— Возвращайся на арену, — продолжал нуцериец, зависая в воздухе над Ангроном вместе с остальными аристократами. — Без тебя все стало таким скучным. Давайте бросайте свои палки и камни, и мы все простим. Толпа хочет вернуть своего чемпиона, Ангрон! Неужели ты не сделаешь им одолжение и не прекратишь эту мелкую истерику?
— Мне скучно, — Джохура пошевелился, слегка звякнув цепями. — А почему они не нападают?
И тут Ангрона настигло тошнотворное осознание: он понял, почему бывшие хозяева до последнего пытаются заманить его обратно в ямы. Почему всадники не уничтожат их здесь, на утесах, не подавят восстание и не покончат со всем этим.
Они нуждались в нем. Власть Верховных Всадников ослабевала, и им нужно было успокоить людей. Без кровопролития на арене, которое могло бы отвлечь народ, простые люди начинали смотреть на свою жизнь, на позолоченные башни, которые возвышались над ними, и задаваться вопросом: почему у них всего так мало, а их повелители купаются в роскоши?
— Ты более никогда не закуёшь нас в цепи, бумажная шкура! — проревел Ангрон. Его братья и сестры вторили ему, бряцая оружием и колотя себя кулаками в грудь. Ангрон указал топором на приближающиеся войска. — Боитесь сами спуститься и сразится с нами?
— Хватит, с нас довольно, — крикнул глашатай арены, и воина, чьи нервы были уже на пределе, передёрнуло от его певучего акцента. — Ты и так вызвал настоящий переполох, Ангрон. Ты уже вдоволь повеселился, а теперь возвращайся на арену!
Сплюнув на землю, Ангрон крутанул топор и направил его лезвием в сторону Высоких Всадников.
— Так спустись и забери меня. Конечно, если ты уверен, что сможешь.
На мгновение аристократы заколебались. Они сбились в кучу, оживлённо совещаясь, крича и шипя друг на друга, прежде чем, наконец, рассыпаться над гладиаторами.
— Как скажешь, — произнёс оратор со вздохом. — Мы этого не хотели. Запомни это.
В первый же миг погибла почти половина стены из щитов. Оружие, которым воспользовались Высокие Всадники, было столь же разнообразно, как и их снаряжение. Звуковые пушки превращали плоть и кости в туман. Микроволновые бластеры кипятили кровь, а облака моноволоконных серебряных лоз впивались в тела, разрывая органы и перемалывая кости в порошок. Армия Нуцерии перестраивалась и тоже приближалась к бойне, чтобы внести свою лепту в кровопролитие.
Воцарился хаос. Ангрон увидел, как упала обжигающая глефа Кромаха, когда в того попал луч преобразователя и вывернул его наизнанку. Клестер взвыла в унисон со своим копьем и клинками, а затем срубила головы сразу двух Высоких Всадников, прежде чем Ангрон потерял ее из виду.
Предводитель гладиаторов заметил летающего над схваткой глашатая. Он прыгнул выше, чем мог ожидать кто-либо из его высокомерных хозяев, и нуцериец взвыл, когда Ангрон схватил его за свисающую ногу.
— Что ты делаешь?! — пронзительно завопил глашатай, и его неизменно сладкий голос задрожал от страха. — Отпусти!
Ангрон подчинился. Он рванул вниз и ещё до того, как его ноги коснулись земли, услышал крики, сопровождаемые звуками разрываемой жирной плоти.
Гладиатор запрокинул голову, наслаждаясь потоком крови и внутренностей, что обрушились сверху. Он отбросил ноги аристократа в сторону и стал наблюдать, как торс врага медленно поднимается в небо на антигравитационных перчатках, словно воздушный шар, потерявший привязь.
Очередной нуцериец направился в его сторону на своей позолоченной колеснице, и Ангрон бросился вперед, выставив перед собой кулак.
***
Его удар так и не достиг цели.
Время застыло. Ангрон видел, как взметнулась вверх кровь умирающего гвардейца, расплылась алой туманностью. Хотя его тело замерло в неподвижности, Ангрон обнаружил, что разум и чувства все еще подконтрольны ему, и они немедленно устремились к чему-то, что явилось перед ним в ослепительной сфере света.
Что они с тобой сделали?
Голос существа раздался в мозгу Ангрона, словно раскат грома, и будто сковал его льдом. Гвозди вцепились в его мозг, наказывая за вторжение и требуя, чтобы он убил говорящего, а затем и всех остальных.
— Кто… аррргх… — прохрипел Ангрон, обнаружив, что все еще может говорить. — Кто ты такой…
Я Император, и ты пойдешь со мной.
— И куда же?
Далеко за пределы этого места. К звездам.
— Мои братья, — выдохнул Ангрон. — Мои сестры. Я их не брошу.
Они и эта планета более не твоя забота.
— Нет! Чего бы ты от меня не хотел, я отказываюсь! Мое место здесь, рядом с моими родичами. Я сражаюсь здесь. Я умру здесь.
Голос на мгновение смолк. Ангрон почти ощутил сожаление в раскатах грома, которые эхом отдались в его голове, когда свет заговорил снова.
Тогда мне очень жаль.
***
Последовала вспышка света, возникло мучительное ощущение разрыва. Ангрон с глухим стуком упал, но поверхность под ним уже не покрывал снег. Его колени разбили пол из блестящей мозаичной плитки. Запах крови исчез, и ему на смену пришел застоявшийся запах озона. Глаза Ангрона защипало от яркого золотого света — вовсе не слабого солнца Нуцерии, а созвездия парящих шаров, озарявших весь огромный сводчатый зал. Самый большой из них висел в центре зала — сияющая сфера, похожая на плененную звезду. Ангрон узнал в ней источник голоса.
Стены покрывали бесценные произведения искусства, которые перемежались рваными знаменами и бесчисленными образцами экзотического оружия. Пол под Ангроном сотрясался, а в ушах стоял электрический гул механизмов. Бывший гладиатор попытался сориентироваться и тут же понял, что в зале он не один.
Воин в золотом доспехе, который стоял ближе всех, сделал шаг в его сторону, и Ангрон убил его за это. Спустя всего мгновение он бросил разорванный пополам от шеи до паха труп на землю. Остальные двинулись вперед, направив алебарды, содрогающиеся от яростных разрядов молний, в его горло. Ангрон моментально нашел с дюжину слабых мест в каждом из них, определил уязвимые точки в доспехах, изъяны в недостаточно собранных позах. Он будет окрашивать эту комнату в красный, пока кровь не скроет все золото.
Хватит.
Ангрон вскрикнул от нового вторжения в свое сознание. Гвозди немедленно восстали и сделали единственное, на что были способны: бывший гладиатор упал на колени и его желудок судорожно сжался, извергая на пол поток кровавой рвоты.
Обжигающий свет, который сначала показался плененным солнцем, на самом деле оказался существом. Ангрон увидел силуэт человека или, по крайней мере, чего-то в форме человека в самом центре. Источник голоса, пронзающего его череп.
Золотые воины мгновенно попятились и расступились, позволяя Императору подойти ближе. Ангрон зарычал, потому что сама близость этого существа заставляла его Гвозди сильнее вгрызаться в плоть.
— Где я нахожусь? — умудрился он прошипеть сквозь стиснутые зубы.
Ты находишься на моем корабле, вдали от планеты.
— Мои братья, — сердито выговорил Ангрон. — Мои сестры. Где…
То, что с тобой сотворили, достойно сожаления. То, что произошло внизу, достойно сожаления. Но у нас нет на это времени. Ты предназначен для гораздо большего, для более грандиозных дел, чем простое восстание рабов.
Высокомерие голоса, его снисходительная фамильярность доводили ярость Ангрона до исступления.
— Если ты такой могущественный, то почему не поможешь нам? Почему ты не спустишься из своего золотого дворца в грязь, где ведётся настоящая борьба? Вместо этого ты вырываешь меня из моей судьбы — из моего единственного шанса когда-либо обрести спокойствие и пасть свободным человеком рядом с теми, с кем я скрутил веревку и сбросил оковы!
Потому что я Император, и мои глаза устремлены на целую Галактику, на все ее звезды и миры, а не на войны или тиранов какого-то одного из них. Туда же будут смотреть и твои глаза, когда ты примешь мантию, носить которую ты был рождён — мантию примарха. Ты возглавишь свой легион и объединишь звезды под моим знаменем.
При этих словах внутри Ангрона поднялось что-то холодное и ужасающее. Это было то же самое тошнотворное осознание, которое он испытал на утесе. Вот почему этот Император, это пылающее, непостижимое существо лишило его благородной смерти. Вот почему он не позволил Ангрону пасть вместе с его братьями и сестрами и выполнить свою клятву.
Ему нужен был Ангрон. Точно так же, как и Высоким Всадникам. Кровавый спорт на горячих песках, завоевание Галактики — это было одно и то же. Два разных хозяина, но в конце концов Ангрон остался рабом.
— Я умер там, внизу, — с горечью произнес он, привлекая к себе пылающий взор сияющего Императора. — С моими замерзшими, голодными и свободными братьями и сестрами. Мне без разницы, Император ты или нет, творец или нет. Все, что ты когда-либо получишь от меня, — это оболочка, призрак Ангрона, который так и не покинул Нуцерию.
Император посмотрел на него, бесстрастный и отчужденный. Ангрон ощутил, как по его коже поползли статические разряды, а в нос ударил запах озона.
Тогда призрака будет вполне достаточно.
***
Ангрона вновь поглотила буря света. На него обрушился звуковой удар ужасающей силы, заставляя скручиваться тело и все пространство вокруг. Мгновения мучительного ужаса, в течение которых он увидел мириарды искаженных лиц, лишенных плоти и глядящих прямо на него с неутолимым голодом. А затем он оказался в другом месте.
Теперь он стоял в центре большого зала. От пылающих жаровен и канделябров распространялся мерцающий свет, купая каменные стены в тепле. Как и в прошлый раз, под ногами Ангрона гудел каменный пол, и он слышал все ту же бесконечную лязгающую и грохочущую какофонию вокруг себя, словно бы оказался в брюхе огромного механического зверя.
Со стен свисали знамена кремового и темно-синего цветов, а в их центре красовалось гордое изображение алого пса. Рядом со знамёнами висели свитки пергамента, испещрённые строчками надписей на языке, который был чужд Ангрону, однако с каждым мгновением записи становились все понятнее.