– Потому что мой враг – это Райв де Фосс. Именно с твоей помощью я собираюсь его уничтожить.
Глава 19
Когда за ним захлопнулась дверь, я находилась в таком шоке, что какое-то время даже не могла пошевелиться и далеко не сразу поняла, что магические путы ослабли. А когда пришла в себя, то обнаружила, что с уходом Лея камни в ведьмином круге погасли и у меня появилась некоторая свобода действий.
Необычное открытие воодушевляло, однако, как следовало догадаться, далеко я не улетела – размеры моей тюрьмы не превышали пяти шагов в ширину и высоты полутора человеческих ростов. Если я пыталась продвинуться дальше, камни тут же просыпались, и меня опять опутывало удерживающее заклинание. И лишь спустя полчаса-час его действие постепенно сходило на нет, после чего я обретала способность нормально двигаться.
Недолго поэкспериментировав и убедившись, что вырваться отсюда не удастся, я все-таки попыталась позвать Феса, Зюса и даже Принцессу, но и в этом, как обещал Лей, не преуспела. Вернее, меня попросту никто не услышал. После чего я с мрачным видом уселась прямо на пол и угрюмо покосилась на открытую дверь, за которой виднелся слабо освещенный коридор.
Итак, Лей де Шо – предатель, который отчего-то ненавидит Райва де Фосса. Причем настолько сильно, что двенадцать лет назад даже согласился стать подручным уже успевшей «прославиться» на всю Лиэрию ведьмы и пошел служить в КБР, под начало того самого человека, которого намеревался убить.
Поначалу я не могла понять, почему же Лей, имея счеты с шефом, не пытался их свести все это время. А потом вспомнила – у Цицелии тоже были претензии к де Фоссу, так что, вполне возможно, пока она была жива, у Лея попросту были связаны руки. И лишь когда ее не стало, он смог начать действовать на свое усмотрение. И ради этого не погнушался обокрасть хранилище артефактов, влезть в секретные документы, ограбить архив и даже подставить коллегу по работе… но при этом так убедительно играл свою роль, что даже осторожный, подозрительный и крайне недоверчивый де Фосс ни разу не смог его уличить.
Это каким же двуличным надо быть, чтобы так искусно играть? Как ловко лгать, изворачиваться, хитрить и лицемерить с лицом настоящего праведника?
Не таким мне представлялся Лей де Шо после всего того, что мы пережили. Честное слово, совсем не таким. Да я и сейчас с трудом могла представить, что человек, который спас мне жизнь, мог собственноручно разносить по дворцу готовые ко взрыву мины и совершенно спокойно говорить о том, что цель оправдывает средства.
Да, я прекрасно знаю, что наш шеф – бесчувственная скотина и редкостный хам, с которым даже за одним столом сидеть неприятно. Но при этом он был не лишен чувства чести, способен на редкую самоотверженность и до последней капли крови был предан своему делу.
Трудно представить, что он должен был натворить, чтобы Лей де Шо начал так его ненавидеть. И еще сложнее предположить, что должен был испытывать сам Лей, каждый день видя перед собой объект своей ненависти, но ни словом, ни делом сумев не выдать истинных чувств.
Подтянув колени к груди и положив подбородок на скрещенные руки, я тяжело вздохнула.
– Скучаешь? – вдруг раздался из-за двери участливый голос, и в комнату заглянула Лани. – Принести тебе что-нибудь поесть?
Я недоуменно воззрилась на девушку:
– Зачем? Я же призрак.
– Ну не знаю, – легкомысленно отмахнулась она. – Вдруг это подняло бы тебе настроение?
Я внимательно посмотрела на остановившуюся в проходе девушку, но не нашла на ее лице ни признаков беспокойства, ни смущения, ни неуместного веселья. Безмятежный взгляд, открытая улыбка… нет, она не издевалась надо мной. Но с ней определенно было что-то не так. Да и лежащую у нее на руках мину она поглаживала так, словно это была не смертельно опасная тварь, а самый обычный котенок.
– Тебе не страшно? – кивнула я на мину, когда молчание затянулось.
Лани взглянула на меня с удивлением:
– Почему мне должно быть страшно? Это же игрушка.
– Что? – Честное слово, у меня предательски дрогнул голос. – Кто тебе сказал, что это – игрушка?
– Брат, – снова улыбнулась Лани, рассеянно поглаживая уродливую спину, усеянную алыми бородавками. Мина в ответ вяло дрыгнула лапкой, но не проснулась. А девушка все так же продолжала ее гладить, словно не понимала, насколько сильно рискует. – Он у меня хороший. И смелый. И очень меня любит.
– Не сомневаюсь, – кашлянула я, кинув быстрый взгляд на открытую дверь и осторожно, стараясь не делать резких движений, поднявшись на ноги. – А еще он бы наверняка хотел, чтобы ты убрала свою игрушку подальше и подвинула в сторону один из этих камней. Ты сделаешь это ради него, Лани?
На безупречно ровном лбу девушки пролегла задумчивая складочка.
– Нет, – после некоторого размышления ответила Лани. – Лей сказал, чтобы я к тебе не приближалась.
– А разве ты всегда делаешь то, что он скажет?
– Конечно. Он же главный.
– Интересная мысль. А кто тебе об этом сказал?
Девчушка взглянула на меня, как на дурочку.
– Лей, конечно. Ты просто гостья. И я не должна тебя слушать, пока его нет рядом.
Выдав эту странное умозаключение, девушка развернулась и так же тихо вышла, продолжая поглаживать сонную тварь, а я в полной растерянности зависла посреди ведьминого круга, силясь понять, что здесь сейчас произошло и почему Лани так непонятно отреагировала.
– Неплохая попытка, – одобрительно хмыкнули из-за двери, и оттуда, вытирая полотенцем руки, появился взъерошенный Лей с мокрой головой и завернутыми до локтей рукавами. – Но давай я тебе кое-что объясню.
Я настороженно промолчала, а он ненадолго ушел, после чего вернулся вместе с сестрой и, указав ей на меня, со смешком бросил:
– Эта женщина – твоя лучшая подруга, Лани. Ты ее очень любишь. Скажи ей об этом.
– Привет, Лили! – тут же просияла девушка и, выронив из рук мину, со всех ног бросилась к ведьминому кругу. – Как же я рада тебя увидеть! Ты самая лучшая! Самая хорошая, замечательная, чуткая! И я так тебя…
– Не переступай круг! – приказал Лей, когда до ближайшего камня осталось всего пара шагов.
Лани остановилась как вкопанная, но при этом продолжала смотреть на меня влюбленными глазами, да еще с таким выражением, что мне стало не по себе.
– Лани, эта женщина – твой враг, – тем временем скомандовал Лей, удовлетворившись полученным результатом. – Она пыталась убить нас обоих, и ты ее ненавидишь.
Я вздрогнула и отступила на шаг, увидев, каким при этом стало лицо девушки. Оно не просто искривилось – оно стало другим, словно кто-то надел на симпатичное личико жутковатую маску, и теперь вместо восторга на нем была лишь дикая ненависть, к которой, впрочем, очень скоро присоединилась отчетливая, отдающая безумием решимость.
Одарив меня бешеным взглядом, Лани молча развернулась, подобрала с пола так и не проснувшуюся мину, одним движением встопорщила все ее бородавки, а затем взвесила тварь на руке и без предупреждения замахнулась, явно намереваясь швырнуть ее мне прямо в лицо.
– Хватит, Лани, – сухо велел Лей, в последний момент перехватив ее руку. – Забудь о ней. Ты никогда ее не видела, она ничего для тебя значит. А теперь иди к себе. Ты устала, тебе надо поспать.
Девушка моментально успокоилась и, опустив руку, подставила щеку для поцелуя.
– Спокойной ночи, братик, – пробормотала она, ненадолго прижавшись к Лею. – Я тебя люблю. До завтра.
А затем, так ни разу не оглянувшись, танцующей походкой ушла, напевая под нос какую-то веселую мелодию.
Когда она скрылась из виду, я с ужасом уставилась на Лея.
– Хороший на ней амулет, верно? – криво улыбнулся он. – Полное повиновение. Ни сомнений, ни воли, ни желаний… просто живая кукла. Все сделает, что только не скажешь. Хочешь – убьет, хочешь – поцелует. Как тебе такое приобретение?
– Ты… сумасшедший, Лей! – прошептала я, медленно отступив на шаг и тут же дернувшись, когда мои ноги опутали невидимые цепи. – Влияние на разум – это противозаконно! В Ларре за это положена смертная казнь, ты вообще в курсе?!
– Осторожнее, Лили, – тихо рассмеялся парень, а его глаза подозрительно сверкнули. – Каждое прикосновение к ведьминым камням вытягивает из тебя жизненные силы. Если пробудешь в их объятиях слишком долго, то останешься призраком навсегда. Здесь тебя больше некому удерживать, не забывай. А твоя связь с телом слабеет тем быстрее, чем дольше я тебя здесь продержу.
– Что ты сделал с сестрой?! – словно не услышала я.
– Тебя это не должно волновать. Но вот что мне действительно не дает покоя, так это тот факт, что мы с тобой уже общаемся больше двух часов, а де Фосс по-прежнему не сообразил, где тебя искать.
Я сжала кулаки.
– С чего ты решил, что он вообще будет меня искать?
– Мне показалось, наш шеф… как бы это сказать… слегка к тебе неравнодушен, – доверительно сообщил Лей, прислонившись плечом к стене и перебросив через руку мокрое полотенце.
Я едва не расхохоталась ему прямо в лицо. Правда, смех этот был бы горьким и злым, но посторонним об этом знать не обязательно.
– Боюсь, ты просчитался – мы не ладим, – процедила я. – Причем в последнее время особенно, потому что де Фоссу нет до меня никакого дела, а я его, мягко говоря, недолюбливаю.
Лей недоверчиво приподнял брови:
– Ты уверена?
– Могу поклясться в этом собственным даром.
– Ну не знаю, не знаю… – с сомнением протянул он. – С того дня, как ты ушла, де Фосс был сам не свой. Целыми сутками метался по городу, срывался на людей почем зря, вылакал сумасшедшую дозу стимуляторов, довел до истерики даже припсов, не говоря уж о том, что за тот месяц здание Бюро трижды ремонтировали и два раза восстанавливали почти с нуля. Ты ведь знаешь, нестабильный дар – это большая проблема для окружающих, а если этот дар принадлежит неуравновешенному воздушнику, то вообще караул. Зато как только тебя вернули, де Фосса словно подменили. Ни одного взрыва за несколько недель! Молчаливый, угрюмый, прямо сам не свой. Это чего-то да значит, как думаешь?