Что-то брякнуло, стукнула дверца шкафа. Я осторожно обернулась. Моя сумка стояла на стуле, Эрван сгреб с нескольких полок свои вещи.
– Чистое постельное, полотенца здесь. – Он кивнул на оставшиеся полки. Я там, – посмотрел в сторону гостиной. – Если меня нет, значит, я кому-то понадобился, но скоро вернусь.
Едва договорив, исчез, прикрыв за собой дверь.
Подушка пахла Эрваном. Одеяло пахло Эрваном. Все пахло Эрваном, и от этого кружилась голова, а в животе странно екало. Быстро содрав белье, я пихнула его на дно шкафа и застелила новое. Сразу стало лучше. Но ненамного. Я высунулась по пояс из окна, остужая пылающие щеки. Сейчас бы в водичку. Холодную…
А это мысль! Я метнулась к шкафу, выгребла банные принадлежности, полотенце, достала из сумки пижаму и помчалась в ванную. В гостиной никого не было, но долго отмокать не рискнула. Быстро вымылась, натянула пижаму и вернулась в спальню.
Сняла туфли возле дверей и с наслаждением прошлась босыми ногами по теплым доскам деревянного пола. Развесив полотенце на спинке кровати, кинула грязное, заляпанное песком и водорослями платье на дно шкафа, туда же пихнула неразобранную сумку.
И только подошла к распахнутому окну, как в дверь постучали.
– Да, – пискнула я.
– Перекусим?
Я невразумительно промычала.
Дверь распахнулась, и появился… огромный поднос, сплошь уставленный заполненными тарелками. По спальне поплыл одуряющий запах, живот… нет, не буркнул, а радостно взвыл. В голове не осталось ни одной мысли, кроме:
– Как же я, оказывается, хочу есть!
Поднос качнулся, едва не рассыпав все это богатство. Странный взгляд Эрвана проехался по моей рубашке, по широким штанам и намертво прикипел к ступням. Я подогнула пальцы, он тряхнул головой, прошагал к столу, поставил на него поднос и пододвинул стул. Я мгновенно хлопнулась на сиденье. Что там? Жаркое, салат, бутерброды, какие-то рулетики, паштет, сок…
– Мм… – простонала я, хватая вилку.
– Сначала думал взять набор «нельзя, но можно», – сказал Эрван, усаживаясь на второй стул. – Но вспомнил, что лучше не есть много сладкого, когда находишься под искаженным заклинанием, иначе его действие затянется.
– «Нельзя, но можно»? – переспросила я, отправляя в рот замечательный рулетик.
– Ага, у нас дома часто у некоторых мисс случается. «Нет, я на диете», потом «да, я несчастная», – улыбнулся Эрван, наливая мне сок.
Я кивнула, не в силах перестать жевать. Рулетик просто таял во рту!
– Бабушка регулярно грозится повесить на дверь кухни огромный замок, – продолжил он, ловко орудуя вилкой.
– Какая из бабушек? Та, что платье послала? – Я подцепила лист салата, сунула в рот, подумала и пихнула туда же немного паштета.
Мм…
– И эта, и все остальные. – Эрван придвинул мне стакан. – У нас идет постоянная миграция родни между домами.
– Замок не поможет! – авторитетно заявила я, подтащив поближе тарелку с жарким. – Вскроют. У вас же все маги.
– А что поможет? – заинтересовался Эрван. Даже жевать перестал.
– Зеркало на дверь кухни, – хихикнула я, уплетая за обе щеки. – Кривое. Чтобы отражение было в два раза шире, чем на самом деле…
Эрван расхохотался.
– До зеркала никто не додумался, – отсмеявшись, весело сказал он. – Поэтому у нас по два повара в каждом доме. А у моих родителей даже три. Отец все любит делать с размахом.
– Да уж, – пробормотала я. – Как вспомню ту стаю попугаев на берегу… Кстати, а почему сейчас их нет? Я уже рядом с тобой несколько часов, а ни одного попугая не видела…
– Из-за бури. Магический фон пока не восстановился. Ни вестники, ни колесницы не летают.
– Мы тут во временной изоляции? – Я с наслаждением отпила сок.
– Да. – Эрван отсалютовал мне стаканом. И быстро спросил: – И когда ты думала мне сказать, что получила вестника от моей матушки?
Я подавилась и закашлялась, чувствуя себя мышью, которую внезапно сцапал кот. Нет, точно кот. Вон даже уши опять стали острее…
– Ну, так когда? – Кот легонько постучал по моей спине.
– Никогда, – выпалила я. Но на этом рот не закрылся. Дурацкое заклинание требовало вывалить все до конца: – Своих не выдаем.
– Своих? – довольно протянул он.
– Да! – Я отодвинула пустую тарелку, погрела стакан в ладонях. – Мне очень понравились твои мама и тети. Они такие веселые. И ты нравишься!
Ой. Что за напасть?
Эрван медленно улыбнулся, в желтых глазах заплясали искры света.
– А ты откуда узнал? – поспешно спросила я.
– Я заметил ультрамариновую цаплю…
Ну да, такое трудно не заметить.
– …И она просвистела мимо меня. Куда она могла полететь? – вкрадчиво промурлыкал он.
От этого мурлыканья по спине проскакала стая мурашек, волосы на затылке встали дыбом.
Стоп, ромашки-лютики. Быстро смотреть на что-нибудь… Безопасное. Уши! Да, уши!
– Интересно, а они у него меняются не только тогда, когда он злится? Или он сейчас злится? – немедленно вырвалось у меня вслух.
– Он не злится, – весело отозвался Эрван. Отставил стакан, легко коснулся кончиками пальцев моей щеки, обрисовал скулу: – Наоборот.
Во всем его облике появилось что-то кошачье. И это были не усы и не уши!
– А что у тебя еще есть? Ну, кроме ушей и усов? Ты так и не сказал.
– Пусть это будет моим секретом, – шепнул этот…
– Интриган!
– Не расстраивайся, там нет ничего романтичного.
– Для тебя, может, и неромантично. А для меня как раз очень даже романтично! – не согласилась я. – Еще что-нибудь кошачье, да?
Брови Эрвана дрогнули, а по моей ноге скользнуло что-то пушистое. Я резко наклонилась. Ничего.
Распрямилась и вопросительно уставилась на него.
– Мыши, – серьезно сообщил Эрван.
Но, готова поклясться, в желтых глазах мелькнул смех.
– Мыши? – недоверчиво повторила я. – Я ни одной настоящей мыши тут не видела!
– А это местные, ма-а-аленькие, шустрые. – Мне снова вручили стакан, доверху наполненный соком.
– Как у тебя получается не говорить правду?! – Я покачала головой. – Ты ведь тоже попал под заклинание!
– Мне меньше досталось. – Эрван дотронулся до темной пряди. – Надо было быстрее идти, тебе бы не пришлось бороться со Сью.
– Я с ней не боролась. Просто тянула из нее тьму.
Покрутив стакан, отставила его и призналась:
– Это так странно… уметь брать тьму в любое время… – Я осеклась, лихорадочно вспоминая.
– Что? – Эрван поймал мои ладони и сжал, внимательно вглядываясь в глаза.
– Мой магический цикл не сбился, – в ужасе заговорила я. – Он не сбился, его просто нет. Вообще! Я ни разу не задыхалась за последний месяц. И ни разу не проводила ритуал. Я попросту забыла о нем. Моя магия не исчезает, тьму я могу хапать когда угодно и сколько угодно, а не понемногу, как раньше. Вдруг я становлюсь такой, как остальные вампиры?
– Заметила… – Он погладил запястья пальцами, наклонился и, почти касаясь губ, сказал: – Не становишься, поверь. Во мне есть тьма, но ты вспоминаешь об этом только тогда, когда пытаешься выяснить, что прилагается к ней и ушам.
– Может, ты для меня несъедобный? – пробормотала я, чувствуя, что тону в желтых глазах.
– Такой же, как все.
Эрван чуть подался вперед, и его мягкие теплые губы прижались к моим. Внутри сладко дрогнуло, в голове не осталось ни одной мысли.
Он отстранился, глядя на меня с непонятным ожиданием.
Почему он перестал? Я не хочу, чтобы он переставал.
Непременно ляпнула бы это, но, к счастью, в горле пересохло. Я сглотнула и отвела глаза. И очень вовремя кое-что вспомнила.
– Ты обещал меня не целовать, – сипло пробормотала я. – Забыл?
– Нет. Я не обещал, я сказал…
– Вот-вот! – перебила я, помахала рукой перед наглым носом. – Ты всегда находишь двести одну лазейку! Но ты мне все равно нравишься!
Так, где мой стакан? Там, кажется, оставался сок?
– А ты мне, – встав, Эрван наклонился и едва коснулся губами макушки. – Допивай сок и ложись.
Зевнув, я кивнула: мне вдруг очень захотелось спать. И даже то, что во сне я буду изучать книгу, почти не раздражало.
– А я прогуляюсь. – Он вытянул руку и поймал влетевшего в окно вестника.
– Ты же говорил, они не летают?
– Не летают за пределы островов. А по самим островам отлично себе порхают.
Я отставила стакан, сонно потирая глаза, доплелась до кровати и без сил упала на нее. Хорошо, хоть мимо подушки не промазала. Сквозь дрему я почувствовала, как из-под меня выдергивают одеяло, потом накрывают им сверху. Стукнули створки окна, зазвенела посуда.
– Как же хорошо, что я тогда влезла в твою ловушку! – пробормотала я.
– Спи, счастье мое.
Щелкнул выключатель, комната погрузилась в темноту, хлопнула дверь.
И я окончательно провалилась в сон.
Книга и руны. Руны и книга. Абракадабра из отдельных слов.
Я пыталась понять смысл, а он ускользал. Символы будто специально от меня прятались. И мне чего-то не хватало!
Выхватив костяное перо, я начертила в воздухе две пары рун, которые мы так и не разгадали. Почему-то я была уверена, что именно они сейчас нужны.
И вот уже с моих пальцев потекла изумрудная магия. Моя магия. Впервые моя – во сне. И руны вспыхнули.
А потом страницы книги стали будто светлее, и символы на них проступили четче, сплетаясь в странную формулу.
Я по-прежнему не понимала, что они значат. Но чувствовала, что уже сталкивалась с чем-то подобным. Где? Когда?
Я напряженно вглядывалась в книгу, вот только мои руны стремительно тускнели. А страницы снова становились нечитаемыми.
Нет-нет!
Вцепившись в перо, я начала выводить новую цепочку рун. Еще немного, и я пойму!
Три руны были готовы, когда палец пронзила острая боль. Дернувшись, я подлетела над кроватью, тряся рукой. Боль исчезла, на одеяло плюхнулась соня. На моем пальце краснели ранки от ее зубов.
– Ты что творишь? – рассердилась я.
– Шу? – донеслось вопросительное снизу.