– Значит, при прыжке на большое расстояние ты можешь использовать артефакт только один раз в день? – заинтересовалась я.
– Два, – поправил Лей, ловко манипулируя табличками на управляющей пластине. – Один раз туда, второй – обратно, если все правильно рассчитаю. А потом примерно на сутки он становится нерабочим. Ну и я вместе с ним. Если не угадаю с расстоянием, вообще, бывает, пластом лежу – телепорт, если его досуха выдоить, жизненные силы начинает забирать. Поэтому я и стараюсь им поменьше пользоваться.
– А какая у него емкость?
– Если по максимуму брать, то могу разок прыгнуть на окраину Ларра и обратно. А если подключить собственные резервы, то и дальше. Правда, это уже опасно.
– А до моего замка ты нормально добрался? – полюбопытствовала я. – Ну, помнишь, когда шеф велел меня оттуда выманить?
Лей, на приличной скорости пролетев через какую-то площадь, обеспокоенно покосился на мое лицо:
– Я уже извинился. Неужели ты еще дуешься?
– Мне просто интересно, – успокаивающе улыбнулась я, и парень с облегчением отвернулся, снова прибавив скорость.
– В замок я прыгал в первый раз с окраины Ларра – поосторожничал, но там и получилось недалеко. А вот обратно уходил сразу в КБР, поэтому потратил больше резерва, чем рассчитывал. За что и заработал дополнительный выходной.
– То есть в обратную сторону тебе пришлось тратить не только резервы амулета, но и собственные силы? – нахмурилась я.
– Конечно, иначе я бы не дотянул.
– А де Фосс об этом знал?
– Приказ есть приказ, – пожал плечами Лей, и, повинуясь движениям его рук, мчащийся во весь опор экипаж ловко свернул на какую-то улицу. – А каким способом его выполнить – уже моя задача. Я, правда, не рассчитывал, что обратно еще и тебя потащу, но ничего, справился. Да и получилось в итоге все хорошо, так что я не в претензии.
– Стой, – внезапно осенило меня. – А почему так получается, что в Ларре телепорты спокойно пропускают призраков, а у нас дома – нет?
Лей негромко фыркнул.
– Откуда ж мне знать? Я, если помнишь, не маг. Но чисто теоретически это может происходить по миллиону самых разных причин, начиная с особенностей строения заклинаний и заканчивая ограничениями для магии в твоем мире.
– Заклинания-то как раз одинаковые – у нас их когда-то именно дедушка создавал. А насчет мира… может, ты и прав, – вздохнула я, рассеянно оглядывая проносящиеся мимо дома. Надо сказать, они были заметно беднее, чем в районе де Фосса, но тоже аккуратные и приятные на вид. – Надо у бабули поинтересоваться, что, как и почему, ведь это ей приходилось воплощать в жизнь все дедушкины идеи.
– А вы сегодня, случаем, ничего необычного не заметили? – бесцеремонно вмешалась в наш разговор некстати вернувшаяся Бумба. Видимо, подслушать у нее не получилось, и она пришла развеивать скуку к нам.
Я озадаченно поправила выбившийся из прически локон.
– Кроме того, что наш шеф опять в неадеквате? Нет, пожалуй.
– И я – нет, – хмыкнул Лей, и карета, едва не опрокинувшись, лихо вошла в очередной поворот.
Бумба, едва при этом не свалившаяся за борт, сердито нахохлилась.
– А я заметила – ведьмин знак на той деревяшке был нарисован неправильно.
– В каком это смысле? – удивился Лей и нажал на какую-то табличку, после чего экипаж, к моей радости, поехал чуточку медленнее.
– В прямом: там, в замке Цицелии, все двери были закрыты на один и тот же замок. И знаки в королевском дворце были абсолютно идентичными, что в подвале, что у питомника. А у этого паука лапы располагались по-другому – две нижних пары поджаты под себя, как в спокойном состоянии, а верхние, наоборот, растопырены в стороны, как при активации.
Я нахмурилась.
– Честно говоря, я не особенно присматривалась. Да и доска была грязной.
– Но даже если и так – какая разница? – кашлянул Лей и, еще больше сбавив ход, стряхнул с волос нападавшие снежинки. – Паук – везде паук, как бы ни были расположены его лапы.
– А я считаю, разница есть, – упрямо возразила Бумба, вскарабкиваясь обратно на козлы. – Знак на доске нацарапали сравнительно недавно. Но из-за ошибки в рисунке он активировался лишь частично, поэтому мина и промедлила с нападением. Да и зов от знака шел достаточно слабый. Как будто тот, кто рисовал паука, точно не знал, как надо правильно. А все вместе это означает, что рисунок сделала не Цицелия. Это была какая-то другая ведьма.
– Ты права, – озабоченно согласилась я. – У тех ведьминых знаков, что мы видели раньше, лапки располагались одинаково: или все открыты, или все прижаты к туловищу. Даже на карте так было, помнишь? Кстати, как у вас обстоят дела с поисками сообщницы Цицелии?
Лей скептически изогнул бровь.
– За прошедшие сутки? Никак. По крайней мере, ко мне новой информации не поступало.
– А вы всех предполагаемых причастных лиц осмотрели? – с подозрением осведомилась Бумба.
– Почти. Но совпадений по ауре пока не найдено.
– А семьи тех ведьм, кто участвовал в заговоре против короля и угодил потом за решетку, тоже проверили?
– Первым же делом. Особенно семьи погибших на случай, если там остался кто-то, кто захотел бы нам отомстить.
– Их было не так уж и много, – задумчиво проговорила я. – Но у каждой могли остаться дочери, унаследовавшие дар… и самой младшей сейчас как раз исполнилось бы пятнадцать – возраст становления. Или открытия дара.
Парень выразительно поморщился.
– Дочери остались только у пятерых из тех тринадцати, кто не сумел выйти из ведьминого круга. Одной сейчас около сорока, и за ней не было замечено ничего подозрительного. Две других благополучно учатся в школе ведьм и, зная, какого размаха был заговор против короны, не помышляют ни о какой мести. Четвертая уже несколько лет сама тайком работает на магнадзор. А последняя родилась с таким мизерным даром, что почти ни на что не способна. Мы исключили ее из списка подозреваемых, а за остальными до сих пор продолжается круглосуточное наблюдение. Но пока никто из них не подавал признаков подозрительной активности. Не говоря уж о том, что на время случившихся взрывов у всех ведьм железные алиби.
– Жаль, – вздохнула Бумба, с печальным видом плюхнувшись мне на колени. – А ведь какая была бы версия… что насчет остальных участников того заговора? Тех, кто остался жив, я имею в виду.
– Родственников тех, кто отбывает наказание в тюрьме, мы еще проверяем, особенно детей, но и там нет ничего настораживающего. С самими ведьмами мы тоже говорили. Большинство признало свою вину и не имело ни малейшего понятия о планах Цицелии. Некоторые даже раскаялись, и его величество даже склонен подписать бумаги о досрочном освобождении, но пока расследование не закончено, ведьмам ничего не светит.
– Значит, основные зачинщики кто мертв, кто в тюрьме, исполнительница тоже погибла. Детей у нее не осталось. Ближайшие родственники живут далеко… о! – внезапно вспомнила я. – А ты, случайно, не знаешь, кто из них подавал документы на получение наследства? В смысле на наш замок и все, что в нем находится?
И Бумба, и Лей воззрились на меня с одинаковым недоумением.
– Какие бумаги, Лили? Раз твой дедушка жив, то замок принадлежит ему.
– Ничего подобного, – живо возразил парень. – В семьях ведьм традиционно наследуют только девочки. Причем не по принципу старшинства, а по близости родства и, соответственно, по уровню дара: у кого он сильнее, тот и забирает все имущество, поэтому по закону замком владеет ближайшая и сильнейшая родственница Цицелии ван дер Браас. То есть ты, Лили. И даже тот факт, что ты – призрак, не мешает тебе забрать замок в свое полное пользование.
– Ого! Лили, да ты у нас, оказывается, завидная невеста по местным меркам! – внезапно развеселилась мина.
– Да, но месяц назад мы об этом не знали, – не приняла шутки я. – А между тем ты, Лей, когда пришел меня выгонять, заявил, что на меня поступила жалоба. Якобы от моих родственников, которым я мешала обживаться в замке. Помнишь?
Лей вдруг издал нервный смешок.
– Лили, прости, но я тебя тогда обманул. Никто из твоих родственников не мог заявить права на наследство, потому что в завещании Цицелия указала, что в отсутствие прямых родственников все ее имущество после смерти должно отойти короне. Вроде как в благодарность за то, что ей было позволено прожить последние годы в родовом имении. Поскольку я считал, что Цицелия – это ты и ничего о завещании не помнишь, то воспользовался первой попавшейся идеей, чтобы вывести тебя из равновесия.
Я насупилась:
– Хочешь сказать, мои родственники и здесь совершенно ни при чем?
– Мы их уже проверили, – извиняюще развел руками Лей и поднял повыше воротник пальто, чтобы не так задувал холодный ветер. А еще я заметила, что лихачить он окончательно перестал. И теперь ехал медленно, осторожно, поминутно поглядывая по сторонам и всматриваясь сквозь снегопад, словно боясь пропустить нужный адрес. – Никто из них не имеет претензий по поводу завещания. И нисколько не расстроен смертью твоей неблагонадежной, успевшей и у них попить немало крови тетки.
– Кто же тогда ковырялся у меня в замке, пока я там жила?
– В основном наши люди, – пожал плечами парень. – Мы пытались забраться в замок четыре раза, но трижды терпели неудачу. То «глушилки» не вовремя срабатывали, то другие ловушки включались, то чучела нам на головы валились…
Я неловко потупилась, а Лей свернул на соседнюю улицу и, как ни в чем не бывало, продолжил:
– А вот тот лысый гад, о котором ты рассказывала, точно не из нашей команды. Но я не нашел в столице ни одного живого мага, подходящего под твое описание. Возможно, это кто-то из старых врагов ведьмы?
– Их у нее было предостаточно, – вынужденно согласилась я. – Особенно среди магов, которых она пыталась убить и, как видно, не со всеми преуспела. Так что, наверное, у того типа были веские причины врываться в мой дом.
– Наверное, – согласился Лей, щелкая ногтем по пластине, и карета наконец остановилась. – А теперь вылезайте. Кажется, мы на месте.