. Двое наших уже пропали без следа. Теперь, видать, и мой черед настал.
Так вот, Маркус. Ты знаешь, где мой тайник. Если со мной что случится, достань оттуда свиток и отнеси охотнику. Или законникам. Пусть разбираются. Это письмецо отправлю завтра утром с соседским мальчонкой. Прощай. Твой друг Оджи!»
– Судя по тому, что оно все еще здесь, не отправил, – пробормотала я, жадно глядя, как Эрван раскручивает большой свиток.
Тот сохранился куда хуже, чем первый. Бумага местами истлела, чернила где выцвели, где расплылись, вдобавок весь лист был густо покрыт странными каплями.
– Что это? – нахмурилась я.
– Слезы бедного Оджи, – на полном серьезе заявило ехидное начальство.
Пару секунд я вглядывалась в мутные символы, потом покосилась на Эрвана, быстро пробегающего глазами текст, и взмолилась:
– Читай вслух.
Он насмешливо вздернул бровь, я фыркнула:
– Ну не у всех же зрение, как у кота!
– Так, тут слегка неразборчиво, – пробормотал Эрван. – А вот тут… Ага. Слушай. «Пишет вам Оджи из местечка Битчем. Законники меня знают, не раз ловили, могут поручиться, что с головой у меня полный порядок. Так что это не враки, а чистая правда. Наняли меня исполнить одну работенку, не пыльную, простую. Пообещали хорошо заплатить. Я и согласился. Встречу мне назначили в укромном месте. И только я к ним подошел, даже «здрасьте» сказать не успел, как куда-то провалился. И оказался в чужом городе. Глянул на себя и чуть не заорал: призрак, как есть призрак. И хозяева рядом стоят, тоже призраки. Не шуми, грят, все нормально».
– Призрачный перенос! – ахнула я.
– Он самый, – задумчиво протянул Эрван, глядя на меня поверх листа, и усмехнулся. – Видимо, моему батюшке не первому эта идея в голову пришла. Вот только почему-то нигде нет упоминаний о том, первом изобретателе.
– А дальше? Что он дальше пишет? – поторопила я.
И Эрван снова начал читать:
– «Сказали мне, значит, куда идти, что брать. Сначала страшновато было через себя мостовую видеть, потом привык. Даже понравилось. Призраком, оказывается, куда сподручнее воро… работать. Скрозь стены прошел как по маслу. Сгреб со стола все бумаги в мешок, а то поди разбери, какая им там нужна. И вернулся, куда было велено. А там уже хозяева ждут. И рядом с ними мужик валяется. Думал, убили. Во что я вляпался! Смотрю, нет, дышит, просто в отключке. Только подошел ближе, как снова куда-то провалился. И очутился в том самом укромном месте, откуда все началось. И сам нормальный, и хозяева не призраки. А вот мужик в отключке прозрачным стал. Я вручил мешок, получил золотишко. А они смотрят так нехорошо. Не болтай, грят, о том, что видел. Я ходу оттуда. Да далеко не ушел, притаился в кустах и подглядываю. А они меж собой о мужике переговариваются. Мол, через пару дней вернем, как раз шум утихнет. Переговариваются и мешок палят! Не нужна им моя добыча. Зачем нанимали?»