— Дитя! — усмехнулся Перс. — Мы никогда не попадем в жилище Эрика со стороны озера.
— Почему?
— Потому что с этой стороны оно неприступно. Я уже это пробовал, но безуспешно. Озеро слишком хорошо защищено. Я даже подозреваю, не сделались ли некоторые, без вести пропавшие, машинисты и сторожа жертвой своего собственного любопытства, попробовав покататься по озеру. Это нечто ужасное! Если бы этот изверг меня во время не узнал, я бы тоже лежал теперь на дне… Послушайтесь моего совета: никогда не приближайтесь к озеру и главное, не слушайте пения сирены.
— Но, в таком случае, что же мы тут делаем? — сгорая от нетерпения, воскликнул Рауль. — Если вы не можете спасти Кристину, дайте мне, по крайней мере, умереть за нее!
Перс попробовал его успокоить.
— Единственное средство спасти Кристину Даэ, это проникнуть к Эрику так, чтобы он этого не знал.
— А это возможно?
— Если бы я на это не надеялся, я бы вам не предложил своих услуг.
— Каким же образом можно туда попасть, минуя озеро?
— Через третье подземелье, куда мы сейчас и отправимся. Я вам укажу потайной ход, — его голос дрогнул, — он находится между декорациями «Короля Лагорскаго», как раз там, где был найден труп Жозефа Бюкэ.
— Того машиниста, который повесился?
— Да! — каким-то странным тоном продолжал Перс. — Того самого, возле которого нигде не могли найти веревки… Ну, однако, двинемся в путь! Где же мы все-таки теперь находимся?
Он опять зажег фонарь, при свете которого выяснилось, что они стояли на перекрестке двух бесконечных коридоров. Они пошли вдоль одного из них, прислушиваясь к малейшему шороху, то и дело, останавливаясь, пока мерцающий огонек подземной кузницы, около которой Рауль видел тех самых черных демонов, которые так напугали Кристину, не дал понять Персу, что они находятся как раз под сценой.
Таким образом, они были на самом дне пятого подземелья, глубина которого на 15 метров ниже уровня воды.
Чтобы иметь представление о том, сколько для устройства этого подземелья пришлось выкачать воды, достаточно сказать, что количество её в окружности равняется Луврскому двору, а в вышину в полтора раза превышает все здание собора Парижской Богоматери. И, несмотря на такую массу выкаченной воды, все-таки пришлось еще оставить озеро.
Между тем Перс подошел к одной из стен и, постучав по ней, сказал:
— Если я не ошибаюсь, за этой стеной начинается жилище Эрика!
Я думаю, что читателю будет интересно узнать, каким образом были устроены как само подземелье, таки его стены.
Во избежание того, чтобы лежащие по соседству с подземельем воды не соприкасались с только что возведенной постройкой, предназначенной для всякого рода театральных надобностей, вплоть до хранения декораций, которые, также как и все столярные и слесарные работы, могли пострадать от сырости, архитектор был вынужден возвести тройные стены. На это потребовался целый год. Таким образом, стуча в стену, окружающую обиталище Эрика, Перс стучал, так сказать, в первую оболочку, за которой находилась вторая, кирпичная стена, потом слой цемента и затем уже последняя стена, в несколько метров толщины.
Услыхав слова Перса, Рауль бросился к стене и приник к ней ухом.
Все было тихо, только откуда-то сверху доносились чьи-то глухие шаги.
Перс опять потушил фонарь.
— Будьте внимательны! Не забывайте о руке! Теперь тише! Будем пробовать попасть к «нему», — прошептал он, увлекая Рауля к той самой узенькой лестнице, по которой они сюда спускались.
Они стали медленно подыматься. Все было тихо. Подземелье замерло в какой-то жуткой, таинственной тишине.
Вот они достигли третьего этажа. Перс сделал Раулю знак опуститься на колени и в таком положении, опираясь на одну руку, другую они держали перед глазами, как будто в ней был пистолет, они поползли к внутренней стене, около которой стояли две декорации «Короля Лагорского». Между ними был узкий проход, в котором и был найден труп Жозефа Бюкэ.
Добравшись до этого места, Перс остановился и прислушался.
С минуту он как будто колебался, потом посмотрел на Рауля и перевел с него глаза наверх, где между двух досок мерцал слабый огонек фонаря, горевшего во втором подземелье.
Очевидно, этот свет ему мешал.
Он покачал головой и решительно скользнул между декорацией. Рауль от него не отставал. Перс стал ощупывать стену. Вдруг, как и в уборной Кристины, он с силой нажал на какое-то место… и из стены, образуя отверстие, отвалился камень.
Перс вынул из кармана пистолет и, зарядив его, велел Раулю сделать то же самое.
Затем, все еще стоя на коленях, он решительно приблизился к образовавшемуся отверстию. Оно было очень узким. Перс зажег фонарь и, сориентировавшись, потушил его опять.
До Рауля донесся его шепот:
— Нам придется соскочить вниз, только ради Бога тише!
Снимите сапоги!
Он разулся и передал свои сапоги Раулю.
— Поставьте их около стены, — сказал он. — Мы на обратном пути возьмем. Так… Теперь смотрите, — он повернулся лицом к Раулю. — Я берусь руками за край камня и падаю прямо в «его» жилище. Вы поступите также! Не бойтесь, я вас там подхвачу.
Перс так и сделал; до Рауля долетел какой-то глухой звук, вероятно от падения его тела. Молодой человек вздрогнул. А что, если этот звук откроет страшному хозяину тайну их присутствия!
Но нет! Кругом все было тихо, и это странное отсутствие звуков пугало Рауля еще больше. Как! Судя по словам Перса, они почти на пороге «его» жилища, а Кристины нет и в помине! Ни возгласа! Ни звука! Неужели они пришли слишком поздно? Он дополз до стены и, цепляясь дрожавшими от волнения руками за камень, в свою очередь бросился вниз.
Его подхватили чьи-то руки.
— Это я! — прошептал Перс. — Тише!
Они на минуту замерли.
Их давила темнота…
Вокруг стояла до боли жуткая тишина.
Рауль еле удерживался, чтобы не закричать: «Кристина, это я!.. Ответь, жива ли ты, Кристина?!»…
Перс зажег потайной фонарь и стал им водить сверху вниз, стараясь найти отверстие, через которое они сюда попали. Его не было.
— О! — воскликнул он, — оно само собой закрылось!..
Маленький красноватый огонек пробежал по стене и заиграл на паркете. Перс нагнулся, поднял с пола какую-то веревку и тот час же с отвращением отбросил ее прочь.
— Что это? — спросил Рауль.
— Это? — вздрагивая, переспросил Перс. — Это, вероятно, та самая веревка, на которой повесился Бюкэ.
И внезапно забеспокоившись, он стал при помощи фонаря осматривать стены. О, чудо! При слабом свете маленького мерцающего огонька вырисовывалось большое, покрытое листвой дерево, ветви которого упирались в самый потолок. Робкий красноватый огонек освещал то часть ствола, то листву, между которой то тут, то там мелькали какие-то блестящие полосы света. Рауль машинально протянул в этом направлении руку.
— Смотрите! Это зеркало!..
— Да! Действительно, зеркало! — взволнованно произнес Перс и, проводя рукой по покрывшемуся холодным потом лбу, добавил:
— Мы попали в комнату пыток!
Глава 18
Я не буду рассказывать, каким образом Перс, еще задолго до этой роковой ночи, пробовал проникнуть через озеро в жилище Эрика; как ему удалось раскрыть потайной ход третьего подземелья и какие муки он и виконт де Шаньи вынесли в «комнате пыток». Все это он сам подробно изложил в своих воспоминаниях, которые отдал мне при условии предать все описанное им гласности. Я передаю этот рассказ без всяких сокращений, так как не считаю себя вправе умолчать о личных приключениях Перса в подземельях, тем более что описание этих приключений поможет отчасти объяснить многое из того, что казалось странным в его поведении.
«Я никогда прежде не бывал в жилище Эрика, — пишет он. — Напрасно я просил подземного властелина (как его называли у нас в Персии) раскрыть передо мной таинственные двери подземелья. Он не соглашался. Тогда я пустил в дело хитрость, надеясь проникнуть туда без его ведома. С тех пор, как мне стало известно, что Эрик избрал своим местожительством здание Парижской Оперы, я стал за ним следить и несколько раз видел его на берегу озера, где он, не подозревая о моем присутствии, садился в лодку и причаливал к противоположному берегу, у самой стены. К сожалению, благодаря царившей там полутьме, мне никак не удавалось рассмотреть, где находилась дверь, в которую он исчезал. Любопытство, а также нечто более серьезное, пришедшее мне в голову, после одного разговора с этим чудовищем, привели к тому, что однажды, когда у озера никого кроме меня не было, я вскочил в лодку и направился к той самой стене, куда причалил Эрик. Но едва я успел отплыть от берега, как окружающая меня тишина как будто встрепенулась и над озером пронеслось тихое, как дыхание ветерка, пение. Казалось, что пело само озеро, и по мере того, как я плыл вперед, волшебный голос тоже передвигался за мной с места на место, и столько красоты, столько обаяния было в этих неземных звуках, что я, как зачарованный, не мог оторвать от воды своего взора и нагибался все ближе и ближе к блестящему, как зеркало, озеру. Кругом было темно, только сквозь маленькое окошечко, выходящее на улицу Скриб, врывались причудливые полосы яркого лунного свита. Я был уже на середине озера. Кругом не было ни души. А между тем пение все продолжалось.
Если бы я был более суеверен и способен увлекаться сказками, я бы не преминул подумать, что имею дело с сиреной, которой поручено зачаровывать каждого, кто осмелится переступить границы этих владений, но я, слава Богу, уроженец страны, где, не смотря на любовь ко всему чудесному, давно сумели разгадать материалистическую суть вещей и поняли, что иногда, совсем простыми приемами, ловкий человек может поколебать самые скептические умы.
Так и в этом случае я, конечно, не сомневался в том, что предо мной новое изобретение Эрика, но должен был сознаться, что оно доведено было до такого совершенства, что